Она хотела еще что-то сказать, но скрипнула дверь и Арианна мгновенно умолкла. Вскочила с постели и низко поклонилась. Альке не нужно было гадать, кому именно она кланяется. И без того небольшая комната сделалась тесной и маленькой, впуская повелителя Алых земель. Несколько долгих минут они просто смотрели друг на друга. Большой черный крагх и Алька, такая маленькая и хилая по сравнению с ним. Чего от него ждать? Алька не знала. И поэтому просто застыла на кровати, инстинктивно прикрыв руками грудь, хотя там и был пышный воротник из перьев. Она во все глаза смотрела на чудовище, назвавшееся ее отцом. Он был высок, очень высок и широкоплеч. Перья отливали синим, как у ворона. Взгляд Альки, против ее воли, так и прилип к лицу Сантора – резкому, словно состоящему из ломаных линий, с тяжелым упрямым подбородком. И внезапно для себя она пришла к выводу, что это лицо не внушает отвращения. Пугает, да. Но не более. Не будь на Санторе перьев, выглядел бы как совершенно обычный мужчина, жгучий черноглазый брюнет. Он первым нарушил молчание: – Ты на нее похожа. Алька вздрогнула и, неожиданно для себя, сипло спросила: – На кого? – На Альбертину, на свою мать. – В голосе Сантора тлел подспудный гнев. – Разве она тебе никогда обо мне не рассказывала? Впрочем, чему я удивляюсь. Она была одержима идеей побега. Наверное, слишком меня ненавидела… так же, как я ее боготворил. Алька медленно покачала головой: – Нет. Нет, ваше величество. Я не помню своей мамы, меня вырастили приемные родители. И до определенного возраста я не знала, что во мне течет кровь крагха. – Моя кровь, – с угрозой поправил Сантор. Он молча прошелся по комнате, от стенки до стенки, что-то обдумывая, затем снова посмотрел на Альку. – Значит, она так сильно меня ненавидела, что решила бросить тебя, – заключил он. – Что ж, весьма прискорбно. И от этого еще более радостно, что у тебя хватило ума самой перейти Пелену. Ты от кого-то скрывалась? Я знаю, что таким, как ты, нелегко в землях Порядка. Алька обхватила себя руками за плечи. Отчего-то ей было зябко и как-то не по себе. – Да, это так, ваше величество. Люди ненавидят и боятся крагхов. Но разве не обоснованно? Вы похищаете людей, убиваете людей… Сантор нахмурился, отчего его резкое лицо и вовсе стало похоже на каменное. – Ты ничего не знаешь о нас… Как тебя, кстати, зовут? Как тебя назвала Альбертина? – Алайна. Но так меня назвали мои приемные родители. Говорят, меня нашли на пороге дома. – Так меня ненавидела, что выбросила моего ребенка, – пробормотал крагх. – Ну что ж, так тому и быть. Так вот, Алайна, ты ничего о нас не знаешь. Мы всего лишь не хотим кануть в вечность. Мы просто хотим жить и продолжать свой род. В нашем положении есть только один доступный способ – союз с человеком. В противном случае все, что получится, – всего лишь еще одна тварь роя. Но их и без того достаточно, они плодятся как кролики, временами прорывая Пелену и уходя в людские земли, и ничего с этим не сделаешь. А мы крадем людей, мужчин и женщин, и заводим детей от них. И никто не может пенять нам, упрекая в том, что мы не хотим исчезнуть. Они помолчали, затем Сантор сказал: – После того как мой любимый сын выбрался за Пелену и исчез, я поклялся, что сделаю тебя наследницей. Если разыщу. Я чувствовал, что где-то живет капелька моей крови, но не мог знать, где именно. Посылал своих воинов, чтобы тебя нашли – все безуспешно. А в итоге ты сама пришла ко мне… – А я думала, что вы посылали воинов, чтобы меня убить, – не сдержалась Алька. – На меня нападали, я чудом уцелела. – Чушь! – Сантор махнул когтистой рукой. – Крагх никогда не посмел бы причинить вред наследнице. Все они чуют мою кровь и никогда бы не посмели поднять на тебя руку. – Ну конечно! Мне просто повезло, что рядом оказался страж Надзора, который меня защитил. – Страж? – Брови Сантора приподнялись в удивлении. – И конечно же это он надел на тебя ошейник повиновения? Тут Алька поняла, что краснеет, и опустила голову. Да, это благодаря Мариусу на ее шее красовался тонкий кожаный ободок. Но ничего не поделаешь. – Если он попадется мне в руки, я вырву ему глаза, потом язык и только потом сердце, – прошипел Сантор. Он внезапно шагнул к Альке и резко дернул ошейник. Она вскрикнула, ожидая, что сейчас же с ней что-нибудь случится, но… ничего не произошло. – Я могу его снять, – подтвердил крагх. – Ты наследная принцесса, а не рабыня. Только вот не принесло радости освобождение от ошейника. Вообще никакой. Словно ее лишили чего-то важного и дорогого. – Что мне теперь делать? – спросила она растерянно. Крагх, который был ее отцом, пожал широкими плечами: – Отдыхай. С тобой будет Арианна. Завтра состоится торжественный прием в честь твоего возвращения, и завтра я представлю тебя как наследницу моим подданным. Ну а дальше… И неопределенно махнул рукой. Повторил глухо: – Отдыхай. И вышел прочь. Алька подтянула колени к груди и уткнулась в них носом. Странный разговор, от которого на душе остался горький осадок. Оказывается, Сантор украл ее маму, сделал ей ребенка… А она сбежала. И так ненавидела крагха, что ненависть ядовитыми каплями перетекла и на нее, Алайну. Потому-то и бросила