– Ты такая же красивая, как твоя мать, – горько проговорил крагх. – Идем, покажу тебе дворец. Тебе нужно с чего-то начинать. И согнул в локте руку, предлагая на нее опереться. Алька, хоть внутри все тряслось, сделала шаг навстречу и осторожно положила ладонь на руку, заросшую перьями. Перья оказались жесткими и гладкими, под ними ощущались крепкие мускулы. Оказавшись так близко к крагху, она, повинуясь неведомо откуда взявшемуся инстинкту, потянула носом воздух и вдруг решила, что Сантор пахнет чем-то родным, близким. А чем именно, не разобрать. То ли осенним лесом и грибами, то ли зеленью. Но запах подкупал, выметая страх прочь. – Боишься меня? – Крагх посмотрел на нее с высоты своего роста, обжег взглядом. Алька неопределенно качнула головой. – Не надо бояться. – Сантор неожиданно усмехнулся. – На твою мать я, конечно, изрядно обижен, но тебе ничего дурного не сделаю. Я ведь объявил тебя своей наследницей, помнишь? Алька кивнула. Но не удержалась и упрямо пробормотала: – Крагхи пытались меня убить, крагх убил моих приемных родителей. За что убил? Они ничего дурного никому не делали. – Идем поговорим, – сказал Сантор и потянул ее к выходу, – заодно посмотришь на дворец. Выйдя из спальни, они миновали длинные, темные и чрезвычайно запутанные, на взгляд Альки, коридоры. А потом внезапно вышли на широкую галерею, из окон которой открывался дивный вид на горы. На красноватые, чуждые человеческому взгляду горы. Стоявшие на страже крагхи поклонились повелителю и снова замерли, упираясь древками копий в мраморный пол. Отсюда можно было видеть весь дворец. Алька никогда в жизни не встречала ничего подобного – здание наползало на отвесную скалу и походило на гигантскую грибницу или на пласт мха. Кривые башни, лестницы и коридоры были перевиты меж собой самым невероятным образом, и все это оставляло впечатление вязаного кружева цвета выбеленной солнцем кости. – Нравится? – прошелестел над самым ухом Сантор. – Не знаю, – прошептала она растерянно, – все это выглядит очень непривычно. Кое-как собравшись с мыслями, Алька повернулась и посмотрела в непроницаемые глаза того, кто был ее отцом. – Почему крагхи убивают людей? Почему убили моих приемных родителей? Они ведь вырастили меня. Нашли на пороге дома и не отнесли в приют, а забрали к себе. Почему их убил крагх? Сантор нахмурился, но смотрел не отрываясь, как будто хотел объять ее всю взглядом, почувствовать, проникнуть в самые потаенные мысли. – А что потом случилось с этим крагхом? Алька сглотнула вязкую слюну. – Я… я убила его. Обратилась в первый раз. Не знаю, как это у меня получилось. А он не сопротивлялся. – Потому что почуял мою кровь в тебе, хоть и был не в себе, – спокойно подытожил Сантор. – Послушай меня, малышка. Во-первых, клянусь этим солнцем, я не отдавал приказа убить твоих приемных родителей, потому что не знал об их существовании. Я и тебя-то найти не мог – так, чувствовал только, что ты есть. Во-вторых, мы живем за Пеленой, на землях, искореженных последней магической войной, и все мы время от времени подвержены влиянию Пелены. Имя ему – кровавое безумие. Иногда, попав в его сети, крагхи уходят за Пелену и попадают в земли Порядка, или как вы их еще называете. И тогда… Ничего хорошего тогда не происходит. Алька покачала головой. Оказывается, все так просто. Случайность. Так бывает. А до горя девушки, которую сочли двуликой, и ее маленького братика никому нет дела. – А откуда тогда двуликие? Я, выходит, крагх. Но кто тогда двуликие? – Я не знаю, – Сантор вдруг ухмыльнулся, – я понятия не имею, кто такие двуликие в людских землях. Но