— Да понял уже. Тот усмехаясь, такая шутка и месть ему понравилось, и тот был со мной полностью солидарен, уточнил, когда мне желательно убыть в командировку, я желал немедленно, ну и направился в штаб дивизии всё делать. Да так, чтобы об этом узнали только утром, увидев, что на завтраке меня нет. Сам я написал заявление, и отдав ему свои документы, тому командировочные требовалось оформить, направился в общежитие, где стал собраться. Все вещи в хранилище отправил, включая музыкальные инструменты. И старясь незаметно покинуть общежитие, не особо получилось, меня похоже караулили, вынужден был пообщаться с парнями жаждущих задать вопросы и получить ответы. Через полчаса, заметив Налепина, что появился на виду, махнув мне рукой, сообщил парням что меня начальство вызывает, и прихрамывая, не забывая работать тростью, направился к командиру эскадрильи. Тот передав мне все документы, часть в карман френча ушли, часть в планшетку, после чего мы обнялись и тот шепнул на ухо: — Удачи. — Спасибо, — кивнул я, когда тот отстранился. Мы направились вдоль здания. Один из моих наблюдателей приглядывал за нами со стороны, и майор продолжал выдавать мне информацию: — Егорьев уже в курсе. Действительно обрадовался. Смог я с ним созвонится. Велел передать координаты где они находятся. Координаты записал на листок, он в твоём удостоверении. Разберёшься? — Конечно. И ещё. По поводу парней. Завтра на завтраке объяви в столовой что я убыл в срочную командировку на фронт, а то не поймут, что не простился, даже не попрощался. Мол, торопился, попутный борт был, просил извинится перед всеми. Комиссар разозлится… — Не волнуйся всё сделаю. Да, а как ты добираться будешь? Я как ты и просил всё оформил, поезд есть, но это же несколько дней добираться. Да и сам эшелон отходит в полночь. — Это всё продумано, не волнуйся Мы разошлись, простившись, не знаю когда увидимся, я надеюсь подальше, до осени, когда ещё машина будет, а Налепин обещал до конца держать в секрете, где я теперь сражаться буду. То есть, до завтра. Стоит поднять документы в штабе, как узнают куда и на чём я убыл. Да и особист дивизионный в курсе, он же в командировочном метку ставил и роспись, но тот не приделах, это я уже знал точно, так что бюрократия прошла чисто. И вот так активировав амулет отвода глаз, я незамеченным покинул территорию аэродрома, вызвал «Виллис», да удалился на нём километров на сорок, как раз темнеть начало. Тут достал «Мустанг», это другой, и поднявшись на нём в воздух, обойдя Москву стороной, полетел в сторону Воронежа. По карте я уже прикинул, новый аэродром у полковника километрах в двадцати от прошлого, где я свой «Миг» при посадке потерял. Найти не трудно. Полёт занял чуть больше часа, почти полтора, но я был на месте. Пролетел над ними, чтобы убедится, что там где нужно, и совершил посадку километрах в десяти от расположения. Там забеспокоились слыша шум двигателя, причём не знакомый. А я, обслужив «Мустанг», заодно и второй достал, на котором девятерых высотников сбил. Оба заправил, а второму ещё и боекомплект пополнил, он у него полностью растрачен был. Потом убрал их, достал мотоцикл, и с ветерком доехал почти что до расположения, дальше пешком шёл с вещмешком за спиной, гитарой и саквояжем в руке. Как раз на «КПП» вышел. Тут он из мешков сложен был. Заметили меня не сразу, но всё же заметили: — Стой! Кто идёт? — последовал стандартный запрос. — Стою. Майор Крайнов, к комкору Егорьеву. Ко мне вышел сержант. Подсвечивая фонариком, изучил документы, косясь как на награды, так на лицо. Кажется, узнал, видимо по фото, потому что я его не помнил. К счастью, я