на пороге дома побогаче… а сама куда-то ушла, и неведомо, жива ли. Выходит, Алька всегда была полукровкой, ребенком крагха. И это же порождало некое противоречие: ну не могли же все двуликие быть полукровками? Вряд ли сбежать из-за Пелены было так просто. Или все-таки просто? Было еще кое-что, смутившее Альку. Сантор был уверен, что никому из крагхов никогда не пришло бы в голову пытаться Альку убить. А как же тот крагх, что пробрался в дом Эльдора? Случайность? Или нет? Ночью Алька ворочалась и не могла уснуть. Все мешало: тревожные мысли, неудобные крылья, жаркие перья вокруг шеи да и вообще по всему телу. В голове раз за разом возникали мысли об этой особенности крагхов: жизнеспособный разумный ребенок мог родиться только от человека. Это значило, что рано или поздно Сантор заставит ее принять совершенно незнакомого мужчину, чтобы род не прервался. Ну и выйти замуж за такого же пернатого крагха, как и она сама. Такое будущее внушало ледяную, темную тоску, Алька терялась в ней и терялась в собственных чувствах и мыслях. Ей не хотелось никаких мужчин, за исключением, быть может, одного. Но он был теперь далеко, и он обманул ее. Вообще, его стоило ненавидеть и смириться с мыслью, что они больше никогда не встретятся. И наконец принять то, что теперь она принцесса крагхов и что до конца дней своих будет видеть над собой затянутое дымкой небо и далекий красноватый глаз солнца. Под утро она все же забылась беспокойным сном. И хотя не желала, но увидела в нем Мариуса Эльдора. Приор Надзора почему-то улыбался, на нее глядя, а потом с такой нежностью погладил по щеке, что Алька расплакалась. – Снова убежала, – сказал он, тихо посмеиваясь, – что мне с тобой делать, маленькая птичка? Возвращайся. – Я не вернусь, – глотая слезы, ответила Алька, – мое место здесь. – И ты думаешь, здесь тебе все рады? Она проснулась с криком и несколько секунд дико озиралась по сторонам, таким живым был сон. Но Мариус исчез. Она снова оказалась в небольшой спальне с кривыми стенами. Они мягкими волнами переходили в потолок, небольшое окно тоже было почти овальным. Здесь вообще почти не было прямых линий, все скругленное, искривленное и… чужое. Как ей привыкнуть? Алька всхлипнула и села на кровати. Начинался новый день, еще один день без Мариуса Эльдора. Надо же, оказывается, она к нему тоже привязалась. И чем это он ее купил? Парой лживых поцелуев? …Потом пришла Арианна, принесла одежду: широкие шелковые шаровары из нежно-бирюзового шелка, а вместо сорочки – длинную полосу расшитой блестками ткани, тоже бирюзовой. Девушка помогла Альке облачиться в столь необычный наряд, расправила свисающий край полотна. Затем привела в порядок мягкие перья, что были на голове вместо волос, украсила их маленькими зажимами с блестящими, словно слезы, камнями. – Вы просто красавица, светлейшая госпожа, – сказала она наконец, довольная своей работой. Сложила тонкие руки на выпирающем округлом животе и мягко улыбнулась. Алька прикусила губу. Ей так много хотелось спросить у Арианны, но она не решалась. Потом все же не утерпела: – Скажите, а ребеночек у вас в перьях сразу будет? – Нет, нет же, – девушка погладила живот, – они все рождаются как обычные люди. Только потом что-то происходит, и вмиг обращаются. – Как двуликие? Арианна задумалась на миг. – Наверное, нет. После обращения крагх уже никогда не может стать человеком. А двуликие, насколько мне известно, могут обращаться по желанию. – Но по ту сторону Пелены, – уточнила Алька. – Там я была двуликой, я могла обращаться, а здесь уже не могу. Арианна пожала плечами: – Знаете, светлейшая, толком никто и ничего здесь не знает. Все живут так, как получается, – и все. Точно известно, что от союза крагхов рождается тварь роя, и точно известно, что Пелену держит неведомая сила с другой стороны. Все, что остается здешним, – это просто жить и надеяться, что когда-нибудь все изменится. – Ты бы хотела вернуться? – пробормотала Алька и отчего-то почувствовала себя виноватой. Наверное, потому что это ее отец похитил Арианну и сделал ее своей наложницей против воли. – Не знаю, – честно сказала та, – мне здесь не на что жаловаться, светлейшая. Ваш отец хорошо обращается со своими женщинами, и, право же, я была очень удивлена, когда узнала, что ваша матушка сбежала. Учитывая, что отсюда крайне сложно сбежать, сдается мне, ей кто-то помог. Но кто? – Если бы она не хотела сбежать, никто бы ее не уговорил, – прозвучало резкое заявление. Алька едва не подскочила на месте от звука этого голоса. И покраснела. Она понятия не имела, как долго Сантор их слушал. Арианна же, нимало не смутившись, поклонилась своему повелителю, обменялась с ним многозначительным взглядом и выскользнула прочь. Сантор снова заполнил собой всю комнату. Сегодня он сменил красное одеяние на темно-синее, с золотым шитьем, которое почти сливалось с его оперением, и после ночи выглядел как будто постаревшим и осунувшимся. – Д-доброе утро, ваше величество, – промямлила Алька и поспешила поклониться, как это делала Арианна. Крагха она боялась и с этим ничего не могла сделать. Но в то же время десятки вопросов вертелись на языке, и как же хотелось их задать.