Через несколько минут мы с Нат уже пили чай, с батоном и колбасой. И я о кое-чем вспомнил. — Нат, — позвал я свою напарницу. — Смотри, что я нашел, — я вытащил из кармана шеврон «Рестанта» и показал его Нат. — Блядь! — раздался чей-то голос, и мы с Нат удивленно повернулись к уже проснувшемся Шурику. — Как же я так лопухнулся! — сокрушенно произнес он, смотря на шеврон в моей руке. Глава 11 За этот день со мной многое произошло. И не назовешь эти события обычными, обыденными. Но скажу я вам так: то, что происходило сейчас на моей кухне, достойно званию самого безумного действия в моей жизни. Преображенные Пустошей обладают повышенным метаболизмом. Потому они вечно голодны и не пьянеют. Правда, никто их напоить и не пытался. Водкой, я имею в виду, или другими алкогольными напитками. Вот свинцом — это всегда пожалуйста. Правда свинец не пьют, а кушают, но и водку тоже пить не нужно, ее кушать надо. И преображенные… Они как бы социопаты. Не компанейские они, вот. Сожрать бродягу — это они с удовольствием, а вот выпить с ним, поговорить по душам… Даже бредово как-то звучит. Но есть среди преображенных исключение из правил. Тостобут. Хоть и не совсем он экстраверт, но выпить водочку любит. А уж ее откушать — так это праздник вообще для него. И поболтать может с бродягами. Может быть, его речь порой нечленераздельна, но кто сказал, что пьяные вусмерть бродяги не на одном с ним языке разговаривают на тот момент? Только вот даже преображенные не может перестать быть собой. Сколько ему водки не наливай, а все равно душа его черная мясца бродяжнического просит. Только все это не то. Знаете, когда преображенный вдруг перестает быть преображенным… Мне, бродяге с немалым стажем, это страшно. Попробуйте представить такую картину: кыр снимает с себя свой замызганный плащ, надевает подгузники, начинает агукать и проситься на ручки. Охренеть же можно, не так ли? А как вам зрелище того, что ыч, как добропорядочный гражданин своей страны, сидит в очереди на магнитно-резонансную томографию, так как у него проблемы с головой? Не может быть такого? Да, не может. Но после того, что я увидел собственными глазами в своей кухне, я бы и в ыча такого поверил. Видел же я ыча, который самолично меня просил его убить? Видел. Или бырдах, что слушался команд и имя — Борис Борисыч… Так вот, все выше перечисленное — фигня полная. А вот зрелище того, как тостобут сам себе отрывает свою гипертрофированную ногу граничит с автовокзалом, полным елбутов, ждущих свой автобус. И это еще ничего, что тостобут Шурик себе ногу оторвал, может быть он — садомазохист, но вот то, что под первой, преображенной ногой, оказалась вполне нормальная, человеческая нога… Это вогнало меня в ступор. — Какого хрена? — как оказалось, Нат тоже такого еще не видела. Только вот реакция у нее была не в пример лучше моей. Я-то стоял, открыв варежку и позабыв все слова от изумления, а вот Нат не только громогласно выразила наше с ней удивление, но и наставила на Шурика автомат. И, признаться честно, я даже не заметил, когда он у нее появился в руках. Что немного пугало. И восторгало. Я знаю, что это игровая механика, но все-таки скорости реакции Нат можно было только позавидовать. — Всего лишь маскировка, — пожал плечами «Шурик». Наверняка, этого человека звали совсем не так. — Думаю, мне нужно объясниться. — И быстро, — кивнула Нат. — Быстро не получиться. Да, я — «рестант». Не преображенный. Обычный бродяга... — Рестанты под понятие «бродяга» плохо подходят… — перебил я. — Не спорю, — пожал плечами «Шурик». — Но каждый выживает как умеет. Когда у тебя есть выбор: сдохнуть или вступить в «Рестант», как ты поступишь? Я вступил в «Рестант», мне жить хотелось. Работа, конечно, поганая, меня от нее воротит порой, но это лишь работа. Мне за нее деньги платят. Жалование! Только вот с увольнением проблема… — Что, уволиться можно только ногами вперед? — спросила Нат. — Да. Контракт пожизненный. Или покуда существуют Пустоши… — Ладно, рассказывай, кто ты такой вообще? — Меня и правда Шурик зовут, — усмехнулся рестант. — Только я не бомжом был в прежней жизни, а обычным геймером. Рядом с Иван Иванычем жил. А однажды… Я шел домой с работы, небо неожиданно стало оранжевым, потом красным и, наконец, зеленым… Потом грохнуло