всё же не ошибся, тут и располагался штаб корпуса. Полковник. О нет, уже генерал-майор Егорьев ещё не лёг и моё прибытие встретила с радостью, хоть и с недоумением. Пояснил ему что меня подкинули на двухместном истребителе, что тот принял нормально. Остальное на завтра. Положил тот меня пока у себя, а завтра разберёмся, ночь всё же, спят люди, одни дежурные бодрствуют, да новоиспечённые генералы. Я вещи в голове нар сложил, тут землянка была, гитару на стене повесил, и вскоре уснул, уже не слыша, как рядом устраивается генерал. Утром меня подняли по общей побудке. Койка рядом уже была пуста. Дальше стандарт, оформление и решение куда меня направить. Я решил взять слово: — Товарищ генерал. Предлагаю временно сформировать звено, состоявшее из опытных лётчиков в двух парах. Для расчистки воздуха или свободной охоты, которая наша авиация также должна активно проводить. — Нет у меня опытных лётчиков, майор, совсем нет. Они костяк любого полка, изымешь, ослабишь костяк и полку конец. Есть молодые, только из училища, у нас тут они подготовку проходят. Учим летать. Хотя бы взлетать и садится. — Всё так плохо? — Ещё хуже, чем бы ты мог подумать. Дам двоих молодых лётчиков ведомыми и три «Яка». Машин тоже практически нет, но изыму средства. Тебе свой отдам, всё равно стоит, летаю сейчас редко, и две машины из восстановленных для ведомых. Прикажу зампотылу отобрать самые лучшие машины. А насчёт свободной охоты, то мне нравится. Справишься? — Если сам отберу ведомых, вполне. — Хорошо. Раз ты не знаешь на какое время командировка, когда отзовут назад, работать начнёшь с завтрашнего дня. Базироваться будешь тут, подчинятся мне лично. На оккупированную территорию не залетать, над нашей за ними охотьтесь. Наши посты «ВНОС» сообщат если кого где заметят. Всё ясно? — Да, товарищ генерал. — С вами будет работать мой адъютант старший лейтенант Коловец, он и поможет с формированием звена, и организацией бытовых условий. А теперь свободны. Я покинул землянку, адъютант вышел за мной, это был светловолосый голубоглазый парень лет двадцати пяти. По совместительству ведомый генерала. Сначала тот отвёл меня в штаб полка, он тут же располагался, рядом, и пообщавшись с его командиром, тоже майор был, нас представили друг другу, объяснил тому приказ генерала, и велел выстроить молодняк. Сейчас отбор будет. А немало выстроилось, два десятка молодых парней, некоторым девятнадцать, а кому-то и восемнадцать. Видимо приписали себе год чтобы в училище вступить можно было. В этом полку эти лётчика подготовку проходят, их учат летать прежде чем отправить в полки корпуса. М-да, а мне выбирать. Покосившись на командира полка, подумал, стоит спрашивать у него совета или нет? В прицепе, можно, я ведь не забираю их навсегда, я тут временно, а лётчики останутся. Всё же я решил доверится своей интуиции и указал на двоих сержантов. — Сержанты Иванов и Крапивин, выйти из строя, — приказ командир полка. — Вы назначаетесь в ведомые майора Крайнова. Остальным разойтись. — За мной, — приказал я сержантам, и направился в сторону капонира с генеральским «Яком». Там механик готовил его к вылету, знал что я временно буду летать на нём. Парни что шли рядом со мной, с интересом, я бы даже сказал жадным, изучали меня, особенно на трость косились. Адъютанта нет, умотал машины для ведомых выбивать. Там дальше в лесу восстановительная часть работала, пешком километра три, а он на мотоцикле укатил. Пока шли я их расспрашивал: — Какой налёт и что умеете? — Налёт у меня восемнадцать часов в училище и тут шесть часов, товарищ майор. Взлетали на «Яках», отрабатывали виражи в одном