Мои ладони покалывало, и гнев жаром затопил мои щеки. — Часть меня осознавала, что всё кончится, но я надеялась, что всё будет иначе. Я надеялась из-за того, что ты сказал и из-за того, что мне предназначалось сделать. Ты подвел меня, Аполлон. Так что самое малое, что ты можешь сделать, так это дать мне прямой ответ. Его голубые глаза потемнели, приобретая цвет неба перед штормом. Я понимала, что задела за живое, но меня это не волновало. Что он мог сделать? Убить меня? Тихий голос на задворках моего разума нашептывал мне, что он может забросить мою несчастную задницу в Тартар, но я сомневалась, что он когда-либо это сделает, и неважно, как сильно я буду играть ему на нервах. Аполлон вздохнул. — Они несчастливы. Твой дядя заперся в комнате и напился до помрачения сознания. Твои друзья? Безутешны. Я полагаю, ты знаешь, как себя чувствует Сет. Может быть, ты не — не в полной мере, все же. А Айден? — он умолк, и мои глаза обожгло. — Я никогда не видел мужчину таким сломленным, каким был он. И он сорвался. Поджог половину проклятого Ковенанта. Если бы его брат не появился в тот самый момент, я более чем уверен, что он остался бы стоять в горящем здании. Ты это хотела услышать? Тебе стало легче от этого, Александрия? — Нет, — прошептала я, моя грудь ныла от боли, словно кто-то вскрыл мне её. Слезы хлынули из глаз и покатились вниз по моим щекам. Я поспешно вытерла их: — Легче мне от этого вовсе не стало. — Я и не считал, что станет легче, но ты настояла, — обогнув фасад коттеджа — коттеджа, на который, я не знала, смогу ли даже теперь смотреть — он направился дальше. — Люди любят тебя — до сих пор любят. Скорбеть всегда не просто. Но они исцелятся, и они продолжат жить. И я хотела этого — я хотела, чтобы они оставили прошлое позади. Даже, несмотря на то, что я очень сильно хотела их снова увидеть, я не желала их встретить тут. Они заслуживали жизни. — Эликсира больше нет, — сказал Аполлон. — Думаю, тебе будет приятно узнать об этом. Я подняла взгляд на Аполлона, когда мы пересекли пляж; песок был теплым под моими босыми ногами. С момента как я умерла, обуви я объявила бойкот. — Спасибо. — Некоторые из прислуги имеют длительное воздействие из-за того, что были на Эликсире очень долго, но большинство перенесли это хорошо. Многим подарены возможности, которых у них раньше не было, — он остановился в нескольких футах от края набегающих на берег волн. — После уничтожения Ареса, было собрано экстренное совещание Совета. Солосу было предоставлено место в Совете. От потрясения у меня приоткрылся рот. — Ты серьезно? Полукровка в Совете? О, милостивые боги, это… ух ты, это потрясающе. Как это случилось? На его губах появился намек на улыбку. — Прошло всего лишь несколько дней, но случилось многое. Айден занял своё место в Совете, кстати. Я втянула небольшой вдох, поскольку гордость разрасталась во мне. — Правда? Место его родителей… — Да, он занял место. Благодаря его голосу, среди прочего, они официально отменили закон о чистоте расы и вернули, как я тебе и пообещал, полукровкам все права. О, боги мои всемогущие, у меня было ощущение, что мне необходимо присесть. Это было самым важным. — Впоследствии он также отказался от своего места. Он передал своё место Солосу. Мои глаза широко распахнулись. — Он что сделал? Я хотела сказать, что это хорошая новость о Солосе, но зачем он так поступил? — затем страх наполнил мою грудь, подобно льду. — О, боги, ведь с ним всё будет хорошо, правда? Он же не собирается совершить ничего такого глупого… — Он не собирается совершать никаких глупостей. С ним всё будет хорошо, — ответил Аполлон. — В нашем обществе грядут перемены, Александрия. Потребуется некоторое время, но это произойдет. Точно так же, как и ты придешь к согласию со своей новой участью. Сбитая с толку последним утверждением, я сделала шаг назад, подальше от Аполлона. — Моя новая участь? — Да, пришло время начать новую жизнь. Я в изумлении на него посмотрела. — Я только что умерла. — А, кажется, для тебя прошло достаточно много времени, чтобы начать доставать меня с тем, что я тотчас же не пришел навестить тебя, — Аполлон широко улыбнулся в ответ на мой убийственный взгляд. — Помнишь, что ты делала с Калебом, чтобы создать честь своей матери и тем, кто погиб прошлым летом? — Что? — такая смена темы разговора выбила меня из колеи. — Ты использовала спиритические лодки, в качестве средства перехода к следующей ступени твоей жизни, не так ли? Я нахмурилась. — Ты что в то время подглядывал за мной, Аполлон? Он проигнорировал мой вопрос. — Мне кажется, тебе надо провести такой же обряд и для самой себя. — Для чего? — я не сводила с него глаз, будучи ошеломленной от бестолковости его суждений. — Ты