Ежедневно со дня моей смерти Калеб поддерживал меня. Я проводила время с мамой, с Оливией, и даже с Леа, но чаще всего я видела Калеба. Мне было неудобно забирать большую часть его времени, потому что я была уверена, что он и Оливия пытались узнать, можно ли завести ребенка в Подземном Царстве каждую свободную минуту, которую они находили, но я не знала, что бы делала без него. — Иди сюда, — сказал он, похлопав по месту рядом с собой. Я подошла и села рядом с ним. — Оливия меня зарежет, если ты продолжишь тусоваться в моей кровати. Калеб рассмеялся, и, как и каждый раз, когда он это делал, я должна была улыбаться. Я скучала по этому смеху так же, как скучала теперь по жизни. — Она не собирается тебя зарезать. — Я поглощаю всё твое время. — Нет, это не так, — он протянул руку, и потащил за кромку моих джинсов. — И она понимает. Умирать нелегко, ни для кого, и определенно не для тебя. Я выгнула бровь. Калеб снова потянул за джинсы. — Почему бы тебе сегодня не пойти со мной? Я. Ты. Оливия. Несколько недель назад я нашел клуб рядом с пальмами. Думаю, он принадлежит чистокровному, для которого рай — это бесконечная вечеринка. Елисейские поля были настолько близки к жизни, насколько это возможно, и здесь находилось много занятий, можно было познакомиться с разными людьми и всё такое. Леа уже завела интрижку с каким-то полукровкой и одним из стражников Аида. Я пожала одним плечом. — Это пойдет тебе на пользу, Алекс. Я действительно так думаю. — Я знаю, — и я еще знала, куда ведет эта беседа. Калеб меня не разочаровал. — Ты должна выходить и быть счастлива. Я знаю, что это тяжело, но я беспокоюсь о тебе. Я напуган. Ты можешь оказаться в Долине, а оттуда не возвращаются. — Я не хочу, чтобы ты боялся, — сказала я, уставившись на свои ногти. Они никогда не были гладкими и ровными при жизни. — Но Аполлон солгал мне. Он сказал, что позаботится обо мне. Калеб ничего не ответил, потому что я не первый раз говорила ему об этом. Я говорила это каждый день. — И где он был? — спросила я, поднимая взгляд. Сострадание отразилось на лице Калеба. — Он ни разу не навестил меня. Я чувствую, как будто он использовал меня, и это было глупо, потому что он бог, и они все так делают, но я… Я осеклась, качая головой. — Извини. Это круглосуточный канал нытья Алекс. — Всё нормально. Не извиняйся, — он снова похлопал по месту рядом с собой. — Полежи со мной? Растянувшись рядом с ним, я уставилась в потолок. — Это напоминает мне наш… — Наш последний раз наверху? — подсказал он и рассмеялся, когда я сморщилась. — По меньшей мере, на этот раз ты не воняешь. Я рассмеялась и кинула ему убийственный взгляд. — Ты придурок. В прошлый раз я тоже не воняла. — Как же, не воняла. Тогда ты не мылась, — он перекатился на бок, улыбаясь. Его голубые глаза буквально сияли. — Ты пахла как скунс. — Не правда. — Люблю тебя, — ответил он. Моя улыбка расширилась, если бы я могла провести вечность с Калебом, я могла бы быть в порядке. Я могла бы не попасть в Долину, но было нечестно нагружать его этим. Он создал жизнь для себя… после смерти, но я прижалась ближе к Калебу, упала в его раскрытые объятия и закрыла глаза. — Станет легче, — пообещал он, прижавшись лбом к моему. — Так всегда бывает. Я хотела верить ему, но я хотела Айдена и хотела жить, и рай просто не мог дать мне этого. Глава 27 При жизни я не была большим фанатом сада Ковенанта, но я ловила себя на том, что постоянно оказывалась в этом саду. Было что-то успокаивающее и умиротворенное среди роз и пионов. Я продолжала приходить сюда, к старой каменной скамье, особенно по утрам. Может быть, дело было в моих домыслах о том, что Бабушка Пипери магическим образом покажется там и поведает мне об ещё одном запутанном пророчестве, как в старые добрые времена. Или же нет. Прокладывая путь вниз по мраморной тропинке, мой взгляд скользил по замысловатым узорам дорожки. Почему-то я не замечала их ранее, но на ней были вырезаны знаки Аполлиона. Занимательно. Я обогнула густой куст паслёна и подняла свой взгляд. Я резко остановилась, мои глаза широко распахнулись от удивления. Сегодня скамья не пустела. На ней сидел Аполлон, его ладони были зажаты между коленями. — Давно пора, — произнес он. — Я жду уже почти час. Я не сводила с него глаз, мой рот приоткрылся: — Я… я спала. Он склонил голову набок. — Как я слышал, ты спишь слишком много. Я пришла в себя. — Где ты был? — Был занят, — он встал, возвышаясь надо мной. — Пришел, как только смог. — Как только смог? — я повторила безмолвно. — Прошло больше недели! Аполлон сложил свои крупные руки. — Время течет здесь иначе, Александрия. Час или два приравнены к секунде в мире смертных. Не так уж и много времени прошло. — С момента моей смерти? — я скрестила руки, имитируя его позу. — Я считала, что ты должен был позаботиться обо мне. — Я так и сделал. Я прищурила глаза. — Я мертва. Единственное я не совсем уверена в том, какое это имеет отношение к заботе обо мне. Аполлон опустил руки и побрёл ко мне навстречу. — Ты должна смириться с этим незначительным фактом, — затем он ласково погладил меня по голове. В самом деле, погладил меня по чертовой голове: — Пошли. Нам кое-что надо сделать. Я развернулась, частично испытывая искушение с разворота нанести ему удар в голову, и между тем, как я была уверена, что смогу выполнить несколько движений, у меня не осталось никаких, супер-крутых способностей Аполлиона. Нанесение ему крученого удара, вероятней всего, ничем хорошим не закончится. Аполлон оглянулся через плечо, выходя из себя. — Ты идешь? Время ведет свой счет. — Ох, а я думала, что у меня, как бы, нескончаемое количество времени, — мне хотелось остаться там, где я находилась, поскольку чувствовала я себя чертовски незрелой, но я тяжело вздохнула и затем последовала за ним: — Куда мы направляемся? — Увидишь. Я состроила ему гримасу, пока прикладывала все усилия не отставать от его длинноногой поступи. Несмотря на то, что я была зла на него, я пребывала в угрюмом спокойствии, пока мы шли. Мы добрались до края сада прежде, чем я не смогла сдержать свои вопросы. — Как там все? Он искоса на меня посмотрел. — А как сама думаешь?