квадрате, — ответил тот что Иванов. — Ясно. Коробочка. — У меня, товарищ майор, двадцать часов в училище и тут тоже шесть, — сообщил Крапивин. — Ясно. Так, бойцы, я тут в командировке, а это значит временно. А пока я тут, то постараюсь научить вас летать. Про воевать не скажу, сперва летать научитесь, учить долго, возможно сбивать доведётся. Сегодня получите машины, и сегодня же, при возможности начнём отработку совместного полёта, завтра первый боевой вылет. Посмотрим, что вы умете. Тут я остановился и посмотрев на обоих, вставших по стойке смирно, и сказал, не громко, но те ловили каждое слово, и я уверен, что не пропустили ни одного: — Выпускать вас в бой с таким налётом, это преступление. Не меньше ста часов должно быть, с наработкой опыта полётов в облачности или темноте. Учебные бои провести. Поэтому слушайте меня, завтра первый боевой вылет, не старайтесь никого сбить, всё равно не выйдет, ваша задача не оторваться от моего хвоста, иначе собьют. Если группа немцев маленькая, я справлюсь сам, если большая, в героев не играем, я приказываю, и вы уходите, хоть как, сделаете вид что сбиты, а у земли выправите самолёт и уходите. Я-то выкручусь, а вот вы не факт. Насчёт трибуна, что вы меня бросили, я решу этот вопрос. — Мы не трусы, товарищ майор, — тихо сказал Иванов. — Я в этом и не сомневался. Но вспомните мои слова, когда доживёте и станете опытными лётчиками, тогда поймёте, что это такое растить пополнение. Идём, у нас дел много. Конечно эти молодые сержены вряд ли доживут до конца войны, но я действительно серьёзно собирался ими заняться, хотя бы придать уверенности в своих силах. А то такое вокруг происходит, потери огромные, естественно имеется страх. Я принял «Як», ну и проследил как сержанты принимают свои машины. Велел час сидеть в кабинах и двигать педалями и штурвалом, делая повторно то же что те делают в воздухе. То есть отработку. Потом мы учили карты окрестностей. Ну а после обеда, неплохого к слову, мы с разрешения дежурного по полётам поднялись в воздух и стали набирать высоту. У меня машина радиофицирована, я незаметно от механика с ней поработал, шум практически пропал, слышимость отличная, а вот у ведомых стояли только приёмники, но связь проверена. Ещё на земле им это сделали. Да, машина генеральская неплоха, а вот сержантам выдали рухлядь. Если это лучшее из восстановленного, то что остальное? Ночь перед первым боевым заданием поработаю с ними, доведу до приемлемого состояния. В воздухе я просто велел держатся за мой хвост, сделав несколько простейших фигур. Потом Иванову, ведомому справа, велел чуть отстать, так было лучше, он успевал отреагировать и не отставал. И дальше до конца, когда уже подходило к концу топливо, мы так и крутили виражи. Молодцы, всего по паре раз оторваться смогли, когда я резкие маневры делал. Немцы так и не появились, я «охотников» ждал, всё же активно в эфире общался, подсказывая ведомым на месте что те делают не так, и мы пошли на посадку. Из кабин сержанты выбирались мокрыми от пота, ноги и руки дрожали. Умотали их такие тренировки. Молодые лётчики из того же пополнения им помогали. Хм, вроде сильно не виражил, но это видимо дань привычки, я сухой, даже без амулетов, потому как этот тренировочный вылет для меня был пустяком. Передохнув, я повёл сержантам дальше карты учить. И так до вечера. А вечером устроил концерт, гитара-то при мне была. За «Я «Як»-истребитель» меня готовы были на руках носить, настолько та понравилась. Песню быстро заучили, всё же полк на них воевал. Да и другие им тоже понравились. Очень. А гитару я всё же настроил, довёл до идеала. Ночью, как и хотел, я