Что она здесь делает, ведь Хельга запретила появляться в трактире? Неужели передумала? Или просто еще не заметила? Моя подруга порой вспыльчива до неприличия, и Рагна рисковала получить очередную порцию унижения, что после всего пережитого ей категорически противопоказано. Подойти незаметно к девушке не вышло – за мной увязался Ларсон. – Слушай, Изольда, а как выглядит йети? – Как обезьяна? Только огромная и белая? – Прыгучее животное, которое живет на островах? – Ага… Мой ответ не удовлетворил рыжего – обычно стеснительный, он остановил Эрин, когда она шла к лестнице, вопросом: – Простите, а это правда, что Йохан теперь бегает по Вьюге в виде белой обезьяны? – Да, – угрюмо отозвалась девушка. – А как так получилось? – Не сдержалась. – Эрин мило покраснела. – Спасибо. – Я поблагодарила, вспомнив, как Йохан некогда приставал ко мне. И не вытерпела, решила уточнить слова Фроста: – Но ведь это обратимо? Лично я ничего против не имею, но все же он племянник лорда-хранителя… Племянник, в котором Свер души не чаял и любил больше родных дочерей. Как же, единственный продолжатель рода, он неприкосновенен. Эрин и ее муж мне понравились, не хотелось бы, чтобы из-за молодого нахала и старого самодура у них возникли проблемы. Племянница Хельги пообещала, что Йохан пробегает в зверином облике один-два дня, а затем полиняет… или же побреется. Я не удержалась от смешка и предложила молчать об этом случае, пока не уедут гости. Людвайг обозвал меня кровожадной – и знающие о моих сложных отношениях с Йоханом стражи загоготали. Даже подошедший Фрост хмыкнул. Эрин снова покраснела и раздраженно выпалила, глядя на моего фиктивного супруга: – Тебе бы тоже не мешало побриться. Или думаешь, девушки мечтают, чтобы их целовали коврики? За сравнение аккуратной щетины Фроста с ковром я даже обиделась. И да, девушки мечтают, чтобы их целовали!.. Мужчины, ставшие свидетелями эмоциональной вспышки блондинки, не смеялись – я всей кожей ощутила их шок. Только Хельга бесцеремонно захихикала и подлила масла в огонь: – А ведь Эрин права. Предлагаю пари, приз – побрить Фроста. Делаем ставки. Вернусь – проверю! И, сморозив несусветную чушь, она бросилась за своей убегающей на второй этаж племянницей. Фрост обернулся и обвел присутствующих внимательным взглядом. У какого-то старателя глаз задергался. Предложение побрить здоровенного стража, уже ставшего местной легендой, вмиг выветрилось из памяти присутствующих. Муж Эрин чуть замешкался. Точнее путь ему преградила сладко улыбающаяся Рагна. – Красавчик, зачем тебе моль истеричная? Я горячей и ярче, скрась мое одиночество! Ой, когда Хельга узнает о «щедром» предложении зятю, Рагне лучше находиться подальше! Окинув брюнетку сочувствующим взглядом, желтоглазый посоветовал: – Девушка, будьте добрее – и не придется снимать незнакомцев в трактирах. Рагна побагровела, сжала кулаки… и поникла. Когда мужчина ушел, я тихо произнесла: – Иди домой, не зли Хельгу. Она криво усмехнулась и кивнула. Через несколько минут в трактире остались только ужинающие постояльцы и наша компания. Хельга и ее повар расстарались на славу – колбасы, рулеты и буженина, соленая и копчена рыба, птица и целый поросенок на вертеле, ароматные караваи, пироги и хлебцы с семенами и специями. Вино, наливка, перцовка не пропадали со стола – пустые бутылки ловко сменяли подавальщицы. Подруга на меня не дулась: в подарок она приготовила огромный торт из шоколада и мороженого. В виде черно-белого замка, он таял лишь во рту. Обожаю десерты, сделанные с применением кулинарной магии. Приятным дополнением стали редкие в этом году ягоды ки, которые все без исключения маги встретили с радостью. За едой стражи не забывали о поздравлениях и презентах. Нам дарили артефакты и