так, что я ненадолго оглох. Когда очнулся… мир вокруг, город изменились. Можешь себе представить, каково мне было, когда на меня вдруг откуда ни возьмись… — Появился в рот ебись… — перебил я с усмешкой. — Кто хоть напал? Ыч или елбут? — Сина, — вздохнул Шурик. — Я их теперь до смерти боюсь. — Бывает, — пожала плечами Нат. — И что дальше? — Меня зовут Шурик Воронин. Я — бродяга-геймер. Четыре недели назад во время обычной прогулки попал в Пустоши, в которую превратился мой родной город Нововихревск, — едва ли не по-военному отчеканил Шурик. — Сразу же после этого на меня напал преображенный — сина, я был ранен. Был найден рейдом «Рестанта», взят в плен, потом мне предложили работу. Теперь я — лейтенант «Рестанта»... — Зачем ты здесь? Зачем изображал тостобута? — Этого я не могу сказать. Но Рестант интересуется тем, что сейчас происходит. Нам интересно, почему бродяги стали появляться в Пустошах. И откуда эти Пустоши вообще взялась. — У нас интерес тот же, — кивнул я. — Только вот мне не очень хочется работать с тобой. Ты нам не доверяешь, мы — тебе… — В принципе, мне ваше доверие побоку. Мне просто нужны данные с твоего СВР, Монки. И все. — Ха, так вот почему ты не полез драться с синой! Ты их боишься! Совсем как Живчик, — сказала Нат. — Которого вы недавно похоронили? — усмехнулся Шурик. — Если вы думаете, что вам после такого будет респект и уважуха от бродяг, то вы сильно ошибаетесь. — Подожди, подожди! — воскликнул я. Не нравилась мне осведомленность Шурика о наших делах. — Ты игрок, так? Обычный человек, не непись… Откуда ты знаешь про Живчика? И где твой друг Витек? — Витек? — удивился Шурик. — С чего ты решил, что он мне друг? Он-то как раз непись. У него изначально была цель — тормозить некоторых живых на входе в игру. «Рестант» выяснил, что у каждого игрока так было. Каждого, понимаете, каждого, ждали на входе какие-либо преображенные. Меня сина, тебя, Монки, тостобут, а тебя, Нат — кыры… — Вообще-то первым преображенный, которого я встретил был курунах, — перебил я Шурика. — В твоем случае, Монки, это вообще был бонус. Ты приобрел питомца, который в одиночку может справиться с кем угодно. Правда… ты его уровень никак не повышаешь, а это минус такому бродяге, как ты. Я удивленно переглянулся с Нат и также, как она, достал свой КПК. Найти себя в рейтинге бродяг было несложно, я был в первой десятке. Среди Легенд Пустошей. Как и Нат. Каким-то макаром мы заняли девятую и десятую строчки, потеснив Живчика. Я не помню, чтобы мы с Нат набрали столько очков рейтинга. Рейтинг, кстати, формируется не из очков опыта, а из действий. Убиваете бродягу — прощай, рейтинг. Преображенные, квесты, правильные решения — рейтинг на высоте. У каждого бродяги есть статус. Нет, не такой как в социальных сетях. В статусе бродяги пишется только его принадлежность к группировкам. И моя принадлежность меня не просто напугала, а заставила испуганно икнуть и оглядеться по сторонам. «Ренегат». Я уже рассказывал о них. Самая поганая группировка. Их ненавидят все. Стать ренегатом это даже хуже, чем мародером. Все бродяги чуть-чуть мародеры. У нас нет такого, что мы не обыскиваем тела мертвых бродяг или преображеных. Хотя бы потому, что мертвому то, что мы найдем в его карманах, уже не пригодится. Ренегаты — это другая статья. Стать ренегатом по сути — подписать себе приговор. Смертный, естественно. Поэтому мало кто из вольных бродяг стремится им стать. Ну, кроме Штыря. Да, того самого, что пытался обокрасть Дока. Именно благодаря Штырю и ему подобных появились ренегаты. Такие, каких я знал сейчас. Также ренегаты были в Пеккатуме. А это, наверное, самая поганая из группировок бродяг, что существует в Пустошах сейчас. Это я про игровую реальность говорю. Самое хреновое, что могло случиться, уже случилось — мы с Нат стали ренегатами. В ее статусе я увидел тоже, что и у меня. «Ренегат». А это означало, что на нас совсем скоро откроют охоту. Все, кому не лень. Хотя бы потому, что завалить ренегата, который каким-то макаром оказался в первой десятке рейтинга — это огромный престиж. — Монки? — тихим, напряженным голосом произнесла Нат. — Я понял, Нат, — ответил я. Хотя на самом деле я ни хрена не понял. — Кажется, убивать Живчика — одного из Легенд Пустошей — было не лучшей идеей. — Мы