с обеими машинами поработал, тем более у Иванова мотор грелся, тоже убрал проблему, и вот теперь те в порядке. По часу на каждый истребитель, и я остался удовлетворённым уровнем восстановления. Дальше выспался, и после завтрака мы устраивались в кабинах, мои ведомые были преувеличено бодрыми, хотя и бледными. Парни из пополнения, тоже лётчики, в стороне наблюдали за нами, кто-то завидовал, кто-то сочувствовал, но безразличных не было. Сегодня с немецкими самолётами встречаться я не планировал, не смотря на приказ генерала, цель моя была у немцев в тылу. Мы получили разрешение, до передовой было сорок километров, и поднявшись в воздух на ста метрах полетели к ней, развив максимальную скорость. Ведомые не отставали и уверенно держались в хвосте, видимо вчерашние уроки были впрок. Вот и передовая, прошли её на скорости, миг и ушли в тыл, где стали подниматься метров на триста. Дальше я уверенно летел к железной дороге и двигался вдоль неё, и когда вдали показался чёрный столб дыма, довольно улыбнулся и стал уводить истребитель в сторону. Напарники как привязанные следовали за мной. Вызвав тех по рации, они подтвердили, что слышат покачиванием крыльев, сообщил: — Значит так, парни, учёба продолжается. В этот раз будет проверка как вы умеете стрелять по наземным целям. Причём по важной цели. Паровозу, что тянет составы с грузами в сторону фронта. Первом атакует Ива, за ним Тополь. Как поняли? Ива, выходи вперёд, Тополь от тянись назад, ты второй. Стреляйте короткими, помните, что боезапас ограничен. До цели километр. Ива, атакуй! Вышли мы на состав сбоку от него, Иванов, он же Ива, клюнув носом и ринулся в атаку, лупя по паровозу длинными очередями. За ним следом пошёл в атаку и Крапивин, а я спикировал и заставил замолчать зенитку на платформе, потом вторую, пока парни делали заход за заходом, наконец, сделав то что нужно. Паря пробитым котлом, паровоз стал останавливаться, соответственно и состав встал. А мы встали удалятся, цели у меня ещё были. Я же напомнил напарникам: — Что я там говорил про экономию боеприпасов? Мне казалось у тех даже крылья понуро опустились, так им стыдно было, но ничего, в первый раз всегда так. Ещё настреляются. А сейчас поохотимся за грузовиками на дорогах. Для первого раза такие цели самое то. Найти такую цель удалось довольно быстро. Колонна из четырёх грузовиков, как показал сканер, везли артиллерийские боеприпасы. Скомандовав Иву атаковать, я проследил как сначала он спикировал, тут он всё же поменьше стрелял, один грузовик взорвался от удачного попадания, и вышел из пике. Грузовик, в который тот стрелял, был вторым в колонне, машины шли не соблюдая дистанцию, близко, поэтому детонация раскидала те два, что были впереди и позади, опрокинув также и четвёртый. Именно по нему отстрелялся Тополь. Детонации не было, но машину загорелась. Я посмотрел, выживший был, он сейчас заживо сгорал в кабине четвёртой машины. Мы же, поднявшись на триста метров, стали уходить параллельно линии фронта в сторону, выискивая новые цели. Я обнаружил её с помощью магического сканера, визуально ничего не видно. Маскировка проведена отлично. — Внимание парни. Под нами склад «ГСМ». Он хорошо защищён зенитками. Это уже моя цель, уходите в сторону по моему приказу, и смотрите как нужно атаковать такие хорошо защищенные цели. А теперь… Уходите! Те резко ушли в сторону, а я стал пикировать. Немецкие зенитчики, сообразив, что их охраняемый объект обнаружен, открыли огонь, тут две батареи мелкокалиберных скорострелок было, но я увернулся от огненных струй, и врезал из пушки и пулемётов длинной очередью, пятная пробоинами бочки