ни я, ни мои подданные не имеют к этому ни малейшего отношения. Это проблема людей и тех, кто клялся их охранять. Алька отвернулась и стала вновь разглядывать дворец. Грандиозное сооружение. Прекрасное в своей сложности и отталкивающее в неестественности. В самом деле, не должны ведь башни сплетаться друг с дружкой, словно корни гигантского дерева. – Значит, вы тоже ничего не знаете ни о Пелене, ни о проклятии двуликости, – вздохнула она. – Говорят, первые крагхи были сильными магами и могли изменять сущее, – сказал Сантор, – говорят, это они построили дворец. И я склонен этому верить, потому что кое-какие книги остались после них. Записи о том, что происходило здесь столетия назад, в последнюю магическую войну. Там, возможно, есть ответы на твои вопросы, маленькая птичка. – И что, неужели за все эти годы никто не удосужился разобраться во всем этом? Сантор выдавил кислую улыбку. – Книги опечатаны магией, Алайна. А магов среди нас не осталось. Совсем. Как будто Пелена вытянула всю магию. Только неужели вся магия мира способна удержаться в этой странной пленке? Они помолчали. Потом Сантор проговорил тихо: – Мы вряд ли когда-нибудь узнаем об этом. Остается жить, как получается. Они медленно пошли дальше по галерее. Воздух в горах был свеж, напоен холодом близких ледников, и Алька невольно ежилась, а потом и вовсе поймала себя на том, что нахохлилась, как воробей на ветке. – Я все равно не понимаю, – нерешительно сказала она, – меня пытался убить крагх. – Возможно, это был двуликий… – Нет, – она упрямо качнула головой, – настоящий крагх. Когда Мариус убил его, он не обратился. – Мариус, – повторил Сантор, – это тот, кто заставил тебя ходить в ошейнике? Алька заставила себя беззаботно улыбнуться. – Не важно, совсем не важно. Вы не слушаете меня, ваше величество. Меня пытался убить крагх. За что? Кому я могла перейти дорогу? – Да никому, Алайна. Ты единственная из моих выживших детей. Твой брат, которого Альбертина родила за два года до тебя, пропал, мы его так и не нашли. Ходили слухи, что он в припадке кровавого безумия ушел за Пелену и там его убили. – А как же ребенок, которого сейчас носит Арианна? – не утерпела Алька. – Это же ваш ребенок? – Да, этот ребенок будет считаться моим и Велейры, моей нынешней спутницы. Но корону унаследуешь ты, по праву старшинства. – Простите, значит, Велейра не может иметь своих детей? Сантор неопределенно пожал плечами: – Когда речь идет о наследовании трона, ребенок должен быть от владыки. Должна быть моя кровь. У Велейры есть дети от раба, но они тоже не будут наследниками. Алька ничего не ответила, но в глубине души снова пожалела, что рядом нет Мариуса. Уж он-то наверняка разобрался бы во всех хитросплетениях жизни крагхов. Вот уж воистину искореженный магией мир. И зря, очень зря Сантор не принимает всерьез эту самую Велейру. Наверняка та еще штучка. Но откуда ей знать, где Алька, если даже Сантор не мог этого знать наверняка? – А если я заведу ребенка, он тоже будет наследником? – Она все же задала вопрос, который вертелся на языке. – Разумеется, Алайна. – Владыка крагхов сделал паузу. – Я очень рассчитываю, что в скором времени ты подаришь мне внука. Жизнь полна неожиданностей, а королевский род не должен прерываться. – Я очень надеюсь, что вы позволите мне хотя бы выбрать самой отца ваших будущих внуков, – обмирая от собственной храбрости, тихо сказала Алька. – Позволю, конечно. – Сантор усмехнулся. – Через несколько дней я отвезу тебя на рынок, выберешь себе раба, который приглянется, и от него понесешь. – А если не получится? – Тогда выберешь