– Хантер! – Да я серьезно! У меня домашний арест на неделю, хорошо хоть без запрета посетителей. Так что после учебы вариант только идти ко мне. Я подумала о том, что завтра теория силы, а Корнелия Сирз ждет от нас с Лиссой доклад, разыгранный в лицах. Как говорит отец, нужно расставлять приоритеты. – Сегодня не могу. Начнем с завтрашнего дня. * * * – Потенциал магии – это тот уровень развития силы, с которым человек приходит в мир, уровень его возможностей, – диктовала Лисса. Я лежала на полу и, высунув от усердия язык, вырисовывала буквы на бумаге. Решили, что писать доклад придется мне: почерк у меня отличный, за каракули Лиссы Корнелия может и рассердиться, а вот читать текст перед группой предстоит подруге. Демонстрировать все наглядно, соответственно, будем вместе. – Общепринятое мнение о том, что увеличить его невозможно, ошибочно, что подтверждается многими исследованиями. Попытаться развить свой потенциал может любой, но это действует только в совокупности с методиками накопления и большой практической работой по развитию знаний и внутреннего ресурса. Следует заметить, что методики накопления будут эффективны, только если изначальный уровень потенциала человека не менее двух единиц. Я тяжело вздохнула: раньше у меня был уровень потенциала единица, и отец очень горевал, что его невозможно увеличить даже на половину деления Амагеттума. – Сделай заголовок, – скомандовала Лисса. – Хватит уже вводной части. Я послушно подчеркнула слово «Методики». – Первая методика, которая получила наибольшее распространение, – медитационная. Субъект должен создать энергетический сосуд, с помощью превалирующей стихии и проводить в нем ежедневно не менее шести часов. Схема сосуда, – Лисса протянула мне книгу. – Нужно перерисовать. Я взглянула на схему и почувствовала себя плохо. – Чур, эту методику будешь сама демонстрировать, такое мне повторить точно не удастся. – Пока ты рисуешь, буду тренироваться, – согласилась Лисса, и в нашей комнате воцарилась тишина. Писать доклад мы закончили ближе к десяти часам вечера. Мне нужно было выучить только одну методику, самую простую, но зато у Лиссы от тренировок демонстрации первых двух совсем не осталось сил даже на то, чтобы нагреть мне воды. – Я очень хочу спать, – пробормотала подруга. – Не понимаю, как люди с помощью всего этого увеличивают количество сил. Да у меня даже обычного ресурса сейчас нет. Я с ненавистью посмотрела на схему методики, которая досталась мне для демонстрации. А ведь еще нужно будет отрабатывать приемы разового увеличения потенциала. Хорошо хоть, для этих приемов доклада не требуется, но очень странно, что преподавателя теории силы в основном интересует практика. – Ложись, я постараюсь сама разобраться с последней схемой, – мне для этого, конечно, полночи понадобится, но Лиссе действительно нужно отдохнуть. Подруга зевнула: – Я немного полежу, а потом разбуди меня. Там совсем все просто, я объясню и… Лисса уснула одетой, да еще и сидя. Я с удовольствием оторвалась от книг, раздела сонного знатока, уложила в кровать да еще и прикрыла одеялом. Тренировки Караката шли мне на пользу: силы в руках определенно прибавилось. Не спеша возвращаться к домашнему заданию, с удовольствием дождалась, когда с меня спадет мантия и совершенно без удовольствия приняла холодный душ. Я стояла перед зеркалом, завернутая в полотенце, и втирала в кожу крем. Стук в дверь был очень неожиданным, кто из наших знакомых может заявиться в такое время? В другой день мне в голову бы пришел Хантер, но в ближайшую неделю он не может после занятий покинуть комнату, так что сегодня выбор сократился до троих: Таматин, Эдит или Олеф. Но что-то мне подсказывало, что единственный, кто может нагло заявиться посреди ночи, не обращая внимания на то, что людям нужно спать, – непризнанный гений Таматин Кряхс. Пока думала, открывать или нет, стук раздался еще раз, и Лисса недовольно завозилась. Я разозлилась и решила, что если это Таматин, то придется отработать на нем новый прием. Дверь я открывала, кровожадно хихикая. – Опять сосед выгнал? – начала я бодро, а затем затихла – передо мной стоял Радагат Виррас. – Лилиана, – степенно кивнул мне проректор, приветствуя. – Мсье Виррас, – машинально ответила я и густо покраснела, когда заметила, что взгляд Радагата скользит по мне, и при этом глаза проректора чернеют, будто он очень зол. Я спряталась за дверь, так что видимыми остались только голова и часть плеча, и спросила: – Вы что-то хотели? Радагат заметно вздрогнул и потер глаза, будто хотел избавиться от неприятного зрелища. Когда он заговорил, голос его звучал в высшей степени укоризненно: – Лилиана, вы не одеты. – Я знаю, – растерянно отозвалась я. – Вы же ночью пришли, я только из душа вышла, – и, не понимая сути претензий, зачем-то добавила: – Кремом вот мазалась. Радагат низко, как-то по-звериному зарычал, а я с трудом подавила желание закрыть дверь и стол к ней пододвинуть для надежности. – Тиррос, оденьтесь немедленно, – проректор, словно бы чувствуя мои мысли, отошел от двери вдаль по коридору. – Я вас здесь подожду. Я кивнула, захлопнула дверь и приложила к горящим щекам ледяные ладони. Горячий взгляд обычно ледяного проректора смущал и даже пугал. Я взглянула на Лиссу, удостоверилась, что она спит, и бросилась одеваться. Радагат был очень нетерпелив – через пару минут в дверь снова постучали. Я уже натянула на себя