— Дмитрий Гордеев. — Каверин, — представился Костя, пожимая протянутую ладонь. — Это доктор Рокулис, — представил Гордеев коллегу Каверина. — Если у вас нет жалоб на здоровье, мы могли бы отпустить его, — то ли спросил, то ли сообщил высокий. — Нам предстоит долгий и серьезный разговор. — Я чувствую себя хорошо, но хотел бы узнать, что со мной произошло, — проговорил Каверин, немного растерявшись от такого напора. — О, это я вам расскажу в подробностях, — пообещал Гордеев. Костя пожал плечами, и доктор Рокулис, кивнув, вышел из палаты, так и не сказав ни слова. — Позвольте вам представить еще одного участника нашей беседы, — церемонно продолжил Гордеев. — Доктор Мечников. Точнее, доктор физики Мечников. Темноволосый мужчина в синем костюме подошел ближе и протянул руку. — Петр. — Константин, — в тон ему представился Костя. — Может быть, присядем, — предложил Гордеев, подвигая к себе один из двух стульев, стоявших возле окна. Каверин опустился на свою кровать, физик же уселся на второй стул. — Я вижу, Константин Андреевич, вы уже посмотрели на себя в зеркало, — начал Гордеев. — Да, посмотрел, — согласился Костя, чувствуя себя не очень уютно. Надо было одеться, что ли. — Сразу скажу, что с вами никаких болезней не случилось и вам не делали пластическую операцию, — продолжил Гордеев. — Последнее я уже понял, — вздохнул Каверин. — Не сомневался в вашей компетентности в медицинских вопросах, — удовлетворенно улыбнулся Гордеев. — Чтобы не тянуть кота за хвост, скажу сразу как есть. Вы — клон профессора Константина Андреевича Каверина. Того самого, который в настоящий момент находится в Вильнюсе и собирается вернуться в Москву к жене и детям. Гордеев замолк, давая возможность Косте переварить сказанное. — Это… несколько неожиданная новость, — пробормотал он ошарашено. Потом, сглотнув, внимательно оглядел своих собеседников в поисках улыбок, мол вот так мы шутим, неужели поверил? Но как Гордеев, так и физик, были убийственно серьезны. Каверин вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха и быстро-быстро задышал. Немного полегчало. Ровно настолько, чтобы Костя смог вдуматься в только что услышанные слова. И прокачать, проанализировать заложенный в них смысл. Нет, это не шутка… Так не шутят. Он вдруг всем своим существом, всей внезапно обострившейся интуицией осознал — это правда. — Может быть пригласить доктора Рокулиса? — С видимым беспокойством поинтересовался Гордеев. — Вы очень побледнели. — Нет, нет, все в порядке, — покачал головой Каверин. — Но… Но как такое возможно? — Видите ли, — вступил в разговор физик. — Детали в двух словах сложно описать. Для начала представьте, что нам удалось создать установку, копирующую материальные предметы. Как «ксерокс», который копирует текст. И, как оказалось, подобное можно проделывать не только с неживыми объектами. Вы — первый человек в мире… возникший таким образом. — Но почему я? — вырвалось у Каверина. — Ну как почему, — вроде как удивился Гордеев. — Вы — один из ведущих нейрохирургов в мире, профессор медицинской академии, гениальный ученый. Кого же копировать, если не вас? — Хм, — буркнул Костя, всеми силами стараясь справиться с изумлением. — А… А мой… мой прототип в курсе, что его… того… Клонировали? — Нет, — покачал головой Гордеев. — Он был без сознания в момент проведения эксперимента. Несколько часов назад он очнулся в вильнюсской гостинице, прочитал письмо, которое убедило его не капаться в произошедшем, а сейчас гуляет по городу, покупая подарки родным. Если хотите, я покажу вам онлайн видео, мы присматриваем за ним. — Простите… А кто вы? И где я сейчас нахожусь? — спросил Каверин. — Мы, это те, кто сделали всю эту ситуацию возможной, — усмехнулся Гордеев. — А находимся мы все сейчас в Риге. — В Риге??? Тэ-бэ-гэ, — выдохнул Костя. — Ох, мать честная… — Именно, — подтвердил Гордеев. — Территория без государства. Бывшая Латвийская республика, если угодно. Каверин задумался. Точнее, даже не задумался, а просто «завис» словно компьютер, перегруженный некорректной информацией. Собеседники молчали, давая ему возможность прийти в себя. Поднявшись с кровати, он подошел к кулеру и наполнил стакан водой. Отпил глоток и приблизился к окну. Видимо, палата находилась достаточно высоко, этаже примерно на третьем. Перед зданием раскинулся небольшой парк, разукрашенный желто-красными листьями, какие-то невысокие дома неподалеку, трамвайное кольцо. Это место могло находиться где угодно, хоть в Москве или, скажем в Питере. Однако одна деталь пейзажа выбивалась из спокойной жизни: под окном походила асфальтированная дорога, наполовину перекрытая баррикадой из заполненных чем-то мешков. Рядом с препятствием разместилась черная, похоже бронированная машина, отдаленно напоминавшая «хаммер», на крыше которой стояла