– Что не так? – обеспокоенно поинтересовалась Кораблева. – Соседка сказала, что он часто приезжал к сыну. Если бы после каждого случая Долецкая расстраивалась до слез, то вряд ли стала бы пускать бывшего мужа на порог… рано или поздно. – Плохо вы баб знаете, Лев Иванович, – ответила на это Кораблева. – Мы терпеливые. Дуры, конечно, если терпим, но так ведь для дела. Стас отвернулся, скрывая ухмылку. Непонятно было, к чему она относится. То ли к реакции Кораблевой на слова Гурова, то ли к словам напарника, решившего, что он имеет право знать все на свете. Гуров решил не отвечать. Зачем? Спорить с женщиной? Все перевернет и останется при своем мнении. Однако пару слов он все-таки решил сказать по теме. – Вы видите ситуацию с точки зрения психологии, Виктория Сергеевна. Я же мыслю более… формально, что ли. Более жестко. Без соплей. – И мы отлично дополняем друг друга, – во весь рот улыбнулась следователь. – Не злитесь на меня, пожалуйста, Лев Иванович. У нас одна цель, а кто и как ищет пути для ее достижения – это личное дело каждого. Гуров аж онемел от такой наглости. Да что за Кораблева такая? Откуда вообще взялась? Почему вместо сдержанного и внимательного Гойды сейчас здесь она? Что вообще происходит? Виктория затушила сигарету и допила чай. – Красивая кружка, – похвалила она и поставила ее на подоконник. – Самолет сядет через три часа. А, забыла сказать: Долецкий не планировал покидать Австрию еще пару дней, но, узнав про жену и сына, сразу же все бросил и купил билет домой. Нам до Шереметьева сколько ехать? Часа два? Поехали, пока дороги свободны? Поехали на «Мерседесе» Стаса и сразу же попали в огромнейший автомобильный затор. С горем пополам и матерными частушками, которых Крячко знал великое множество, машина рывками продвигалась по столице до тех пор, пока не выскочила на скоростную автомагистраль, ведущую прямиком в аэропорт. За все это время Виктория Сергеевна не произнесла ни слова. Она прилепилась к окну и с интересом рассматривала все, что за ним видела. – Не бывали здесь раньше? – поинтересовался Гуров. – Отчего же? Бывала, и не раз, – улыбнулась Кораблева. – Но никогда поздней осенью не доводилось. Серая ваша Москва, ребята. Стальная какая-то. С зимой борется. – В Питере теплее? – пошутил Стас. – Помню, когда мы с ребятами в декабре из поезда вышли, то всем сразу же штаны велики стали… – Рули давай, – перебил напарника Гуров. – Такие подробности никому не интересны. – Так что, Виктория Сергеевна, в Питере, значит, теплее, чем в Москве, говорите? – спросил Крячко. – Если есть кому согреть, – ответила Кораблева. – Можете называть меня по имени и не на «вы». Я даже настаиваю на этом. По трассе «Мерседес» уже не полз в агонии, а несся, словно только что выпущенная из лука стрела. Стас заметно расслабился и рулил одной рукой. Оказавшись за городом, Виктория Сергеевна вмиг потеряла интерес к пейзажам и решила вернуться к делу. – Долецкому тридцать шесть. Судя по его резюме на сайте, он всего в жизни добился сам. Окончил с отличием медицинский вуз, стажировался в Германии, но почему-то после такого серьезного начала карьеры на несколько лет осел в районной поликлинике. Поликлиника та же самая, в которой работала Александра. Скорее всего, там и познакомились. На сайте своей клиники с удовольствием выкладывает фотографии, где ему жмут руку всякие знаменитости, даже депутат один имеется. Отзывы отличные. И о нем, и о том, через что пришлось пройти пациентам. В основном клиника специализируется на психических расстройствах, но врачи помогают справиться с депрессией, различными фобиями или посттравматическим синдромом. Также помогают победить усталость от повседневности, пережить тяжелое событие, перестать волноваться по разным поводам… – Все в одной куче, – понял Гуров. – Документы в порядке, а сама клиника ни разу не засветилась ни в негативных новостных, ни в полицейских сводках. Пациенты и персонал тоже законопослушные люди, но надо их еще сто раз проверить. – Проверим, если нужно, – согласился Лев Иванович. – Фото Долецкого имеется? – Конечно. – А откуда вы узнали, что он в Австрии? – Позвонила в ту же клинику и представилась родственницей генерального директора крупного банка. Среди тех, кто рекламировал клинику, его имени нет. Значит, решила я, он туда не обращался. Проверить нашу родственную связь соответственно никак нельзя. – А зачем такие сложности? – удивился Стас. – Можно было просто сказать, что вы пациентка. – «Просто пациентке» вряд ли стали бы рассказывать о том, что Алексей Долецкий, к своему великому сожалению, не сможет принять ее лично потому, что находится в другой стране по делам. И на вопрос «А что за страна?» ответа тоже не было бы. Я подчеркнула свой статус и получила нужную мне информацию. И номер его личного телефона тоже узнала. – И созвонились с ним, – понял Гуров. – Отличная работа. Машин на дороге стало больше. Они ехали