накопители, и только Бур выделился, вручив дорогущее постельное белье из шелка и… колыбельку. Со встроенными щитами, артефактами подогрева, она могла стать своеобразным убежищем для малыша даже в буран. – Спасибо, только рано для такого подарка. – Смутившись, я старалась не смотреть на Фроста. Знали бы наши коллеги, какие у нас отношения на самом деле. – Ничего, она есть не просит, – отмахнулся Бур и, подняв чарку с перцовкой, объявил: – Холодно! Что?.. Я опешила. Остальные стражи, заулыбавшись, дружно поддержали лавинщика: – Холодно! Щеки мои заливал жар. К традиции Севера я совсем не готова, к тому же это не настоящая свадьба. – Да целуй же ее, Глыба! – не вытерпел Людвайг. – Холодно! Я беспомощно посмотрела на Фроста, подбирая слова для объяснения, что это необязательно. А он взял и поцеловал. Стражи отреагировали одобрительным гулом. Мне же стало жарко. Ни я, ни Эйден горячительные напитки не пили, но охмелели сразу от соприкосновения губ. Выкрики, что кому-то холодно, раздавались столько раз, что я перестала считать. Я потерялась в ощущениях, растворилась в нежности любимого мужчины. Любимого?.. Да, любимого. Прозрение отрезвило, вернув к реальности. Выравнивая дыхание, я во все глаза смотрела на кромешника и не могла насмотреться. Резковатые линии лица, зелено-карие с желтыми крапинками глаза, самые мягкие и пьянящие в мире губы, татуировка на виске, борода, долгое время смущающая меня… Такие знакомые и уже родные черты. – Холодно! Очередной поцелуй особенный, потому что с любимым… теперь точно с любимым. Улучив момент, Людвайг зачем-то сообщил: – Я к своему ньйору сбегаю на пяток минут. – Хитро подмигнув, предупредил: – Жди, Иза, будет тебе ещё один подарок. И вскоре вышел из-за стола, мурлыча бравурную песенку о снежной ведьме, которая собирала коллекцию снеговиков из провинившихся поклонников, но всех разморозила весной, когда влюбилась сама. Странный сегодня Людвайг, наверное, перцовка и ки ударили в голову. Постепенно в «Снежную ведьму» заглянули даже те, кто дежурил этой ночью. Заскакивали на несколько минут, дарили подарок, говорили приятные слова – и возвращались на стену или в патруль. Вопреки моим опасениям, из бывших должников Кастаноса пришли все. Предсказанного Эйденом недовольства я не ощущала: то ли не настало время, то ли дело в чем-то другом. Принимать поздравления от коллег оказалось безумно приятно. Еще радовало отношение к Фросту – больше на него не глядели, как на подозрительного чужака. Потеплению поспособствовали то ли его подвиги, то ли женитьба на мне. Далеко за полночь Хельга намекнула, что пора закругляться, и я вздохнула с облегчением. Я устала целоваться на глазах у толпы. Хотелось остаться с Эйденом наедине, а еще… ещё я приняла нелегкое, но судьбоносное решение. В трактир, хлопнув дверью, ворвался Людвайг. – Ты как на пожар, – недовольно заметила Хельга, стоящая возле столика поздних постояльцев. – Нет, с пожара! – Светловолосый страж радостно оскалился. – Клуб сгорел! Тишину, накрывшую зал, казалось, можно схватить руками. Лишь блестящие глаза выдавали, что присутствующие живые люди, а не статуи. – Клуб Кастаноса? – уточнил мечник Хрис нерешительно. – Это же невозможно. Его удивление выглядело слегка наигранным. Он сидел почти напротив, и мне померещился горьковатый запах дыма. Переведя взгляд на дядьку Жила, заметила его лукавую улыбку. Людвайг говорил о каком-то подарке. Неужели?.. Дураки. Ой, дураки. Их же уволят и посадят за поджег! – Вы же помните, лорд-хранитель запретил страже приближаться к клубу, – возбужденно рассказывал Людвайг, сверкая голубыми глазами. – Поэтому на пожар наши явились поздно, когда след поджигателей и снегом занесло. Жертв нет, если не считать избитого давелийца и его телохранителей.