—Нам трындец. Я прошел вдоль забора как можно глубже по соседскому участку и, аккуратно высунувшись, огляделся. После чего как можно тише и быстрее перелез через забор и едва ли не на четвереньках ринулся к той стороне дома, где кыры никак не могли меня увидеть. Только если какой-нибудь из них решил не присоединиться к общему веселью, а всесторонне изучить оборону наглеца, что сломал их походный алтарь. И такие среди кыр встречаются. Они твари в общем-то смышленые. Но на мою удачу таких среди атакующих дом Ната кыр не оказалось. Я приник к стене и осторожно поскреб в стекло окна, надеясь, что за гвалтом меня не услышат кыры, а Нат — да. Окно в тот же миг распахнулось, и я быстро пролез в дом. Чтобы как мешок картошки свалиться на что-то мягкое и глухо застонавшее. Я вскочил на ноги — негоже давить того, кого собирался спасать, и застыл, едва не плюхнувшись жопой на пол. — А где Нат? — выдавил я наконец из себя спустя несколько секунд. — А сам ты как думаешь? — спросила меня девушка, лежавшая на полу. Вот тут я и сел. Глава 5 Затянувшееся молчание прервалось, когда девушка тяжело вздохнула и спросила меня: — И долго будем пялиться? — Вообще не понимаю, — произнес я. — Ты Нат? — А кто же еще, обезьяна? — усмехнулась девушка. — Ну… это… как его… — честно говоря, я посчитал, что Пустоши изменили Ната, а он сам еще не понимал, что произошло. Но как ему это рассказать, я не знал. — А ты всегда был девчонкой? — более тупого вопроса я не мог воспроизвести. — С рождения, обезьянка. Ты что, до сих пор не можешь поверить, что я — это Нат? — В это сложно поверить, — покачал я головой. — Я как-то привык, что Нат — это парень. Точнее, бродяга. — Хочешь сказать, что девчонки не могут бить преображенных? — Не-е-ет. Но все равно сложно… — Сложно поверить, что я такая. Ты, наверное, решил, что меня Пустоши перекрутили? — Ну да. Не буду отнекиваться, но именно так я и думаю. — Если бы я был парнем вчера, а наутро проснулся девчонкой, чтобы было бы с вон теми парнями? — девушка, то есть Нат, указала на дверь, где все еще продолжался штурм кыр. — Думаю, ты бы их покрошила к чертям. — Пра-а-авильно! Но я и без этого хочу их покрошить, а потом разобраться с тем, кто это натворил. — Что — это? — Пустоши, блядь. Обезьяна, ты что-то тупишь, тебе ыч хорошенько по мозгам прошелся? — Так, а ты откуда знаешь, что я с ычом в «волки и овцы» играл? — Вот такого я не знала, — покачала головой Нат. — А ты правда играл? — Ага, примерно пару часов назад. — Это ты когда ыча замочил? Это было круто, я глазам своим не поверила. — Стой, стой, да откуда ты это знаешь? — Дурень, КПК. Там вся наша статистика отображается, все, все. Забыл, что ли? — Нет, но как-то не подумал, что ты меня семафоришь. — Ну извини, ты же топал меня спасать. Вот я и поглядывала в перерывах между этим, — Нат махнула головой в сторону двери. — Кстати, давай прервемся на твое спасение, хорошо? То, что я крут, это я знаю, — усмехнулся я. — Крут, говоришь? Курунаха и ыча завалил, возгордился как… — Блядь, точно! — хлопнул себя я по лбу. — Курунах! У тебя мясо есть? — Чего? — удивилась Нат. — И чем же мясо поможет в моем спасении. — В нашем, Нат, в нашем. Я сунул руку в карман плаща и вытащил Джерри. После чего продемонстрировал его Нат. Удивление в ее глазах стало больше. — Ну ладно, — протянула она спустя пару секунд разглядывания комочка в моей руке. — Ты решил похвалиться перед мной мертвым курунахом. Скажу честно, обезьяна, если бы ты притащил голову ыча, было бы круче. — Он не мертвый, он живой. Познакомься, это Джерри. — Спятил, — покачала головой Нат. — Я позвала на помощь бродягу, а он свихнулся по дороге... — Да ты не поняла, Нат. Он реально живой! Это мой питомец. Джерри. — Слушай, обезьяна, психушки больше нет и санитаров я тебе не смогу вызвать. Но пулю смогу обеспечить. — Да иди ты, — отмахнулся я и бросил Джерри на пол. Естестественно, он проснулся сразу. И завизжал так, что даже кыры притихли. Наверное, подумали, что услышали нового бога. Нат же, в свою очередь, едва не грохнулась на пол, с которого только недавно встала, а потом воскликнула: — Это что за хрень? — Джерри, — засмеялся я. — Помнишь, в чате я рассказывал тебе о своих белых мышках? Это один из них. Его зовут Джерри. И он теперь курунах. — Твою ж мать! Теперь и я с катушек слете-е-ела! — последнее слова она воскликнула странно взвизгнув и начав беспорядочно махать ногой. Я не сразу сообразил, что произошло, но потом увидел болтающегося туда-сюда вслед за ногой Джерри и постарался его перехватить. За что едва не заработал пинком в челюсть: — И этот меня жрать собрался! Совсем охренели! — Да стой ты! Сейчас я его уберу… Я кое-как смог отодрать Джерри от штанины и затолкал его в карман плаща: — Фу! Нельзя! — для верности хлопнув по карману несколько раз ладонью. — Ну так что, мясо есть? — вновь обратился я к Нату. — Есть, — кивнула Нат. — В холодильнике. Сосиски. — И это сойдет. Я надеюсь. Веди. Слегка ошеломленная произошедшим Нат послушно провела меня на кухню, где открыла холодильник и выдала мне сосиски. — Прикольно, — произнес я, шустро съев одну из них, а остальные запихав в карман плаща — оттуда сразу же послышалось довольное чавкание. — У меня холодильник был набит колбасой и водкой. Конечно, там еще были свинные ребрышки и котлеты, но их мы с Джерри съели. Тостобутам достались только колбаса и водка. — Это те, о которых ты меня спрашивал? — Ну да. Я их напоил и они прониклись вселенской любовью друг к другу, — усмехнулся я. — Только не знаю, надолго ли. Я смылся. — Ты меня удивляешь все больше, — покачала головой Нат. — Извини, но мне кажется, что я не смогу удивить тебя больше, чем ты меня. Девушка... — А что не так? То, что у меня есть сиськи, ничего не значит. Я — бродяга. Такой же, как и ты. А ты, прости, не похож в реале на брутального мачо. — Я в игре не мачо, — пожал я плечами. — Но ты меня обманывала! — Пустоши хранят в себе много тайн. — Вот только не надо включать философию бродяг. Ты в ней не мастак. Или лучше сказать: «мастачка»? — Теперь ты меня долго будешь подкалывать? — Вечность! — Черт, я уже хочу, чтобы меня разорвали кыры…