и цистерны, пробивая их. Вспыхнув, разливающееся топливо начало гореть. Даже взрывы с огненными грибами были, а я на бреющем ушёл, и соединившись с ведомыми, направился дальше, уводя их к своим. Хватит, немцы уже наверняка вызвали своих истребителей. А вести бой с этими желторотиками желания у меня никакого нет. К счастью, и в этот раз набрав максимальную скорость, мы проскочили на бреющем над передовой и ушли к нашим в тыл. Тут сканер подал сигнал, и присмотревшись, я обнаружил тройку «Лаптёжников» что явно возвращались к своим, к передовой летели. — За мной! — скомандовал я и повернул к ним. Те заметили нас, стали пикировать к земле, чтобы набрать скорость и уйти к своим, но не успели, у истребителя скорость всё же выше была. Нагнали и я короткой очередью сбил замыкающего, тот покатился по земле огненным шаром, врезавшись в бок подбитого и сгоревшего танка, нашего к слову. Нагнав второго и его свалил, а потом и ведущего. Работал короткими прицельными скупыми очередями, которых вполне хватало. Вот и сейчас сделал то, что и хотел, повредил ему мотор, тот дымил, но летел. Немец с трудом удерживал машину в воздухе, отличная цель. Поэтому уйдя в сторону, я приказал: — Ива, бей его. Тот длинными очередями садил по штурмовику, летели куски обшивки, но тот не падал. Закончились боеприпасы и теперь уже Тополь уровняв скорость бил не переставая, и таки свалил немца. Причём рухнул тот на нейтральной полосе, а мы, выжимая из движков всё что можно, уходили к своим, и если наши провожали нас, махая руками и подкидывая пилотки и каски, то немцы били на расплав стволов. Ушли, попадания были, в основном у ведомых, а также у них были полностью растрачены боекомплекты, до железки, да и возвращаться пора, топливо на исходе, так что потянули до дому. Вроде ничего так прошёл первый вылет. А над аэродром кружило, пикируя вниз, две пары «мессеров». Чуть в стороне три дыма было, видимо дежурное звено. Сбили, подкравшись вплотную. Нас заметили те издалека, и одна пара ринулась навстречу, видимо посчитав что мы всё растратили и топливо на исходе. Ведущего я в лоб принял, и сбил, по-честному, всадив снаряд точно козырёк, и в голову пилота, так что «мессер» ушёл вниз и врезался в землю. А вот его ведомый уходить не стал, развернулся, проскочив мимо, и пытался отыграться на одном из моих желторотиков, Тополь оторвался от нас, отстав. Пришлось выручать. И этого подловил. Новый костёр на земле. Вторая пара боя принимать не стала, ушла, а я приказал ведомым идти на посадку, присматривая за округой, после чего и сам на посадку зашёл, подкатив к капониру где стоял генеральский механик. Покинув машину и скинув парашют, сменив шлемофон на фуражку, я по привычке кинув механику апельсин, после чего захромал в сторону штаба корпуса, нужно доложится. По пути меня нагнали ведомые, с пятнами пота на гимнастёрках. Похоже этот вылет их умотал куда больше чем вчера учебный вылет. А вот и генерал, который искренне поблагодарил за то что отбил налёт, немцы на взлёте ссадили дежурное звено, все лётчики погибли, ну и стали развлекаться, гоняя кого видели, три истребителя повредили, топливозаправщик подожгли, а тут мы. — Докладывай, как прошла первая свободная охота, — приказал генерал. — Своими словами расскажи, не нужно казёнщины. Вокруг уже собрались как штабные работники, так и другие лётчики, включая полка. Остальные были заняты, огни тушили, с ранеными работали. — Удачно, товарищ генерал. Прошу меня простить, но я нарушил ваш приказ, решив действовать в тылу противника. Перешли передовую, там я запомнил расположении всех батарей у немцев, где какие тыловые части или