Пытаясь освободиться, я совсем забыла еще про одну опасность. Вспомнила о ней только тогда, когда оказалась в камнях уже по пояс, а перед моим лицом вдруг возникло нахмуренное личико кустика. Нет, я не ошиблась – на верхушке серого пожухлого стебля было настоящее лицо с нахмуренными бровками и раскрытым в крике ротиком. Шок мой был такой силы, что я даже перестала разгребать камни. – Было-было, но такого не было, – честно призналась я кустику. Он посмотрел на меня, на портал, простер одну веточку в сторону, и ротик его задвигался. Послышался звук, похожий на стрекотание сверчка. – Ты что-то мне говоришь? – догадалась я. – Но я не понимаю! Кустик повертел головой и, по-видимому, находясь в расстройстве по поводу чьей-то бестолковости, ударил меня веточкой по лбу. – Да что уж тут, – я даже не обиделась. – Действительно, дура дурой, зачем я сюда вообще поперлась? Кустик меж тем больше не нападал, а пытался мне что-то объяснить. Веточкой, которая заменяла ему руку, показал на меня, потом на себя, а затем на портал. Догадалась я, что это значит, уже к тому моменту, как меня засосало по грудь и дышать стало тяжело. – Забрать тебя с собой? Кустик важно кивнул, и на лице его показалось подобие улыбки. – Вдруг ты не заметил, я никуда не иду. Я в плену. Кустик указал веточкой на камни, и я как-то сразу поняла, что это означает вопрос. – Да, именно так. Он опять показал на меня, на себя и на портал. – Да возьму я тебя с собой, – я разозлилась. – Только как домой попасть? Кустик спрыгнул с кучи, и я потеряла его из виду. Нужно было готовиться к смерти, а я завертелась, пытаясь рассмотреть своего нечаянного знакомого. С минуту ничего не происходило, даже засасывать перестало, а затем быстро-быстро камни раскатились в стороны, уронив меня на землю. – И снова здравствуйте, – сказала я кустику, который стоял напротив меня, уперев веточки-руки в бока. – Спасибо, что спас. Кустик непреклонно указал на себя и покачал веточками в воздухе, словно укачивал ребенка. – У тебя еще и дети есть? – испугалась я. – Их тоже всех с собой взять надо? Кустик топнул корнем-ногой и проделал те же движения, только добавил в них еще и меня. – Тебя на руки взять? – поняла я наконец. – Да все что угодно, лишь бы убраться отсюда. Глава 15 Когда мы с кустиком вернулись, Радагат по-прежнему лежал на полу без сознания. Да еще, по-видимому, и головой приложился, потому что у тумбочки рядом с кроватью был стесан угол, а на лбу проректора набухала шишка. С кустиком на руках я бросилась к двери, чтобы бежать за помощью, но мужчина едва слышно застонал. – Мсье Виррас. – Я водрузила кустик на кровать и вернулась к Радагату. – Кого мне позвать на помощь? Куда бежать? Проректор с усилием повернулся на бок и приподнялся на локте: – Никуда не бежать. Помоги встать. Я заметалась, не зная, чем же помочь, и в итоге Радагат встал сам, опираясь на кровать. В таком положении я уже могла поддерживать его под руку, и мы проследовали в ванную комнату. – У вас кровь, – напомнила я, помогая проректору снять камзол. Радагат взглянул на меня, как на слабоумную, но ничего не сказал. А я, когда увидела, что белую рубашку можно было от крови выжимать, чуть не потеряла сознание: побелела и зашаталась. – Эй-эй, – теперь уже Радагат меня поддерживал. – Лилиана, со мной все нормально, подожди в спальне. – Ага, нормально, – всхлипнула я, но постаралась взять себя в руки и загрохотала дверцами шкафчиков в поисках бинтов. Ничего найти не удавалось – шкафы были совершенно пусты, а все средства гигиены, имеющиеся у Радагата, по-видимому, так и стояли на полке над ванной. – Где у вас бинты? Или целителя давайте позовем, пожалуйста. – Позовем обязательно, – заверил меня проректор. – Но не сейчас. Выйди, мне нужно кое-что сделать. Испорченную рубашку он даже расстегивать не стал – разорвал и бросил на пол. И хоть Радагат отворачивался, я заметила, что в груди у него зияет темная рана. – Это что такое? – у меня даже голос сел от ужаса. Мужчина раздраженно зарычал, оперся двумя руками об умывальник и, глядя на меня в зеркало, сказал: – Лилиана! Я. Сказал. Выйди. В отражении я хорошо рассмотрела почерневшие глаза проректора и предпочла ванную все же покинуть. В конце концов, мужчина взрослый, сам разберется. Правда, проблематично будет доказать, что я ни при чем, если вдруг Радагат решит прямо в ванной комнате умереть. Когда я вышла, то обнаружила, что портал исчез, а кустик все так же сидит на кровати, даже не сдвинувшись с места: раскинул веточки, заменяющие руки, в разные стороны, и вертит головой, озираясь. – Хоть кто-то из нас все правильно делает, – посетовала