хочешь, чтобы я отправила спиритическую лодку в океан, которая будет символизировать меня? Аполлон ещё раз кивнул. — Я считаю, что это прекрасная идея. Это будет символическим, и, смею надеяться, новым стартом для тебя. Прошло несколько секунд, пока я ждала, что он прокричит «я просто пошутил» и похлопает меня по плечу, но он этого так и не сделал. — Ты не шутишь. — Я разве похож на того, кто шутит? Вообще-то, он выглядел так, будто хотел ударить меня. — Но это так… странно. — Это не странно, — его взгляд упал на меня. — Но ты должна быть понарядней одета, так же, как ты была одета тогда, когда проводила этот обряд. Мой рот приоткрылся, но прежде чем я сумела вымолить хоть слово, Аполлон щёлкнул пальцами, и моя одежда сменилась. Она сменилась прямо на моём теле. Джинсы и топик, на которые пал мой выбор в качестве наряда для загробной жизни, превратились в чёрное платье-футляр, которое было надето на мне в тот день, когда мы с Калебом отпустили в плаванье маленькие спиритические лодочки. Пригладив ладонями нежный материал, я подняла свой взгляд. — Это… это жутко, поскольку была какая-то доля секунды, в течение которой я была обнажена, так что не поступай больше так. Он пожал плечами, и затем протянул ко мне свою до этого момента пустую ладонь. Теперь она не была пустой. Спиритическая лодочка расположилась на его ладони, свеча и всякое такое. Я медлила. — Ты действительно собираешься заставить меня сделать это. — Да. Борясь с желанием закатить глаза, я осознала, что Аполлон не собирался уступать в данном вопросе. И это было необычно. С тех пор, как Аполлон убил меня, я представляла, как отрываюсь на нём по полной программе сотни раз, но теперь, когда он был здесь, держа в своих руках грёбанную спиритическую лодку, в себе такого стремления я не обнаруживала. Может быть потому, что я согласилась стать Убийцей Богов, понимая, чем, скорее всего, это закончится. Качая головой, я взяла её из рук Аполлона. Как только мои пальцы обхватили её, крошечные языки пламени заиграли на фитиле белой свечи. Я держала хрупкую спиритическую лодку в своих руках. — Ты же понимаешь, что это извращение и что это ненормально, правда? — Ты должна отпустить свою прошлую жизнь, Александрия. — Мою единственную жизнь, — пробормотала я. Аполлон не ответил на это. Резко выдохнув, я повернулась к океану. Солнечные лучи игриво отражались от волн, и я поняла, что вода будет теплой и пенистой, именно потому, что я так любила. Но войти в эти волны со спиритической лодкой в руках, предназначенной для самой себя, было не просто, как могло бы показаться. Несколько минут я просто стояла, так много мыслей кружило в моей голове, когда нежный бриз приласкал океан и заиграл с моими волосами. Могла ли я всерьез сделать это без смеха или слёз? Поскольку я не знала, было ли это забавно, или же на самом деле было очень грустно. И была ли я готова к этому? Вопреки неприятному мнению Аполлона, я только что умерла. Была ли я готова идти дальше? Хотела ли я этого? Это был трудный вопрос. Боль, грусть и тоска стали хорошо мне знакомы. Отпустить это ощущалось сродни отречению, но это не было правильным. Даже в свои самые мрачные моменты, я понимала, что это не было правдой. Истина заключалась в том, что я не хотела быть в таком состоянии вечно. Я не хотела быть такой ещё одну неделю. И я чертовски уверена, что не хотела оказаться в Долине Скорби. Я не была уверена, что спиритическая лодка будет ключом к освобождению, но попытка не нанесет вреда. И кого волнует, что делая это, я ощущала себя слегка глупо? Я была мертва. Никто не собирался осуждать меня здесь. Сделав тягостный вдох, я заставила свои ноги двигаться вперёд. Песок приминался под моими ногами, а вода щекотала пальчики ног. Я продолжила идти, пока вода не запенилась чуть ниже моих колен. Я остановилась, пристально смотря вниз на свою лодку. Я уже такое делала раньше. Не стоит упоминать, что мама была в лучшем месте? Так и было — я виделась с ней вчера. Мы вместе пропалывали от сорняков сад. Так неужели я не была в лучшем месте сейчас? Не было больше маячивших на горизонте угроз смерти или исключения. Не было больше запутанной Судьбы или обязанностей. Не было больше потерь. Это просто была утрата, которую я уже выстрадала. Но, может быть, это тоже однажды исчезнет. И я снова увижу своих друзей и их семьи. И, может быть, когда настанет время для Айдена, Аид сжалиться над нами. В конце концов, испорченный сукин сын обязан нам. Он определенно в долгу передо мной. Вздохнув, я склонилась и опустила спиритическую лодку на воды океана. Мои пальцы на секунду задержались в воде, удерживая лодку, и я произнесла единственное что, как мне казалось, я могла сказать. — Прощай.