— Нервничаете? — Спросил Тёма, развернувшись назад с переднего сидения. — Немного, — вздохнула Ольга, поправляя волосы. Дарья лишь пожала плечами, стараясь высмотреть что-то впереди. Соскучилась по отцу, очень. Последние дни только о нем и твердила. Настолько часто, что стала раздражать. Ольга поморщилась. Нервы совсем ни к черту последнее время, вот уже и на дочь срываться начинаю. Удивительно, что Артем ее такую терпит. Но ведь терпит, и не только потому, что вынужден с ними работать. Нет, не только. Шершавая ладонь телохранителя коснулась ее ноги и, незаметно для Дарьи, погладила гладкую, загорелую кожу. Ольга машинально протянула руку и нежно дотронулась до его пальцев, отвечая на знак внимания. Это случилось на следующий день, после того как Петя, сухим и глухим голосом, сообщил ей о смерти родителей. Она плохо помнила тот вечер, весь он состоял из горя и слез, они прорыдали его на пару с Дашкой. А потом, проснувшись утром, она вдруг, как никогда остро ощутила, что жизнь не вечна. Вот так раз — и не стало родителей. А завтра — хоп — и не станет ее. И все эти дурацкие слезы, истерики, ссоры, которыми она жила последний год — это просто пустая трата времени. Которого, оказывается, очень и очень мало. А Петю просто надо отпустить, поняла она. Признаться самой себе, что любовь прошла. И жить дальше, смотреть по сторонам и себя показывать… Иначе пройдут эти годы впустую. А она еще молода. И вполне ничего, сказала она себе, глядя в большое зеркало, висевшее возле ванны. Вон как Артем на нее смотрит… После таких мыслей ничего не оставалось, как собраться. Привести себя в порядок. Помыть голову, уложить волосы, подкрасить глаза. И жить, жить и радоваться каждой минуте, даже секунде и тому, что вокруг. Артем словно прочитал ее мысли и чувства. Как-то вдруг перестал быть телохранителем, а стал мужчиной, который ухаживает за женщиной. А потом, после ужина, когда Ольга уложила Дарью спать, дверь между их номерами тихонько открылась и он прижал ее к себе, а она просто отпустила события… И случилось все, что могло случиться между одиноким мужчиной и брошенной женщиной. Утром она безжалостно задавила сожаления, проснувшиеся вместе с ней. Конечно, Артем — не Петр. Не хватает интеллигентности, что ли — в общем, того, что она всегда больше всего ценила в мужчинах. Однако он был достаточно умным и начитанным, чтобы с ним было интересно общаться. И он оказался рядом. Он переживал, как оказалось. Они с Дарьей были его «подопечными», и спать с ней для него было верхом непрофессионализма. Однако Ольга повела себя тактично и корректно, и он как-то договорился со своими переживаниями. Кроме того, они решили скрывать свои отношения от Дарьи, да и вообще — не афишировать их ни перед кем… Рука пропала, а через минуту машина затормозила, и Артем тут же выскочил наружу. Ольга взяла за руку дочь, сидевшую как на иголках. — Сиди спокойно. Сейчас увидишь своего любимого папу… Дверь открылась. — Выходите, все в порядке, — сообщил ей Артем деловым голосом, но она заметила, как он скользнул взглядом по ее обнаженным коленкам. Сдержав улыбку, она выбралась из машины и, поправив юбку, огляделась. Впереди, за большими решетчатыми воротами, которые открывал мужчина в зеленой форме с литовским флагом на рукаве, их уже ждали. Несколько человек устрашающего вида, в камуфляже, в оттопыривающихся карманами жилетах и с автоматами стояли полукругом, поглядывая по сторонам. Там же, с рукой, висевшей на повязке, одетый в пятнистые штаны и зеленую футболку, с кем-то беседовал Петр. Рядом, держа его за левую руку, стояла невысокая, темненькая девушка с большущими глазами, одетая в короткие джинсовые шорты и маечку с большим желтым подмигивающим смайлом. — Папка! — Крикнула Даша, и, кинув опасливо-вопросительный взгляд на Ольгу, вдруг сорвалась с места и спустя секунду повисла на Петре, который неуклюже подхватил ее на руки. А он похудел. И осунулся. И нашел себе молоденькую, подумала она, чувствуя непонятную досаду. Красивая и миленькая, как раз в его вкусе. — Привет, — поздоровалась она, подходя ближе. — Даша, у папы рука болит. — Привет, — ответил он, оглядывая ее с ног до