штабы стоят, могу нанести на карту. Обнаружили тяжелогружённый эшелон в семидесяти километрах от передовой перед узловой станцией, где ведомые по очереди атаковали паровоз, пока я с зенитками разбирался. Паровоз повреждён, этот путь был блокирован на несколько часов. Стали искать другие цели. Ближе к передовой обнаружили колонну грузовиков из четырёх машин с боеприпасами. Приказал ведомым атаковать. Вторая машина в колонне сдетонировала грузом, повредив остальные. Расстреляв уцелевших, вызвав пожары, полетели искать цели дальше. У узловой станции обнаружили склад «ГСМ» очень хорошо замаскированный. Атаковал сам, приказав ведомым наблюдать со стороны, учиться на примере. На складе были вызваны обширные пожары и взрывы. На этом закончили, перелетели передовую в другом месте. Там я также заполнил всё что где находится, и встретили тройку «Лаптёжников», что возвращались к своим. Атаковали. Две машины сбил я, третью добил сержант Крапивин. Немец упал на нейтральной полосе. При возвращении обнаружили что аэродром атакован, приняли бой, сбил два «мессера». На этом всё, товарищ генерал. Несколько секунд стояла тишина. Такой результат работы за день и полку иметь не зазорно, а тут звено, три истребителя, пилотами у двух которых вообще желторотики, есть отчего впасть в прострацию. Однако генерал ещё не успел осмыслить что я сообщил, как подошёл механик моего самолёта, доложив: — Товарищ генерал. У сержантов растрачен весь боекомплект, топливо на нуле, у товарища майора осталось полбоекомплекта. Заметив, что на меня устремлены поражённые взгляды, я пожал плечами: — Я очень хорошо и метко стреляю. Всегда был стрелком. Мне хватает короткой очереди чтобы гарантировано сбить или поразить цель. При атаке на склад горючего бил длинной очередью чтобы как можно больше бочек и цистерн повредить и вылить топлива. Чтобы сгорело оно. — Идите в штаб, пишите рапорта, — приказал генерал. — Майор, отметьте на карте всё что у немцев увидел. Свободны! — Есть, — козырнул я, и прихвати своих ведомых, направился к землянке. Там нам один из штабных командиров выдал листки, и мы занялись рапортами. Я первым закончил и стал на карте наносить довольно много обозначений, поясняя начальнику штаб корпуса что и где видел. Сержанты сидели обескураженные, ничего подобного они не заметили. — Ты точно уверен? — допытывался у меня подполковник, тот самый начштаба корпуса. — Тут были танки? — И много, около сорока. «Тройки» и «четвёрки». Тот склад что мы сожгли, наверняка им был приготовлен. Тот забегал, начал звонить в штаб армии, сообщив о полученных сведеньях, а потом отправил разрисованную мной карту на связном биплане в штаб армии. А я отозвал начальника особого отдела корпуса и на карте показал отметку, поясняя тому: — Тут видел парня, в нашей форме. Судя по всему, из наших сбитых лётчиков, шёл в сторону передовой, в сорока километрах находится от неё. Тот меня видел рукой махал. Прошу разрешения задействовать транспортный самолёт и ночью слетать за ним. «Дуглас» этот штабной я знаю, ночью как днём вижу, слетаю, найду его, не думаю, что далеко ушёл, сяду и заберу. Проблем с посадкой не будет. С вашей стороны нужно добро и пару бойцов в прикрытие, чтобы за летуном сбегали и привели его. Я скажу куда. — Хм, подумать надо. Чуть позже решение сообщу. Тот ушёл, а мы как раз закончили и покидали землянку, когда рядом с ней остановлюсь чёрная «эмка», и её покинули трое сотрудников НКВД. Все командиры. Один показал документы местному особисту, не начальнику особого отдела корпуса, он у себя в землянке был, и тот указал на меня. Подойдя, командир прибывшей тройки сообщил: