Чего он ждет? Алька не понимала. Здесь любые слова сочувствия были лишними. К тому же, почему она должна их произносить. Ее матушку убили. Ее саму хотели убить. Еще один взгляд на Сантора, и Алька поняла, что больше так не может. Она поднялась со стула и, сделав последний, разделяющий их шаг, обняла крагха, прижалась щекой к его груди, обхватила руками. – Мне жаль, – сказала Алька, – мне вправду очень жаль, что все так вышло. Мощное тело Сантора дрогнуло. Раз, другой. И когда Алька подняла голову, она увидела, что по щекам короля текут слезы. Крытая галерея уходила вдаль, прилепившись к отвесной скале. Она была точно корень мертвого дерева, сухая и светлая, в червоточинах окошек, вся в плавных изгибах. То вниз, то вверх, и постоянно вправо, обходя гору. Сквозь окна – круглые, овальные, совершенно неправильной формы и лишенные стекол, задувал холодный ветер и гонял по полу клубы пыли и какой-то мусор. Заброшенное это было место. Алька шагала рядом с Мариусом, крепко держась за его большую, жесткую руку. Впереди вышагивал Сантор. Он нес кованую корзинку с лайтерами, они позвякивали при каждом его движении, и на потолке возникал лимонно-желтый отсвет. Сантор молчал. Он вообще почти не говорил с утра, когда влил яд в рот своей королевы, а потом сжимал в объятиях Альку так, словно она могла унять его боль. Только и сказал Мариусу, что книги ждут. Вот и пошли. Алька искоса поглядывала на Эльдора. Тот хмурился и тоже молчал, выглядел очень собранным, строгим и замкнутым. Даже не верилось, что ночью они просто лежали и разговаривали – и о будущем Тиба, и о прошлом самого Мариуса, и о том, какая у них будет свадьба, когда все закончится, когда мир станет прежним. А в том, что это возможно, Мариус почему-то не сомневался. Ночью они все-таки целовались, наплевав на регенерацию, и Алька млела и таяла от нежных и настойчивых прикосновений. А еще Мариус выдавил из нее обещание родить ему девочку. И Алька пообещала, хотя все это казалось таким далеким и почти несбыточным. Коридор вильнул в очередной раз, видимо забирая внутрь горы, и сразу потемнело. Пригодилась корзинка с лайтерами, широкое пятно погнало густую темень. – Скоро будем на месте, – подал голос крагх. И не оборачиваясь: – Комнаты эти только недавно были открыты, мои подданные не слишком-то сюда наведывались. Но, как оказалось, здесь были те, кто соорудил дворец. Оставили после себя кое-что. Еще некоторое время они брели наверх, все дальше и дальше уходя от освещенной галереи внутрь горы, а потом уперлись в неприметную, выбеленную временем дверцу, как будто вырезанную из кости. Поверхность покрывала сложная вязь символов, и Алька почувствовала, как напрягся Мариус. – Мы ее уже открывали, – предупредил Сантор, – там просто пустые помещения. И книги на столе. Ровным счетом ничего примечательного, вот только прочесть книги мы не смогли. Мариус медленно выпустил руку Альки, приблизился к дверце и осмотрел резьбу, провел ладонями по письменам. – Признайтесь, ваше величество, вы ведь не сразу сюда смогли попасть? Сантор коротко вздохнул: – Да, были жертвы. Уже потом поняли, что за ядовитое жало у этой дверцы. – Тут ведь магия была вшита прямо в слова заклинания, – пояснил Мариус, – магия Пелены. Эту дверцу делали те, кто построил дворец. Мне еще слабо в это верится, если честно. Так как же вы справились? Сейчас я ничего не чувствую, дверь пуста. – Как-как, – буркнул крагх, – никакая магия не устоит против хорошего топорика. И указал пальцем на несколько зарубок, искрошивших надпись в самом низу. Мариус покачал головой: – В самом деле, нет ничего лучше самых простых средств. А отчего книги так не открывали? – Там по-другому, – с некоторым смущением сказал король, – мы одну-таки разрубили, но страницы оказались пусты. – Понятно. – Мариус вздохнул. И легонько толкнул дверь. Заскрипели петли, в лицо дохнуло затхлой сыростью давно заброшенного помещения. Алька с трудом поборола в себе желание снова вцепиться в руку своего стража, но одернула себя: в конце концов, ему предстоит сейчас раскрывать тайны, так что нечего виснуть. Вслед за Сантором и Мариусом она шагнула через высокий порог и осмотрелась. За дверцей оказалась просторная комната с тяжелым куполом потолка. Из нее расходились три арочных проема, за которыми ничего не было видно из-за густой темноты. Альке даже показалось, что темень здесь особая – липкая, жирная точно сажа, льнет к стенам, к полу, ко всему… У стены стоял тяжелый, грубо срубленный деревянный стол, рядом валялись поломанные стулья, которые как будто кто-то расшвырял. И на столе аккуратной стопкой лежали книги, которые было сложно не заметить – переплеты словно затянуты мерцающей алой паутиной. – Стулья ваши люди раскидали? – спросил Мариус. – Нет, все так и было. – Сантор поставил корзинку с лайтерами на стол рядом с книгами, осмотрелся. – Ну вот. Буду рад, если ты здесь найдешь что-нибудь полезное для себя. – Я тоже буду этому рад. Мариус потер руки и решительно шагнул к столу. Альке очень хотелось спросить, знает ли он, как открыть эти книги, но снова удержалась. Напомнила себе, что серьезные мужчины быстро устают от болтливых женщин и что ей лучше помалкивать и не мешать. Правда, было страшно из-за того, что сейчас Мариус прикоснется к совершенно неизвестной магии, к совершенно неизвестному заклинанию. Но она ошиблась. Мариус и не думал хватать эти мерцающие тома. Простер над ними руки, принялся шевелить пальцами, словно выплетая узор из невидимых нитей. Алька моргнула. Внезапно поняла, что алые паутинки уже потянулись к пальцам стража, прилипли и, кажется, забираются под кожу, пульсируя при этом, словно невероятно тонкие кровеносные сосуды. Мариус, будто чувствуя ее взгляд, тихо сказал: – Сейчас развяжу. Готов поспорить, что много было желающих прочитать эти книги, да только никто здесь не учил основы построения структур… Внезапно полыхнуло, ярко и беззвучно. У Альки перед глазами пятнышки запрыгали, а когда проморгалась, то поняла, что книги больше не светятся. – Я бы предложил забрать их отсюда и вернуться в обжитую часть дворца, – прозвучал голос короля. – И я не вижу причины с вами не соглашаться. – Мариус бодро сгреб три пухлых фолианта в охапку. …Он обосновался с книгами прямо в их спальне. Правда, попросил принести письменный стол и бумагу, чтобы делать пометки, но крагхи бумагу не изготавливали, зато пергамент имелся отличнейший. Мариус засел за изучение записей, и Алька поняла, что он выпал из этого мира на ближайшие несколько часов, а то и дней. Просидел до вечера не отрываясь, что-то периодически бормоча под нос, хмуря брови, покусывая перо и время от времени попивая какой-то травяной отвар, что приносили служанки. Алька даже заглянула в книги, но хотя и была обучена грамоте, так и не поняла ничего – вместо текста были сплошные каракули, незнакомые контуры букв, завитки и точки. Так она и оставила Мариуса за столом, а сама отправилась с Арианной на прогулку. Как выяснилось, если спуститься на нижние галереи замка, можно попасть в довольно большой грот. Стены и потолок его выглядели так, словно были выжжены магическим пламенем, камень плавился и стекал вниз, а потом застыл наплывами, словно воск на подсвечнике. А внизу кипела жизнь, все было уставлено крытыми прилавками, балаганами. Сновали по рядам и крагхи, и люди. Алька, вспомнив про рынок рабов, дернулась, чтобы уйти. – Я не хочу! – Почему? – Арианна приподняла тонкие брови. – Мне кажется, что после всего, что произошло, тебе можно немного развлечься. – Мне не нужны рабы, – твердо сказала Алька. – Конечно, не нужны, вы себе уже завели весьма недурственного, хм, мужчину. Но неужели, светлейшая, откажетесь посмотреть на украшения? Алька растерялась, окинула взглядом ближайшие ряды и сообразила, что торгуют тут чем угодно, но только не людьми. Арианна оказалась права. – У меня нет денег. Девушка деликатно взяла ее под локоть и потянула к прилавкам. – Поверьте, вам охотно отдадут все даром, как только поймут, кто перед ними. – Это неправильно. – В любом случае ваш отец очень щедр к тем, кого считает семьей. Он с удовольствием оплатит любую вещицу, которую вы себе захотите. Алька почувствовала, как ее руку что-то царапает. Оказывается, это был браслет на запястье Арианны – массивный и чрезвычайно вычурной формы. Алька никогда таких прежде и не видела. Но все равно было в нем что-то знакомое. То ли тонкие бронзовые накладки сплетались в странный узор, который Алька где-то встречала, то ли материал – бронза поверх дерева – показался знакомым. Что-то похожее она уже видела, только не вспомнить, у кого и где. – Ты его тоже здесь купила? – кивнула на браслет. – Что? – Арианна улыбнулась, но улыбка показалась фальшивой. – Браслет, вот этот. – Алька потянулась пальцем к украшению, но Арианна внезапно дернулась, убрала руку. – Извините. Я не люблю, когда его трогают. Алька промолчала, не понимая, что такого было бы, если бы она прикоснулась к браслету. – Это ты взяла с собой из наших земель? – спросила тихонько. – Он дорог тебе, да? – Дорог, да. Но Альке показалось, что девушка лжет. Тут Арианна заулыбалась и потащила ее к ближайшему прилавку, заваленному красивыми чеканными украшениями. Продавал их крагх с огненно-рыжими перьями, и он, наверное, знал Арианну и догадался, кого она с собой привела. – Светлейшая, – расплылся в улыбке, – сегодня солнце осветило мой день! Я счастлив встретить здесь наследницу повелителя. Выбирайте, выбирайте же все, что приглянулось. Пусть это будет моим подарком вернувшейся принцессе! – Вот видите, я же говорила, – шепнула на ухо Арианна, – порадуйте себя, выберите что-нибудь интересное. Алька в растерянности уставилась на украшения. На самом деле у нее почти не было опыта в выборе безделушек. Когда жила у матушки и отца, они не слишком много внимания уделяли украшениям. Ну, было у нее скромное колечко с ярким спектролитом. И еще брошка с жемчугом. А потом и вовсе стало не до того. Мариус вот кольцо подарил – она невольно погладила выпуклый раухтопаз, ей на миг даже показалось, что он потеплел под пальцами. Здесь же были груды медных, бронзовых и даже серебряных украшений, массивных, кованых, и они казались Альке слишком громоздкими, слишком яркими. Не привыкла она к таким, совсем не привыкла. – Светлейшая, позвольте мне помочь вам сделать выбор, – сказал крагх. Он раскопал свою гору сокровищ до самого низа и внезапно вынул из нее медальон на цепочке. Он был выполнен из черненого серебра, овальный, испещренный орнаментами. – Смотрите, светлейшая, – торговец ловко нажал на скрытую пружинку, и медальон открылся, – видите, здесь есть место, чтобы хранить подарок возлюбленного. – И что же я туда положу? – Алька невольно улыбнулась и взяла в руки украшение. Медальон ей понравился. Осталось только придумать, что в нем хранить. Раньше она слышала, что в таких вещицах прячут записочки. Или тайно срезанный локон. Или высохшие лепестки подаренной когда-то розы. Или еще какую-нибудь романтическую чепуху. – Раньше, – торжественно сказал крагх, – в таких медальонах было принято хранить яд. Если крагх-воин погибал, его жена зачастую предпочитала уйти вместе с ним. – Ты пугаешь светлейшую, – оборвала его Арианна. – А вы меньше его слушайте, он любит рассказать что-нибудь этакое, от чего кровь в жилах стынет. Только совершенно глупая курица распрощается с жизнью, если умрет ее возлюбленный. Умная женщина сделает все, чтобы отомстить врагам.