головы. — Ничего, своя ноша не тянет. Знакомься, это Лика. А это Дмитрий. — Здравствуйте, — поздоровалась девушка. — С Дмитрием мы уже знакомы, — сообщила она ему и не удержалась от укола, — он нас в аэропорт провожал. Это следовало понимать так: он провожал, а ты не счел нужным. — Очень хорошо, — кивнул Петя, поставив Дашу на землю. В его голосе вдруг прорезалась сталь. — Потому что он отвечает у нас за безопасность и его указания обязательны к немедленному исполнению. Это понятно? Ольга опешила и от этого тона и от его взгляда — она вдруг почувствовала, что это вовсе не попытка ее оскорбить. И впервые за последние два с половиной месяца у нее закралось подозрение, что идея вернуться в Латвию не была такой уж хорошей. — В смысле? У нас же есть телохранитель, — пробормотала она. — Объясни ей, — не сказал, а отдал указание ее бывший муж и, мимоходом пожав руку Артему, двинулся к литовским пограничникам. — Сюда несите ящики, будем смотреть… — Уважаемая Ольга, мы сейчас поедем обратно и будем проезжать через многотысячный лагерь беженцев, — мягко проговорил Дмитрий, делая какой-то жест Артему. — Там полно голодных и злых людей, по пути они могут попытаться напасть на кортеж, и нам придется стрелять. Может случиться все, что угодно. Поэтому, пожалуйста, пока мы не прибудем в безопасное место, все, что вам говорю я или ваш телохранитель, следует выполнять немедленно и без пререканий. Если есть какие-то вопросы, сейчас самое время их задать. — О, боже, — пробормотала она, чувствуя, как липкий страх сковывает ее. — Это что, розыгрыш такой? — Нет, не розыгрыш. Здесь и сейчас нет никакого государства, нет полиции и нет закона. Любой встречный может вас ударить, ограбить, изнасиловать или убить. И ему за это ничего не будет. От всего этого вас оберегают лишь эти бойцы, — Дмитрий провел рукой, побуждая ее посмотреть на вооруженных мужчин. Ольга внутренне съежилась и кинула обеспокоенный взгляд на Дарью. Но девочка не обратила внимания на страшные слова «специалиста по безопасности», как он представился при первой встрече. Она знакомилась с новой пассией своего отца. — Это тебе, — вдруг, опустившись на корточки, девушка Лика протянула Даше маленькую тряпичную куклу, которая задорно улыбалась. — Ее Машкой зовут. — Ой, какая красивая, — загорелись глаза у девочки. — А я Даша. Маша и Даша, похоже, правда? — Очень. А я Лика. Будем с тобой дружить? — А ты играть со мной будешь? — Обязательно. Из-за ближайшего джипа вдруг вышел Артем, и Ольга с трудом его узнала. На нем был такой же камуфляж и жилетка, что и на остальных бойцах, а в руках он держал автомат. — Возьми гарнитуру у Михалыча, — приказал ему Дмитрий. — Твой позывной прежний. Работаешь во внутреннем круге, твой объект — Ольга, а девочка переходит под опеку Сергея. — Есть, — по-военному четко козырнул Артем, и даже не взглянув на нее, направился к микроавтобусу. К ним подошел еще один боец. — Это Сергей, — представил парня Дмитрий. — Он отвечает за безопасность Дарьи. — Здравствуйте, — совсем потеряно пробормотала Ольга, чувствуя, что мир, в котором она жила, вдруг стал совсем другим. Окончательно ее добил лагерь беженцев, к которому они подъехали спустя полчаса. Мусор, полуголые люди, готовящие пищу на кострах и сотни, а может быть даже тысячи палаток по обе стороны дороги. Автобус, едва выехав на шоссе и разогнавшись, вдруг резко затормозил, а впереди послышался треск, словно кто-то разломал несколько досок одну за другой. Артем, схватив ее в охапку, заставил упасть на пол между сидениями. Рядом вскрикнула Даша, Ольга вскинула голову в поисках дочери и вдруг наткнулась на панически испуганный взгляд Лики. Девушка, съежившись, сидела на полу, прижавшись к Пете. Ее трясло, словно через нее пропускали электричество. Петя, обняв ее одной рукой, другой сильно прижимал к себе Дарью, пригнув голову девочки к своим ногам. Совсем рядом раздалось еще несколько выстрелов, потом автобус, взревев двигателем, резко рванул с места, да так, что Ольга больно ударилась плечом о сидение. — Все девчонки, все уже кончилось, — веселым и спокойным голосом вдруг проговорил Петр, поднимая Лику и Дашу на кресла. — Садимся и наслаждаемся