спортивный костюм и теперь бегала по комнате в поисках расчески. Не знаю, как у других, но у меня часто бывает такое, что я смотрю на нужный предмет, но в упор его не вижу. Так и сейчас. Пришлось пальцами распушить волосы, и, даже не бросив на себя прощального взгляда в зеркало, я открыла дверь, надеясь, что выгляжу прилично. Проректор прогуливался по коридору и, подозреваю, в дверь стучал повторно, когда проходил мимо. Когда я вышла, Радагат мигом оказался рядом – глаза его черноты не утратили, но невозмутимое выражение лица вернулось. – Что случилось? – не вытерпела я. Просто правда странно было видеть проректора у своей комнаты ночью. Сам же меня за нарушение правил не раз песочил. – Это все приворот, – неохотно ответил Радагат. – Нам нужно больше времени проводить вместе. Мои шестеренки в голове заработали в ускоренном режиме. – Но мы же сегодня уже виделись, даже два раза, – напомнила я. – Вы на занятии сказали, что на сегодня общения более чем достаточно. Ежедневную тренировку никто не отменял, но проректор, помнивший о том, что я желаю участвовать в соревнованиях, решил программу немного изменить, и полтора часа мне пришлось делать перестановку в его комнате с помощью магии. Справилась я неплохо – ничего не разбила, небольшая трещина на шкафу пока не найдена, а значит, не считается. Зато Радагат обнаружил, что я неверно прикладываю усилия, и именно поэтому у меня болели мышцы от левитирования бездыханного тела в другом мире. Проректор ошибку объяснил, так что от перестановки мебели усталости я не испытывала. – Получается, что недостаточно, – с раздражением ответил проректор. – Вы заняты? – Приготовлением ко сну, – да, я съязвила и ничуть не жалею об этом, но Радагат не впечатлился. – Да бросьте, Лилиана. Можно подумать, не ко мне вас приводят после того, как ночью ловят в коридорах. Уверяю, для вас же будет лучше, если мы просто проведем время вместе. – А вы уже придумали, чем мы будем заниматься? Радагат взглянул на меня так, что сразу стало понятно – придумал. Я вздрогнула и поежилась, надеясь, что мне показалось. – У вас есть варианты? – глухо спросил мужчина. Я отступила на шаг и постаралась улыбнуться: – У меня задание по теории силы на завтра, и очень нужна помощь со схемами. Иначе получится как с ошибками в левитировании – я их не вижу, но они есть. Радагат вдруг сделал шаг вперед, сократив и так небольшое расстояние между нами. Мне бы отступить, но я почему-то замерла, вглядываясь в лицо проректора. Он будто был в ярости: черные глаза, крепко сжатые губы, желваки на скулах, но Радагат поднял руку и с безумной нежностью провел по моей щеке. – Не видишь, а есть… – эхом повторил он, а я с трудом удержалась, чтобы не прильнуть к руке проректора щекой. Испугавшись собственной реакции, я отшатнулась, по лицу Радагата прошла судорога, и он отвернулся. – Ну что ж, давайте в моем кабинете посмотрим, что у вас там за задание. Ярким обручем, переливаясь всеми цветами радуги, прямо в коридоре возник портал. – Через портал? – не поверила я. Радагат улыбнулся краешками губ: – Тиррос, давайте скорее, а то студентка Кавалян уже пять минут ломится в дверь и не может ее открыть. Скоро явится ее парень, с которым назначено свидание, и будет ее вызволять. С Кавалян я не знакома, но, судя по всему, она живет дальше по коридору. – Вы не пускаете? – Да что вы, как можно, – делано возмутился проректор. – Замок заклинило – расплавился он. Это судьба, нечего разгуливать ночью по академии. С Радагатом оказалось очень легко разбираться в схемах. Он терпеливо шаг за шагом разжевывал мне все действия, поправлял, когда ошибалась, так что оставшийся мне метод накопления потенциала я поняла и отработала довольно быстро. Проректор опять стал называть меня на «ты», но я старалась по-прежнему держать дистанцию. – Теперь самое интересное. – В приглушенном свете свечей глаза проректора завораживающе блестели. – Приемы разового увеличения потенциала. Любопытно, что Корнелия дала это задание именно тебе. – Почему любопытно? – я искоса взглянула на Радагата и отвела взгляд. Мужчина очаровывал меня, воспоминания о его нежном прикосновении выбивали из колеи, я чувствовала волнение и вместе с тем досаду оттого, что все его действия просто последствия нечаянного приворота. – Может быть, хочешь вина? – От неожиданности я закашлялась. – Нет, спасибо. – Жаль, – проректор вздохнул. – Очень пить хочется. – Воды? – предложила я. Радагат едва заметно улыбнулся: – Вернемся к Корнелии. Сирз обладает даром предвидения. Вернее, это она так говорит, оправдывая своим даром и все, что можно, и все, что нельзя. Особенно это бесит методистов: они у нее требуют планы и разработки, а она говорит, что смотрит в будущее и видит, что никто их читать не будет, так как ей все доверяют. Так что все проректоры в начале года тянут жребий, кто же будет контролировать и читать все документы, которые предоставляет Корнелия. Не сдержавшись, я засмеялась. – В прошлом году жребий выпал мне, и в плане летней практики третьего курса боевиков Корнелия написала, что я бесчувственный чурбан, а если буду продолжать смотреть на всех свысока, то ни одна нормальная девушка не обратит на меня внимания. Обратят только ненормальные. И я даже не знал, что лучше: промолчать и тем самым подтвердить уверенность Корнелии, что ее документы никто не смотрит, или сделать выговор, но выслушать то же самое уже лично.