– Какой позор! Какой позор! Споткнувшись, он упал прямо перед растрепанным мальчуганом, убиравшим с улицы конский помет в выцветшей красной униформе надетой поверх растянутого свитера. – Иди отсюда! Не мешай мне тут, пьянь поганая! – закричал на него ребенок. Сконфуженный француз поднялся на колени и уставился на мальчика слезящимися от боли глазами. – Ты как со мной разговариваешь, наглец? – Иди отсюда, проклятый! Сейчас как дам тебе совком в глаз, сам побежишь! – замахав своим рабочим совком, продолжал кричать мальчишка. Не веря своим ушам, Жан-Антуан поспешно отполз назад и стал подниматься на ноги. Все вокруг оборачивались и смеялись с француза. Кто-то проходил мимо, не обращая ровно никакого внимания. – Маленький хам! – с присущим французам чувством возмущенно вскричал Жан-Антуан и обойдя ребенка зашагал прочь, но мальчик с силой швырнул ему в спину тот самый совок для навоза. Разнервничавшийся Жан-Антуан весь покраснел и зло обернулся. – Что ты смотришь? Еще хочешь? – закричал мальчонка и угрожающе побежал на Жана-Антуана. Тут уж было не до гордости. Француз попросту взял и бросился наутек от наглого ребенка, слыша позади смех и ругательства. Молодые леди звонко хихикали, глядя на неспособного постоять за себя оборванца Жана-Антуана. В ушах стучало. Позор. Какой позор! Выбившийся из сил Жан-Антуан бежал до самой Коммершиал роуд, потом остановился, чтобы отдышаться. Это был ужасный день. Оказалось, что Жану-Антуану просто некуда идти. С ворами и умалишенным разбойником он оставаться не мог, а нормальное общество не могло принять его, потому что воспринимало француза как нищего, что означало, что Жан-Антуан перестал быть полноправным человеком в глазах общества. Надежда сбежать от Лихих Малых и Чарли разрушилась так быстро, будто бы этой надежды на самом деле не было вовсе. Все самое худшее, что могло случиться с Жаном-Антуаном дома – уже случилось. А все самое страшное, что могло произойти с ним в путешествии – происходит сейчас. Так стеклянная банка вроде тех, что стоят во владениях кухарки семьи Ревельер разбилась, и жизнь столкнула Жана-Антуана с миром, что ширился вокруг во всем своем поразительном разнообразии и несправедливости. Устроившись на жестком матрасе, пахнувшем пылью и водорослями в своей комнатке на втором этаже, Жан-Антуан лежал и слепо смотрел в стену напротив. Закат окрасил постройки в доках за окном в огненно-красные цвета. Блики от окна придали комнате такой же огненный оттенок, а юноша все лежал и смотрел в стену, ругая себя за то, какой он трус и подлец. Быть может, если бы Полин досталась Франсуа, Жану-Антуану не было бы так плохо, как сейчас. Но теперь у него нет ни Полин, ни родных рядом, ни теплого родного дома. Он наделал столько глупостей. Совсем один и так далеко. Голодный и уже не в первый раз отчаявшийся, Жан-Антуан заснул. Ему снились убитые крохотные зайцы, которых ему было невероятно жаль, суд за убийство зайцев, оказавшихся не зайцами, а Франсуа и Полин, и странный ромовый человечек, чье маленькое тельце было темным и прозрачным. Проснулся он, когда стемнело, оттого что кто-то тряс его за плечо. – Поднимайся, пойдешь с нами на дельце. Все идут, – сказал Питер Тид. Жан-Антуан поджал ноги и сунул руку под подушку, не глядя на седовласого. – Не хочу я. Оставьте меня, пожалуйста. Питер звучно вздохнул и присел на матрас. – Ладно тебе, не дуйся, парень. Я не хотел тебя бить тогда в тайнике. Ты славный малый, но у нас такое случается. Не знаю, какие обычаи там, откуда ты родом, но знай, я не со зла. Так надо было. Если бы бил Чарли, тебе было бы больнее. Уж он бы вложился неслабо. Юноша ничего не ответил. – Пойдем, Джон, будет весело. – Ну да, конечно, снова надо мной издеваться будут. – Никто не будет над тобой издеваться, мы на дельце идем. Тебе понравится. – Да не хочу я. – Слушай, когда в следующий раз кто-то будет издеваться, ты возьми и в лицо ударь. А еще лучше чем-нибудь съезди по голове. Они и отстанут. Совет искренне насмешил Жана-Антуана, но он быстро замолк, с прежним безразличием уставившись в стену. – А заработать хочешь? – хитро спросил Питер. Окончательно проснувшись, француз тут же посмотрел на того: – Я? – Ты! За участие в таких делах каждому из нас полагается или денежная или вещественная выручка. Восемьдесят шиллингов в компанию, а то, что прихватил с собой сверх этой суммы – сможешь оставить себе. Никто у тебя не отнимет. А если кто попытается, ты возьми и съезди чем-нибудь тяжелым по голове. Возможность поднакопить денег неожиданно вдохнула в Жана-Антуана свежие силы и приподняла настроение. Он дошел до такой стадии внутреннего чувства безнадежности, что уже был готов воровать, чтобы проложить дорогу подальше из этой дыры. – Ну как? Что решил? – Пойдемте. Питер Тид издал довольный боевой смех, похлопав поднимающегося юношу по спине, и вышел. – Сказал, что пойдет, – послышался его голос с лестницы. В противоположность дню ночь выдалась холодная и ветреная. Та вылазка Лихих Малых надолго запомнилась Жану-Антуану. Выйдя на улицу вся компания разошлась в разные стороны. Юношу взял с собой Капитан, сказал, у