следующего, – невозмутимо ответил родитель. – У нас богатый выбор как мужчин, так и женщин. К вечеру Алька совсем приуныла. Почему-то, спеша к Пелене, она думала, что будет свободна хотя бы там. Но нет. И здесь она осталась птицей в клетке. И неизвестно еще, что хуже – пять лет рабства у приора Эльдора в доме, где можно поболтать с Эжени, обменяться словечком-другим со старенькой Марго да и с самим приором, или во дворце, где из людей она встретила пока только Арианну, а впереди ждет странный брак с двумя мужчинами. Она едва притронулась к обеду, который ей принесли в комнату две пернатые девушки. Каша выглядела странно и была как будто сварена из чрезмерно крупных, с ноготь большого пальца, гречневых зернышек, а мясо тоже не внушало доверия – у Альки возникло впечатление, что для нее ободрали и зажарили крупную жабу. Не то чтобы Алька была переборчива в еде, но тут, глядя на торчащие лапы в хрустящей корочке из панировочных сухарей, не решилась отведать. Уж больно зверек и правда жабу напоминал, а жаб Алька с детства не любила. Впрочем, к вечеру снова пришла Арианна, принесла новую одежду, кипенно-белую, расшитую крошечными пластинками горного хрусталя и серебряными цветами. Девушка помогла Альке переодеться, снова уложила тканевую полосу, завернув в нее Альку и оставив свешиваться длинный край. Потом переделала прическу, заменила блестящие камешки на серебристые цветы, такие же, как и на одежде, только объемные, каждый лепесток был вышит отдельно и прикреплен бусинами на конце металлического зажима. – Вам, светлейшая, предстоит сегодня познакомиться с Велейрой, – как бы между прочим заметила Арианна. – Постарайтесь быть обходительной и вежливой, но не давайте ей никаких своих вещей. – А что может случиться? – Алька удивленно посмотрела на Арианну. И, подумав, добавила: – Ведь магов больше нет. Та пожала плечами: – Магов-то нет, но, знаете, слухи всякие ходят. Недобрые слухи. – И что, эти слухи до моего отца не доходят? Арианна грустно улыбнулась, поправила цветок в Алькиных перьях. – Это же только слухи, светлейшая. Повелитель Сантор не верит слухам без доказательств… Ну что, вы готовы? Нам пора. Алька поежилась, кивнула. Они вышли из ее спальни, и снова Арианна вела ее какими-то мудреными коридорами. Впрочем, если вспомнить, как выглядела часть дворца, которую Алька видела с галереи, в этой путанице не было ничего странного. Самым странным было то, что кто-то умудрился все это построить. По пути им изредка встречались крагхи, некоторые в роскошных одеждах, мужчины в шароварах и туниках, женщины тоже в шароварах, завернутые в такие же отрезы ткани, как и у Альки. Некоторые крагхи, правда, и вовсе ограничились набедренными повязками, но Арианна тихо сказала, что это подчиненные Сантору воины и что Альке совершенно ни к чему так на них глазеть. Наконец Арианна ввела ее за руку в темную комнату, вход в которую охраняли все те же крылатые воины, подтащила к тяжелым портьерам… и Алька вынырнула уже на свет. Она зажмурилась от неожиданно яркого сияния тысяч крупных кристаллов лайтеров. И едва не бросилась назад, испуганная ревом многоголосой толпы, но ее крепко схватили за руку, и это уже была не Арианна. Алька уставилась на Сантора, который был облачен в такую же белую одежду, как и она. Сантор подтолкнул ее вперед, к каменным перилам широкого балкона и, перекрывая гул тысяч голосов, проревел: – Моя дочь Алайна, наследница этих земель! И поднял ее руку, зажатую в своей лапище, вверх. Алька вмиг покрылась ледяным потом. Толпа торжествующе взревела. Алька перевела дыхание и только сейчас смогла осмотреться.