турель с пулеметом. Из окна можно было разглядеть шлем пулеметчика, который высунулся из люка и что-то рассматривал в бинокль. — И… что теперь? — Наконец спросил он, повернувшись к сидевшим на стульях собеседникам. — Что со мной будет? Я буду лабораторной крысой? — Ну что вы, — как-то облегченно усмехнулся Гордеев, а физик лишь улыбнулся одними губами и покачал головой. — Как раз наоборот — мы хотим предложить вам войти в команду исследователей. — Ах вот как, — Костя дернул подбородком и снова отвернулся к окну. — И что же планируется изучать? — Человека, разумеется, — на этот раз ответил физик, как его там? Мечников, кажется. — Дело в том, что в процессе копировании мы можем осуществлять некоторые изменения в клонах. Как раз поэтому у вас другое лицо. Такая технология открывает огромные возможности, в том числе в медицине. Но и в то же время возникает большое количество вопросов… — А как насчет этичности подобных исследований? — Каверин снова развернулся и посмотрел в глаза Мечникову. — Вы не задавали себе подобных вопросов? Удивительно, но физик выдержал его взгляд, не стушевался. И даже мелькнуло там что-то, отчего Костя, неожиданно для себя, сам отвел глаза. — Задавали, — твердо ответил Мечников. — И, если вы согласитесь присоединиться к нам, у вас будет возможность оценить ситуацию со всех точек зрения. В том числе задать и ответить на этические вопросы. — А если не соглашусь? Получу пулю в затылок? — Прямо поинтересовался Каверин, решив сразу прояснить все до конца. — Ну, как-то вы уж слишком плохого мнения о нас, — протянул Гордеев, затем поднялся со стула, взял из держателя одноразовый стакан и наполнил его водой. — Не захотите, не надо. Вы свободны как ветер, ваша одежда в шкафу, — он кивнул на двухдверный шифоньер, стоящий в углу. — А не боитесь, что я растреплю о ваших технологиях копирования и клонирования? — Мрачно усмехнулся Каверин. — А кто вам поверит? — Парировал Гордеев, опершись пятой точкой на подоконник и отпив глоток. — Выбраться из, как вы выразились, тэ-бэ-гэ во внешний мир не так уж легко. Но, допустим, вам это удалось. И что вы можете сделать? Выскажетесь в интернете? Это даже не смешно. Какой у будет вес у ваших слов, так сказать, у бомжа без денег и документов… Представим самый удачный для вас вариант: приедете вы в Москву и свяжетесь со своим прототипом. Пусть даже и докажете ему, что вы Каверин. А дальше? Лицо у вас другое, отпечатки пальцев тоже. Со стороны все это будет напоминать очень плохую мистификацию. Думаете он и ваша жена будут рады вам и бросятся помогать? Очень сомневаюсь. Он только что получил семьдесят штук евро за молчание. Вы бы стали рисковать всем непонятно для кого и для чего? Вот-вот. Глядя, как Костя опустил глаза, Гордеев усмехнулся. — Но заметьте, мы даем вам выбор… — А на другой чаше весов — интереснейшая работа, по специальности, — вдруг включился Мечников. — Новая жизнь, новая личность и документы, огромные перспективы профессионального роста. Ну и, конечно, в деньгах и удобствах мы вас не обидим. Также гарантируем вам полную безопасность. А после легализации наших исследований, которая когда-то обязательно наступит, вы сможете опубликовать свои работы… — Ну и, конечно, со временем устроим вам встречу с вашими детьми. И присмотрим за ними, — продолжил Гордеев. — Поможем финансово, ну и другие вопросы порешаем, если они возникнут. Как вы, наверное, понимаете, у нас нет материальных проблем. Ну а с женой… Тут уж ничем помочь не могу. К сожалению, за все в этом мире надо платить… — Ага, только я вот не хотел ничего покупать! — Вдруг, неожиданно для себя, выкрикнул Костя. — Да ладно? Вас в Вильнюс кто-то силком тянул? Сами клюнули на деньги. — Но ведь вы меня обманули! — И что теперь, будем истерики закатывать? — Как-то очень спокойно и мягко поинтересовался Мечников. — Как будто, приди мы к вам открыто, вы бы нам поверили… Тяжело вздохнув, Каверин сел на кровать и спрятал лицо в ладонях. — Тут есть отличный коньяк, — негромко предложил Гордеев. — Может по рюмашке? Можно, конечно, попросить Рокулиса транквилизаторы принести… — Неа, — покачал головой Костя. — Давайте лучше коньяк… — Вот это уже мужской разговор, — хмыкнул Мечников, доставая откуда-то пузатые бокалы. — Давай, Дим, разливай! Глава тридцать четвертая. Институт — Ну-ка, заверни сюда, — внезапно встрепенулся я, заметив в окне до боли знакомые пейзажи. — Сюда? — Переспросил водитель, слишком резко притормозив от неожиданности. — Что ты там забыл? — Поинтересовался Гордеев, глянув в окно. — Хочу посмотреть, чем они живут, — ответил я. Мы возвращались с осмотра строительной площадки в Саласпилсе. Еще два месяца назад стало понятно, что оставлять основную базу в городе нельзя. Мы просто физически не могли разместиться в «Цитадели» — лабораторные