в обе стороны, и количество такси указывало на то, что до аэропорта осталось рукой подать. Впереди замаячило здание, похожее на огромную длинную трубу, и Стас начал сбрасывать скорость. – Сколько времени у нас осталось? – спросил Гуров. – До прибытия десять минут, – ответила Виктория, взглянув на наручные часы. – Мы очень удачно приехали. У Долецкого всего одна, но очень яркая примета – рост под два метра. Сказал, что мы его узнаем сразу. Алексей Долецкий оказался не просто высоким – над головами других пассажиров возвышалась треть верхней части его тела. Фото, которое Виктория успела показать Гурову и Крячко, не передавало всех эмоций, которые практически сковали лицо мужчины. Проще говоря, на нем застыли испуганное выражение и гнев одновременно. Распахнутые и разлетающиеся полы короткого клетчатого пальто тоже будто бы сигналили об отчаянном его положении. Виктория вскинула руку и принялась неистово махать, пытаясь привлечь внимание Долецкого, но ее заметили все, кроме него. – Я же специально сказала ему, что буду в красной куртке, – пробормотала Виктория. – Выше прыгайте, – подсказал Гуров и нарочно пошел прямо на Долецкого. Это сработало. Алексей замедлил шаг, внимательно всматриваясь в лицо Льва Ивановича, а потом и вовсе остановился, перекрыв дорогу тем, кто шел сзади. Лев Иванович приблизился. – Вы из полиции, – догадался Алексей. Гуров полез во внутренний карман пиджака за удостоверением. Долецкий остановил его жестом. – Не нужно. Есть новости? Гуров покачал головой. – Вы думаете, что это моих рук дело, верно? – повысил голос Алексей. – Иначе бы, наверное, не приехали меня встречать. – Мы проверяем каждого, кто был знаком с вашей бывшей супругой. – Мы не бывшие. Просто до официального развода еще руки не дошли. А вот это уже было интересно и почему-то ускользнуло от внимания сыщиков. Отчего-то Гуров безоговорочно поверил соседке Александры Долецкой. Ведь именно она первой сообщила сыщикам о разводе, а они и проверять не стали. Как можно было упустить такой момент? Ведь этот факт в корне все менял. Если Алексей и Александра до сих пор женаты, то у него есть все права на ребенка. Гуров отложил этот вопрос на потом. Во всяком случае, на данный момент все внимание нужно сосредоточить на человеке, стоявшем перед ним. – Это весь багаж? – спросил Гуров, указывая на дорожную сумку в руке Алексея. – Да. Была деловая поезд… Да при чем тут багаж? – Тогда поехали. Отвезем вас домой, а по пути поговорим. Долецкий внимательно посмотрел за спину Гурова. – Вы один? Просто меня обещала встретить следователь в красной куртке. Кажется, Вероника Сергеевна. – Виктория Сергеевна, – поправил Гуров. – Вы как раз на нее смотрите. «Мерседес» вернулся на трассу. Стас мельком взглянул на часы, потом через зеркало заднего вида на Долецкого, сидевшего в центре заднего сиденья. Виктория и Гуров расположились по обе стороны от него. – А Сашка? Что с ней? – Ваша супруга в больнице, – ответила Виктория. – Крепкая девушка. Я разговаривала с утра с врачом. Пациентка в сознании и ясном уме. Жить будет. Долецкий провел рукой по лбу. – Где и как вы искали моего сына? – он повернул голову к Гурову. – Везде, где только можно, – ответил тот. – У вас есть какие-то мысли на этот счет? – К-какие? – не понял Алексей. – Про что вы говорите? – Про угрозы, шантаж, конфликты, проблемы или даже месть, – встряла в диалог Виктория. – Маму вырубили, чтобы забрать ребенка. Ничего на ум не приходит? – Ничего не приходит, – пробормотал Долецкий. – Какие… какой шантаж? Кого я?.. Никому я не угрожал, вы что такое говорите? – Не вы, а вам, – спокойно отреагировала на эмоциональный ответ собеседника Виктория. – Просто так ребенка у матери забирать не будут. Найдем причину – увеличатся шансы на то, что ваш сын найдется целым и невредимым. Лев Иванович отвернулся и стал смотреть в окно. Виктория решила взять инициативу в свои руки и лично допросить Долецкого? Что ж, пусть. Пока что у нее получается неплохо. Только вот паузу держать не нужно, потому что после нее события могут развернуться в две стороны. Если он хоть как-то причастен к похищению собственного ребенка, то любая передышка даст ему возможность обдумать линию защиты и как можно тщательнее выбирать ответы на вопросы. Второй вариант: если он действительно, как утверждает, не имеет к преступлению никакого отношения, то может не выдержать молчаливого напряжения и сорваться. Ринется искать ребенка сам. Может предъявить претензии жене. Заявится в больницу, устроит там разборки. Родители в горе не всегда адекватны. Виктория об этом, кажется, даже не подумала. – Отвезите меня к жене. – Она в больнице, – напомнила Кораблева. – Не знаю, пустят ли. – Со своими коллегами как-нибудь договорюсь, – отрезал Алексей. – В какой она больнице? – В пятьдесят первой, – сообщила Виктория. – О, ты уже и номер больницы узнала? – удивился Стас. – Ничего себе. Когда успела?