— Не за что. — Могу я получить еще тридцать минут как-нибудь в этом году? Я пытаюсь сдержать улыбку, но это бесполезно. — Думаю, могу вписать тебя в расписание в понедельник вечером. — В понедельник, то есть через три дня? — он удивленно приподнимает брови. — Ты серьезно? — Встретимся здесь в семь вечера в понедельник. — Я буду здесь в шесть. Я смеюсь. — Ты нетерпелив. — Ты чертовски права, — он подносит мою руку к своим губам, нежно целуя мою ладонь. — Я увижусь с самой невероятной женщиной в мире в понедельник в семь. Жизнь не может стать еще лучше, чем сейчас. Глава 14 София — Ты думаешь, прощение – это добродетельность, Денс? Она замирает на месте. — Думаю, да. А что? Я смотрю на стену детской, над которой она работала для малыша Фири. Сегодня Кейденс покрасила ее в бледно-голубой цвет. На прошлой неделе она говорила, что будет зеленый. — Вчера вечером я разговаривала с Николасом. Он через многое прошел в своей жизни. И я постоянно думаю о том, чтобы простить его. — Ты уже простила его несколько недель назад, София, — подруга носком туфли отодвигает закрытую банку с краской. — Ты была напугана. Это совсем не то же самое, что непрощение. Она права. Я действительно простила его, даже если не была готова признаться в этом самой себе. Я знаю, что он выплюнул эти слова, потому что был зол. Однако это не оправдывает тот факт, что он решил это сделать. — Что, если я дам ему шанс, и когда вдруг что-то пойдет не так он снова в этом обвинит меня? — Ты скажешь ему, чтобы он заткнулся к чертовой матери и подумал о том, что он говорит, — ей удается выдавить полуулыбку. — Прежде чем это произойдет, ты поговоришь с ним о том, что он заставил тебя почувствовать, когда обвинил в краже его рукописи. Если он выслушает и поймет, у вас двоих есть шанс. Если он просто хочет замять это дело и забыть о том, что это когда-либо происходило, тебе нужно дважды подумать, прежде чем снова связываться с ним. Ее слова – моя правда. Я думало о том же самом с тех пор, как поговорила с ним в баре. — Я встречаюсь с ним, чтобы выпить в понедельник вечером. Она потирает свой растущий живот сквозь розовую толстовку, которая на ней надета. — Ты была сама не своя с тех пор, как вы расстались. — Ничего подобного, — перечу я. — О да, так и есть, — настаивает она, откидывая волосы за плечи. — Ты чувствовала себя с ним в безопасности, а он украл это у тебя. Я не отвечаю. Не могу. Кейденс права. — Я знаю, тебе трудно доверять мужчине, — она подходит к теме со знанием дела и состраданием. — Ты теряешь бдительность рядом с ним. А потом он раз и все портит. Я улыбаюсь. — О, он по-королевски облажался. — Кто бы мог подумать, что автор, удостоенный наградами, может быть таким тупицей? — Скажи мне, что я не идиотка, раз даже рассматриваю возможность принять его обратно, — я вздыхаю. Она кладет обе руки мне на плечи. — Если он тебе небезразличен, и ты веришь, что он искренне сожалеет о случившемся, я думаю, ты можешь смело следовать зову своего сердца. — Как ты стала такой умной? — Не такая уж я и умная, — отшучивается подруга. — Я знаю, что отношения не всегда бывают гладкими. Мы все совершаем ошибки. Николас так и сделал. Ты тоже это сделаешь. То, как вы справляетесь с этими ошибками, определяет, кто вы есть как пара и как личности. — Умная, — я вздергиваю подбородок. — Я все равно говорю, что ты умная. — Должно быть, так и есть. Я наконец-то выбрала идеальный цвет краски для детской комнаты моего маленького мальчика. *** — Сегодня белое или красное, София? — Ширли держит по бутылке вина в каждой руке. — Сегодня красное, — я улыбаюсь ей. Она обняла меня, когда я вошла в «Бартлетт». Николас уже ждал меня за тем же столиком, за которым мы сидели на прошлой неделе. Она наполовину наполняет мой пустой бокал. — Я бы посоветовала тебе что-нибудь попробовать, но мое заведение другого формата. Вы пьете то, что я подаю, и беру за это справедливую цену. — Договорились, — я подмигиваю ей. — Все равно платит Николас. — В таком случае, мне следовало открыть все самое дорогое. Николас смеется. — Мы оставим это на другой вечер. — Поступай как знаешь, Ники, — она снова поворачивается ко мне. — Могу я принести тебе что-нибудь поесть? Я готовлю отвратительный сэндвич с ветчиной. Я оглядываю почти пустой бар. — Я и не знала, что вы здесь подаете еду. — Нет, но я держу буханку хлеба, упаковку ветчины и банку лучшей горчицы в штате в холодильнике. — Звучит восхитительно, — искренне говорю я. — Но я поела дома, так что в другой раз. — Договорились, — она опускает взгляд на стакан, стоящий перед Николасом. — Могу я налить тебе еще? — Не сейчас, — он бросает на нее взгляд. — Мы собираемся немного поговорить. — Просто дай знак, когда будешь готов. Я смотрю, как она уходит, остро ощущая, что Николас пристально наблюдает за мной. Сегодня на мне нет ни капли косметики. Я поздно вернулась домой с работы, и у меня было время только на то, чтобы съесть яблоко и принять душ. Я высушила волосы, натянула черный комбинезон и ботинки, затем выскочила за дверь. — Я опаздывала, — я провожу пальцами по губам. — Обычно я никогда не выхожу из дома без макияжа. — Тебе следует чаще это делать. Ты выглядишь сногсшибательно. Я хочу сказать ему, что он тоже великолепен. Так и есть. На нем толстый свитер угольного цвета и джинсы. Его волосы отрасли после последней стрижки и сегодня вечером он в очках. — Как дела на работе? Николас приподнимает брови в ответ на мой общий вопрос. — Хорошо. Я работаю над новым проектом и подготавливаю все к выпуску «Причина действия».