корпуса разрослись, а с ними росли производственные и складские помещения. Поэтому, после нескольких «жарких» совещаний, cовет директоров решил, что будем переезжать за город — там и места побольше, и безопасность обеспечить легче. Васильев нашел подходящий кусок земли почти в шесть десятков гектаров, а Борис Моисеевич довольно легко его выкупил. Причем, половина оплаты состояла из услуги — хозяин, вместе с семьей жаждал покинуть Латвию, ну и мы, конечно, ему в этом помогли — «окно» на литовской границе работало прекрасно. Причина же того, что я решил завернуть в Институт, была предельно прозаическая — потянуть время. Мне просто очень не хотелось возвращаться в «Цитадель», хотя там меня ждали. Данила, Анцис и Каверин, наконец, сочинили стратегию дальнейшей работы. Предстояло довольно трудное совещание, на котором мне нужно было продавить свою точку зрения. И, если Даня, по старой памяти, еще сильно прислушивался к моему мнению, то Каверин — тот еще фрукт. Войдя в курс дела, нейрохирург в пух и прах раскритиковал нашу работу, все переиначил и существенно усложнил нам жизнь. Нет, поймите правильно, надавить я, конечно, мог. Но ученые — это не тот контингент, с которым, для максимальной производительности, следовало бы использовать командные методы. Тут как раз наоборот — нужна свобода для полета мысли. Весь сыр-бор закрутился вокруг моей идеи о «модуле лояльности». Клонов мы могли наплодить тысячами, но ведь от того, что они клоны — они не перестают быть людьми. Людьми со своими желаниями, стремлениями, достоинствами и недостатками. Мы можем их обеспечить едой, одеждой, жильем, пусть даже деньгами в каких-то пределах. Но люди-то стремятся к большему. Кому-то нужна свобода, в каком-то собственном понимании, кому-то — богатство, кому-то гарем, а кому-то совсем невесть что. Определенную часть производственных мощностей «Структуры» я готов был потратить на удовлетворение нужд клонов, но все равно, должны быть гарантии, что они, эти потребности, не раздуются до бесконечных пределов. В результате, нужен был некий психологический механизм ограничения. К которому, так же, очень хотелось добавить «модуль лояльности». Гарантирующий, что созданная армия в один, далеко не прекрасный момент, не повернет против «Структуры». При этом, безусловно, хотелось бы, чтобы клоны были счастливы. При этом… Короче, существовал не один десяток «при этом». Все это я расписал и вручил Константину Андреевичу две недели назад в качестве задания. Ох, как он меня критиковал. Давненько я не слышал такого в свой адрес. Начал он с морального права, мол, нельзя экспериментировать над людьми. А закончил эпитетами, самый мягкий из которых — «второй Гитлер». В ответ я предложил ему самому придумать, как поступить. При тех же вводных. И вот, они все вместе что-то «родили» и сейчас мы должны будем это обсуждать. А обсуждать не хотелось… Уже который месяц работаю, фактически, без выходных. Только что спорили со строителями, теперь вот эти… Ничего, подождут немного, пока я, так сказать, окунусь в прошлое. — Это куда мы приехали? — Поинтересовалась Даша, которую я в этот раз взял с собой. Трудно ребенку сидеть все время в «Цитадели». А кататься по Риге гражданским Гордеев категорически запретил. Ждем нападения «черных» со дня на день. — Это институт, в котором я раньше работал, — ответил я дочери. Машина остановилась и, спустя секунду, телохранитель распахнул дверь. Мы выбрались наружу, бойцы охраны, как всегда, ощетинились стволами. Я только вздохнул, кинув взгляд на бронированного монстра, который перегородил въезд на стоянку. Самый настоящий БТР-80. Гордеев сторговал в России и, непонятно как притащил его в Латвию, минуя натовские кордоны на границе. Целых две штуки. Один стоит возле «Цитадели», другой всегда сопровождает кортеж. С нами еще три «бентли», в которые мы садимся по жребию, и два «микрика» с бойцами. Как сказал Дима — охрана на уровне короля небольшого африканского государства. А кому сейчас легко? Закис, вон, совсем из своей «крепости» не выезжает. — Дим, может, не будем пугать людей внутри? — Не будем, — согласился он и распорядился: — Из Дашиной охраны с нами только Артем, остальные остаются на входе. Подойдя к стеклянным дверям, я изумлено остановился. Рядом с открывающейся створкой, на прозрачной поверхности была прилеплена щитообразная пластиковая наклейка с надписью: «Объект находится под охраной фирмы „Latvijas Vanagi“[40]». Ниже был указан телефон. — Забавно, — пробормотал я, оглядываясь на Гордеева. — Как это Закис так подсуетился? — Видать думает, что корни твоих успехов находятся в этом здании, — глубокомысленно изрек Дима. — Надо бы позвонить, а то неудобно получится, — проговорил я, доставая смартфон. Закис откликнулся сразу, будто держал телефон в руке. — Да, Петр!