них будет такая работа, что Джон не сможет ничего запороть. Два парня отправились за какой-то новой лодкой для речных полицейских. Чарли, Питер Тид, Щенок, Десять Кулаков, Рыжий и Крыса ушли на север по Вест Феэрри роуд. Лодка Капитана уже стояла наготове среди разных малых судов и прочих лодок. В черное небо поднимались десятки мачт. Отшвартовавшись они с Капитаном направились вниз по течению. На воде суровый холод сгустился. Работая в качестве второго гребца, Жан-Антуан заметил, что Капитан то и дело наблюдал за ним готовый в любую минуту свернуть французу шею, если тот вдруг сделает что-то не так. Оставив позади Собачий остров и отплыв далеко на восток по исполинским изгибам Темзы, Капитан развернул лодку, подгребая веслами против течения, чтобы удерживаться на месте. Подгребали по очереди. Когда в очередной раз Капитан сменил юношу, Жан-Антуан стоял, придерживаясь за мачту, и смотрел вдаль на Лондон, туда же, куда Капитан. Он не мог до конца понять, что они делают, воровство он представлял себе иначе. Они же просто стояли на одном месте и чего-то ждали. По сторонам проглядывали далекие полоски берегов, вверх по течению должен был быть виден Лондон, но там темнела лишь бескрайняя чернота. Пересеченное глубокими морщинами лицо Капитана выражало полное спокойствие. План был расписан для него по минутам. Он просто сидел в своей теплой кепке, по временам засовывая погреть руки в карманы, и ждал. Так прошло не меньше получаса, по истечению которого в темноте вверх по течению Темзы начало двигаться что-то такое же темное и неуловимое для глаза, как ночной воздух. Очень вскоре Жан-Антуан распознал очертания судна и посмотрел на Капитана, чтобы понять, относится ли приближающееся судно к плану Лихих Малых. Бритоголовый не изменился в лице. В накатывающем возрастающем шуме волн таилось что-то тревожное. На приближающимся судне не горел ни один фонарь, паруса были убраны. Оно становилось все больше и больше. Определенно кто-то сновал по палубе. Дрейфующее судно шло не строго по курсу, течение разворачивало его нос то к северному, то к южному берегу. Им вообще никто даже не пытался управлять. Лодка качнулась. Капитан поднялся, вглядываясь в судно. – Ад кровавый! Что за черт? – выпалил он, увидев приближающийся трехмачтовый корабль. Напряженный Жан-Антуан еще не понимал, в чем дело, но уже приготовился прыгать с лодки. – В чем дело? – спросил он. – Это корабль! Нам такой большой не нужен! – А он нас не раздавит? Вроде прямо на нас плывет. – Молись, чтобы не раздавил, – недовольно буравя взглядом несущееся на них судно, прорычал Капитан. – Что за идиот выбрал эту громадину? На выступающем с носа корабля бушприте придерживаясь за тросы и уперев руку в бок, стоял Чарли. Гордо подставив грудь ветру и деловито озирая реку с высоты, он курили свою трубку. Ветер трепал торчащие в стороны волосы и полы его пальто. По правому борту двое человек, скорее всего – Тид и Щенок, загружали в шлюпку ящики и мешки. Позади них Десять Кулаков и Крыса тащили еще один ящик. Рыжий подавал сигналы Капитану. Двух парней среди них не было. Вспахивая поверхность воды, корабль теперь развернулся левым бортом к лодке. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Жан-Антуан сел и схватился за весла, чтобы начать отплывать в сторону, но Капитан его окрикнул и не разрешил грести. Нос корабля прошел мимо, а бортом он сильно зацепил покачнувшуюся лодку. Выругавшись, Капитан приготовился привязать спущенную с корабля веревку к рыму лодки. – А что полиция? – осведомился Капитан, подняв голову к Рыжему. – В лучшем случае полиция тушит горящее суденышко где-то возле Тауэра, в худшем погналась за двумя эмигрантами, – второй вариант явно нравился Рыжему больше. – Если их поймают, нам больше достанется. – Но в любом случае лучше не задерживаться здесь надолго, дамы, – самодовольно донеслось с носа корабля. Закончив с веревкой, Капитан злобно посмотрел на Чарли, перебравшегося на планшир и критично взирающего на лодку с высоты борта корабля. – Ага, разумеется, Чарли, но еще лучше было бы тебе взять обычный бриг или шхуну. Зачем привлекать к себе внимание? – А зачем мелочиться? – Ладно, не болтай, Чарли. Пусть спускают груз. Что у вас там? Разбойник отвернулся к палубе, доставая трубку изо рта. – Эй, Пит! Что у нас за товар сегодня? С другого борта донеслись неясные обрывки слов Тида. – Ну в общем, кофе, табак и прочая дрянь, – небрежно передал Чарли Капитану. – Сойдет. Погрузив часть награбленного в лодку, Рыжий спустился к Жану-Антуану и Капитану. Между тем француз с опаской наблюдал, как вода поднимается за бортом оседающей под тяжестью груза лодки. – А так должно быть? – беспокойно спросил он, обращаясь к Рыжему и Капитану, но ему не ответили. – Мы ведь не утонем? – Джон, не тарахти, – бросил Капитан. Неожиданно на ящик с хлопком приземлился Чарли. – Рыжий и сам задается тем же вопросом каждую вылазку, – спускаясь с ящика сообщил Чарли. – А Капитан важничает, ничего толково не объясняя, так как единственный в компании смыслит в морском деле. – Перережь лучше конец, – бросил Капитан, берясь за весла.