его не убивали! Он убил себя сам! Застрелился! — воскликнула Нат. — Кажется, Пустоши так не считают, — презрительно усмехнулся Шурик. — Скорее уж ее разработчики… — произнес я. Шурик хотел что-то ответить мне, но его внезапно прервал чье-то сытое икание. Из спальни вышел покачиваясь из-за огромного пуза Джерри и протопал ко мне. Потеребил лапкой край плаща. Я не сразу сообразил, что ему нужно, но когда понял — на это у меня ушло пару долгих секунд — я поднял Джерри и затолкал в карман, откуда практически сразу же раздалось сонное сопение. — Пустоши, разработчики… Какая разница? Совсем скоро лояльных к вам бродяг в Пустошах не останется. Вы убили Живчика. Так сказали Пустоши. — Шурик продемонстрировал нам свой КПК с заголовком о смерти Живчика на экране. — Уже сейчас все Пустоши бурлят. Как только они осознают, что вы причастны к смерти Живчика, вам не выбраться из этой квартиры. Решайте, с кем вы. С теми, кто хочет вас убить. Или с теми, кто хочет убить Пустоши. После этой короткой, но довольно проникновенной речи Шурика у меня почему-то появились сомнения в причастности разработчиков в том, что мы с Нат стали ренегатами. —Активирован квест: «Ху из ху»,— прозвучал голос в моей голове. —Узнайте, кто подставил вас с напарницей. Восстановите свою репутацию или окончательно уничтожьте ее. — Думаю, у нас нет выбора, — подала голос Нат. — Монки, как думаешь, теперь мы можем проверить твой СВР? — Джерри знатно покушал, так что думаю — да! Пойдем! — ответил я Нат и первым вошел в свою спальню. Первое, что меня встретило — это тошнотворный запах гниющей плоти. Если кто не знает, преображенные — это огромный кусок язв и гнили, мяса в них практически нет. Наверное поэтому они его так любят. Короче, если в игре можно было передавать запахи, то все бы поняли, зачем большинству бродяг противогазы. Совсем не из-за излучения. А из-за вони. Я поморщился, но пошел дальше. Теперь я — точно такой же кусок гниющей плоти. По крайней мере, для всех бродяг вокруг. Так что вонь — не такое уж страшное наказание. Пуля — намного хуже. И чем быстрее я разберусь с этой хренью, тем быстрее все закончится. И я не получу пулю в затылок. Хотя порой немного даже хотелось. Получить пулю. Быть может, тогда все вот это закончилось намного быстрее. Эти несколько часов в Пустошах… Были самыми тяжелыми в моей жизни. В углу спальни лежало то, что осталось от сины. И скажу я вам так: от нее мало что осталось. Кожа да кости. Наполовину обглоданные. Я удивленно перевел взгляд на карман, где спал Джерри, покачал головой и дал себе зарок, что больше никогда не попытаюсь злить этого малыша. Сожрать здоровенную сину меньше чем за полчаса… Тем более, что он был совсем маленьким бздюхой… Мда, до сих пор не понимаю, как они меня с Морти не сожрали всего несколько часов назад. Нат зашла спустя пару секунд после меня. Ее также, как и меня, едва не вывернуло, но она выдержала. Только личико скуксила такое, что без смеха на нее нельзя было смотреть. Следом зашел Шурик. С пистолетом в руках. Вот его останки сины вообще не порадовали. Он проблевался сразу же, едва переступил порог. Только вот, к моему огорчению, пистолет из рук не выпустил. — Зачем это? — спросил я у Шурика, указав на пистолет. — Для страховки, — пожал плечами Шурик. Он довольно быстро пришел в себя, но все еще вытирал рот, хотя там уже не было остатков рвотной массы. — Страховка? Мы, конечно, крутые бродяги, но, блять, мы тоже заинтересованы, чтобы этих Пустошей не стало. Я домой хочу! Потрахаться в своей постели и не важно с кем. Главное, чтобы за этим не наблюдали кыры, которые на каждый твой стон отвечают аплодисментами. — Нат? Извини, но какого хрена такие подробности? — А чего такого? Да, я трахалась, когда все вокруг стало Пустошами. — И что стало с тем, с кем ты трахалась? — развел я руками. — Что-то никого другого, кроме тебя я в твоем доме не нашел. — Народ, у вас что дел нет? — воскликнул Шурик. — Нашли тему для разговора! — Слушай, Шурик, ты лучше вообще не вмешивайся! Я не посмотрю, что у тебя пистолет, заставлю целовать мою задницу, — повернулась к нему Нат. Потом она обернулась ко мне. — Монки, извини, но тебя не должно волновать, с кем я трахаюсь и когда. Мы напарники, партнеры по игре, но не по жизни. Понятно излагаю?