путешествием. — Папа, ты мне больно сделал, — захныкала Даша. — Извини, малышка, надо было спрятаться, — проговорил он, сажая дочку на колени. — Рыжик, ты как? — Уже нормально, — напряженно проговорила Лика, вытирая со лба выступившую испарину. — Даша, а как там Машка, не испугалась? — Неа, — звонко ответила Дарья, доставая куклу из-под футболки. Ольга, закрыв глаза, досчитала до десяти, а затем, собравшись с духом, поднялась и пересела на другое сидение, поближе к Петру. — Петя, расскажи, как погибли мои родители? — Тихонько спросила она, стараясь, чтобы Даша не услышала их разговора. Он вздохнул, потом растер ладонью лицо и глухо заговорил: — Их взяла в заложники одна банда. Хотели выйти на тебя, захватить Дарью, а потом диктовать мне условия. Но, на самом деле, их сразу убили, просто застрелили по дороге, пока везли и закопали в лесу… — О боже, — пробормотала Ольга, чувствуя, как в горле образуется ком. — За что? — Ни за что, — ответил Петр, поморщившись и уложив правую руку на подвязку. — Они для бандитов были обузой. — Мама моя… — Слезы сами полились из глаз. — Банду мы… Ликвидировали. Всю, до последнего человека, — продолжал говорить Петр. — А родителей перезахоронили, там, рядом с твоей бабушкой. Завтра поедем туда, памятник надо поставить. В ее руку кто-то вложил салфетку, и Ольга постаралась взять себя в руки. — Зачем… Зачем ты был нужен этой банде? — Высморкавшись, спросила она. — Это те самые? Которые перед нашим отъездом тебя искали? — Да, — кивнул Петр. — Те самые. Они… — Он замолчал, что-то обдумывая, — Сложно объяснить… Они претендовали на собственность, которая им не принадлежала… — Что значит — сложно? — Вдруг разозлилась она. — Я хочу знать, почему погибли мои родители! — Я много чего хочу, — вдруг громче ответил он, а в голосе появились уже знакомые стальные нотки. — У меня есть свои дела, о которых тебе не стоит знать, ясно? А если что-то не нравится, — он вдруг кивнул на дверь автобуса, — то свободна, можешь жить, как знаешь и где хочешь. — То есть тебе и на твою дочь плевать? — Взъярилась она. — Выкинешь ее в этот бандитский бордель? — Причем тут моя дочь? — Вдруг спокойно ответил Петр, и Ольга внутренне передернулась от того, как он это сказал. — Моя дочь останется со мной, вне зависимости от того, чем ты будешь заниматься и где жить. И поверь мне, я все сделаю для ее безопасности. Для этого я и вытащил вас из Вильнюса, чтоб никакой сволочи не пришло в голову еще раз использовать моих близких как рычаг. А ты, если хочешь быть с ней, будешь вести себя тихо и спокойно, именно так, как обещала, кстати. Я достаточно доходчиво объяснил? Ольга прикусила язык, наткнувшись на его взгляд. Это был совсем не тот Петя, который три месяца назад отправлял ее в Турцию. Тот был мягким, сентиментальным и интеллигентным ученым. А сейчас перед ней сидел жесткий и целеустремленный хищник, лидер, который запросто мог приказать СВОИМ людям остановить автобус и выкинуть ее прямо на дорогу. Она опустила взгляд, оцепенев от ужаса. А потом мельком посмотрела на Артема, который, не шевелясь и не подавая вида, моргнул обоими глазами, чуть кивнув, показывая, чтобы она соглашалась и не спорила. — Да, — пробормотала она и отвернулась, посмотрев в окно, за которым проплывали поля и деревья. Реальность очень сильно отличалась от ожиданий. Ей надо было крепко подумать, как жить дальше. — А давай Машке другую прическу сделаем, — донесся до ее ушей звонкий голосок дочери. Дарья уже давно научилась не обращать внимания на ссоры взрослых. Ольге вдруг захотелось стать маленькой девочкой, которая сможет не беспокоиться о проблемах. Вспомнив про родителей, она снова заплакала. Глава двадцать восьмая. Непростое решение Морская свинка с явным удовольствием жевала капустный лист. Ее клон, сидящий в соседней клетке, с не меньшим удовольствием грыз небольшой кусочек ярко-оранжевой морковки. В виварии стоял характерный запах животных, заходя сюда я почему-то сразу вспоминал Рижский зоопарк. Давно там не был, кстати. Интересно, как они живут сейчас? Надо бы дать задание Диме, пусть узнает, наверняка им помощь нужна. Впрочем, нет, не Диме, а Павлу, поправил я себя.