я. Нелегал отчаянно принялся жестикулировать веточками. – Ты что-то хочешь, – не сразу, но я поняла и начала приглядываться. Куст показывал на свои корни и затем гладил поверхность кровати. – Тебе куда-то нужно поместить корни? Куст отчаянно закивал, и мне пришлось осмотреть спальню проректора в поисках горшка с цветами. К сожалению, Радагат заядлым флористом не был и нелегального гостя посадить было некуда. – Прости, – я погладила кустик по голове. – Сейчас мсье Виррас или выйдет из ванной, или мы услышим грохот и побежим туда сами, но все обязательно решится, и тогда найдем тебе подходящий горшок. Придется подождать – не могу уйти. Кустик принялся подпрыгивать, и я даже не сразу поняла: от радости или от возмущения. Опытным путем удалось выяснить, что все же от возмущения. – Не хочешь сидеть в горшке? – удивилась я. – Тогда где, в тазике? – Лилиана! – позвал меня Радагат. – Принеси, пожалуйста, рубашку. Она в шкафу. – Какая ему рубашка! – я возмущалась шепотом, но к шкафу все-таки бросилась. Только взявшись за дверцы, заметила, как дрожат руки, и поняла, что все-таки сильно волнуюсь. – Он же при смерти почти! Рассматривать гардероб проректора не хотелось – он всяко будет больше, чем мой собственный, а потому схватила с вешалки первую попавшуюся рубашку и бросилась с ней в ванную. – Тук-тук, – я протянула руку с рубашкой за дверь, пытаясь соблюсти все приличия. – Возьмите, пожалуйста. – Спасибо, – фыркнул Радагат. Ждали мы его с кустиком недолго – проректор вышел из ванной, заворачивая рукава. Выглядел он ужасно: кровь смыл, но лицо оставалось бледным, да еще и шишка посредине лба. Я прямо глаз не могла отвести от шишки, рассматривала и думала, как же сказать, что виновата в ее появлении. Но говорить ничего не пришлось – проректор увидел сидящий на кровати куст. – Как это?! – зашипел Радагат, и в комнате мигом стало холодно, а кустик покрылся льдом. – Как он сюда попал? – Я принесла! – я бросилась наперерез проректору и стала перед ним, уперев руки в бока. – Он меня спас! Глаза Радагата почернели, и я поежилась, когда безжизненный взгляд уперся в меня. – От чего спас? Ты пострадала?! Где болит? Проректор подскочил ко мне и принялся ощупывать мои плечи. Пока обыск не перешел на грудь, я принялась отбиваться. – Да все хорошо! Ну прекратите же, со мной все в порядке. Разморозьте кустик, я вам все расскажу! Он не убежит – по кровати передвигаться не умеет. – Нет! – в комнате стало еще холоднее, и, даже не обернувшись, я поняла, что Радагат совсем заморозит моего нелегала. Но так нельзя, получается, я принесла кустик сюда только для того, чтобы убить? – Прекратите, – взмолилась я, но уже понимала, что увещевания не помогут. Кто там знает, за что проректор так на моего знакомого взъелся, но следовало что-то предпринять. Отец как-то говорил, что у меня мозг отключается в стрессовые моменты, но сейчас он заработал с удвоенной силой: я бросилась вперед и что есть силы обняла мужчину обеими руками. Радагат выше меня, на плечи я и не думала покушаться, так что вцепилась в талию, крепко зажмурившись и упираясь лбом как раз в то место, где у проректора было ранение. Замысел был прост: открытая недавняя рана должна причинять боль, а если на нее надавить, так и шантажировать человека можно. Воцарилась тишина, через пару секунд в комнате стало теплее, и я позволила себе приоткрыть один глаз и искоса взглянуть на проректора снизу вверх. – Что вы делаете, Тиррос? – чернота из глаз мужчины уже ушла, и Радагат смотрел на меня, не скрывая удивления. – Угрожаю. – Угрожаете? Странно, никогда такого не встречал. А механизм угроз не подскажете? Заобнимаете меня до смерти? Это вам на каком предмете такой способ убийства озвучили? – Ни на каком, – я опять уперлась лбом в грудь проректору, смотреть на него было мучительно стыдно: что-то он не корчился от боли, и это смущало. – Я сама выдумала. Вы не убьете кустик? Радагат тяжело вздохнул: – М-да, и это боевик. Если бы я хотел его убить, поверьте, вы бы не успели даже подбежать ко мне, не то что обнять. Я хочу отправить его домой – в нашем мире ему не место. – В нашем мире? – я опять посмотрела на проректора. – То есть… портал в вашей спальне вел в другой мир? Порталы тяжело создать вообще, порталы на далекие расстояния требуют оглушительной мощи и сил нескольких магов, а уж порталы в другие миры… я даже не знаю, сколько магов для этого может потребоваться и где их проректор прячет. Радагат поморщился, я вспомнила, что по-прежнему обнимаю его, и, покраснев, расцепила руки. – Лилиана, как вы вообще здесь оказались? – Вы сами позвали меня на индивидуальное наказание.