Я встала слишком быстро, и мои колени отозвались резкими всплесками боли. — Но все в порядке. Я была спиной к нему, но чувствовала хмурость в его голосе. — Ничего не в порядке, Алекс. Я уверен, мир рушится вокруг нас. Все в порядке для того, что не в порядке. Я поставила одну ногу перед другой, будто шла по перекладине, но мое равновесие еще не исцелилось, и через три шага, я была как пьяная, хотя раньше делала это легко. — Это не значит, что ты слабая, если ты признаешь тот факт, что ты сейчас, как пьяная. Я все еще стояла. — Это не очень мотивирующая речь. Айден сухо рассмеялся. — Это не значит, что это так. Просто выглядит реалистично. — Думаю, этого мне хватало в последнее время. Он тяжело вздохнул. — Ты не можешь быть в порядке в связи с тем, что с тобой случилось, Алекс. Никто не ожидает этого от тебя. Черт, я уверен в этом. Медленно развернувшись, я приготовилась сказать ему, что это последнее, о чем я хотела разговаривать, но это было не то, что я сказала. — Со мной не все в порядке в связи с этим, тогда предположительно, что со мной? Он посмотрел мне в глаза. — Гнев. О, во мне было много чего. — Ты можешь быть расстроенной — напуганной — и ты даже можешь испытывать приступы ярости из-за такой несправедливости, потому как это и было предвзято по отношению к тебе. Очень многое из того, что произошло с тобой, ты не заслужила, особенно это. Ничего справедливого в этом не было, и ты вполне можешь позволить себе испытывать подобные эмоции. — Я позволяю. Вроде как. Странным было то, что этого было недостаточно. Как крышку на бутылке чуть открутили, чтобы впустить немного воздуха. Выражение грусти появилось на его лице, и он покачал головой. — Нет, не позволяешь. Ты должна отпустить это, Алекс, или это будет разлагать тебя изнутри. Моя грудь резко поднялась. Я уже сгнила внутри. — Я пытаюсь. — Я знаю. Айден наклонился вперед, его глаза не оставляли меня. — Прости, что сомневался в тебе утром. — Айден - Он поднял руку. — Выслушай меня, хорошо? Последнее, что тебе было нужно, когда ты очнулась после всего этого, чтобы я так реагировал на тебя. Я знаю, что это не помогло тебе. Это не было пением хора, романтическим воссоединением, но я тоже понимала. — Мои глаза… — Это недостаточно хорошая причина, чтобы я так реагировал. — Это не так уж важно, Айден, но я тебя прощаю. Айден смотрел на меня достаточно долго и затем снова сел. Его взгляд блуждал по моему лицу, а затем срезал замки. Я хотела спрятаться. — Иди сюда, — сказал он мягко. Холод просачивался в мою грудь, и я оставалась на месте, но слова вырвались из меня, как будто моим ртом завладела внутренняя Алекс. — Я выгляжу как Франкенштейн. — Ты красивая. — Я выгляжу как Франкенштейн с красивой-отчисленной-из школы стрижкой. Наши глаза встретились снова. — Ты никогда не была для меня красивее, чем сейчас. — Тебе нужно проверить свои глаза. Он улыбнулся. — А тебе нужно проверить голову. Я прикусила губу. — Иди сюда, — сказал он снова, поднимая руки. На этот раз я не думала об онемении и холоде в моей груди. Я отпустила их и направила мои ноги вперед. Через три неуверенных шага мои пальцы сплелись с его. Айден притянул меня на колени, усаживая меня напротив его груди так, что я могла слышать грохот его сердца в груди. Он обнял меня, удерживая на месте. Его дыхание дрожало, и Боги, я любила, когда он так меня держал. Его губы скользнули по моему лбу. — Agapi mou. Я улыбнулась ему в грудь, и в темноте, я почти могла притвориться, что все нормально. В данный момент, мне это было нужно. Правда, нужно. * * * Как только солнце показало гребень из-за горизонта, тысячи студентов, сотни сотрудников, и тех, кто искал убежища, собрались на кладбище, расположенном за общежитием, неподалеку от крепостной стены вокруг задней части Ковенанта. Кладбище было большое, как на Божественном Острове. Статуи Богов наблюдали за массивными мавзолеями и могилами и везде цвели гиацинты. Для меня, эти цветы всегда служили напоминанием, что может случиться, если ты любимчик Бога. Мне стало интересно, назовут ли в мою честь цветы однажды. «Александрии» неплохо звучит для этого. Надеюсь, они будут красивые, как густой всплеск ярко красных цветов и не похожих на те, что растут сквозь асфальт. В смерти полукровки и чистокровные были равны, и как однажды сказала моя мама, это единственное время, когда две расы отдыхают бок о бок. Но среди живых все по-прежнему было разделение, даже сейчас, когда было лучшее время, чтобы чистокровные и полукровки объединились. Чистокровные заняли центральное место, расположенное в передней части погребальных костров. Казалось, это не важно, что только одно из обернутых льном тел принадлежит к чистокровным, а остальные три — к полукровкам. Ритуал и закон гласил, что чистокровные занимают места в первом ряду, так они и сделали. Позади чистокровных членов Совета, студентами, чистокровных Охранников и Стражей, стояли полукровки. Я знала, что они едва могли видеть костры или слышать мемориальную речь Дианы и других министров. Наша группа стояла в стороне, слева от общей массы, там, но отдельно. Мы последовали за мрачным шествием по Университетскому городку прямо перед рассветом, и восемь из нас двигались как общая группа, но в стороне, как будто мы все согласились без слов, что мы часть этого, в не разделённом по классовой принадлежности мире. Казалось бы, большинство глаз будет обращено вперед на похороны, но нет. Много людей смотрели на нашу группу, особенно на Айдена и меня. Некоторые из них смотрели открыто враждебно. Другие с отвращением. Эти взгляды шли от чистокровных. Полукровки же выглядели ошарашенными и смотрели с благоговеньем. Рука Айдена сжала мою. Я посмотрела на него, и он слегка мне улыбнулся. Он никак не мог ни знать, что половина собравшихся глазеют на нас, но он всё равно держал меня за руку. Я думаю, он знал, что мне нужно это соединение. Было забавно, как все поменялось. До того, как все случилось. Когда Сет находился среди большого количества полукровок, на него смотрели с изумлением. На меня смотрели, потому что я держалась за руки с чистокровным. Как все испорчено? Оглядывая толпу, я поймала взгляд чистокровного студента. Чистокровный выглядел как полукровка, но всем нам Богами дана способность, позволяющая определить разницу между ними. Он смотрел на нас так, будто хотел вырвать мою руку у Айдена, а затем потратить весь остаток дня, объясняя, почему мы не должны держаться за руки. Я прищурилась, глядя на него, затем подняла свободную руки и почесала переносицу… моим средним пальцем. Голова чистокровного дернулась вперед. Некоторое время назад, меня бы избили за это, но я была Аполлионом, так что я сомневалась, что он будет болтать. Если честно, было много других проблем, чем озорство между полукровкой и чистокровным.