– Конечно. Радагат, по-видимому, забыл, что на знакомство с верхушкой академии я безбожно опоздала. Да что там, я и ректора-то не только в глаза не видела, но и имени его не знала. Не обращая внимания на то, что проректор с меня глаз не сводит, я подошла к столу и села на краешек уже ставшего моим стула. Радагат сел напротив, и только тогда дверь распахнулась. В кабинет влетел высокий, под два метра, мужчина, с внушительной бородой и крупными ручищами, которые он то сжимал, то разжимал, находясь в волнении. Я думала, что это мне мантия не идет, но по сравнению с Кареллом все студенты были образцом дизайнерской мысли: то ли завхоз дал ему не тот размер, то ли ткань села после стирки, но мантия обтягивала мужчину так плотно, что казалось, она сейчас лопнет. Я уже молчу о том, что она была грязной и изодранной. Почему-то появилось стойкое желание посоветовать Кареллу обратиться к Лиссе, уже весь этаж смог удостовериться в том, что она отлично управляется с ниткой и иголкой. – Даг! – проректор земляного отделения нисколько не обратил внимания на то, что в кабинете находятся посторонние. – Это что за безобразие творится? – Где именно? – Радагат был сама невозмутимость. – Прошу поподробнее. Карелл совсем по-бабьи всплеснул руками: – Так в парке ж. Как зараза твоя такое устроила-то? Мои теперь по ночам там отираются, пытаются разобраться, как это возможно! – Тебе подсказать, как с нарушителями распорядка дня надо поступать? – Подскажи мне лучше, как избавиться от этой заразы, что ты притянул! Она ж на студентов нападает. Я удивленно взглянула на Радагата. Когда речь зашла о парке, я было подумала, что Карелл возмущается из-за Кисьяка, но ведь не мог этот маленький кустик на кого-то напасть. Не мог и не нападал, мы были сегодня неподалеку от возведенной им крепости. Проректор с повышенным вниманием слушал коллегу и на меня внимания не обращал. – А каким образом было совершено нападение? Последовал эмоциональный рассказ, из которого я поняла, что несколько боевиков с даром земли отправились ночью в парк, совершенно случайно прогуливались мимо свежевыстроенной стены и просто из любопытства решили посмотреть, что за ней происходит. Как вежливые люди они сначала постучали, но им никто не ответил. Из чего студенты сделали вывод, что никого нет дома (разумеется, о том, что кто-то за стеной может спать, никто и подумать не мог), и решили через стену перебраться. И все это не от злого умысла, а виной всему простое детское любопытство. Так как любопытствующие детки уже учатся на четвертом курсе, да и потенциал магии земли у них достаточно высокий, они заставили корни деревьев ожить и перенести их через стену. Вот только корни слушались деток до определенного момента и при приближении к стене вдруг начали от студентов отбиваться. Грош цена была бы боевикам, если бы они не победили отростки деревьев, но затем вдруг стена дала прицельный залп каштанами. А так как происходило это в непосредственной близости от стены, магия словно не слушалась и вытворяла что-то совершенно противоположное тому, что хотели сделать студенты. Например, земля вместо того, чтобы создать щит для одного из боевиков, превратилась вдруг в густую жижу и облепила студента с ног до головы. Все утро Карелл разбирался, пытаясь понять, как так получилось, что боевики вернулись из парка в синяках, а некоторые и с переломами, и даже сам отправился в парк проверять слова студентов. Итог налицо. – Тиррос, – Радагат на протяжении всего рассказа был абсолютно спокоен, а вот я едва сдерживала смех. – Мы с вами встретились возле стены. На вас кто-нибудь нападал? Хотелось сказать, что на меня именно возле стены напал ревнивый проректор, но я только отрицательно покачала головой. – Вот видишь, Карелл. Может быть, все дело в том, что вы пытаетесь напасть на его высочество? – Даг, это учебное заведение! Здесь учатся дети, а этот… – Дендрон, – подсказала я, и Карелл удивленно взглянул на меня, будто только что заметил. – А вы кто? – Лилиана Тиррос, у нас дополнительные занятия. Земляной маг тут же потерял ко мне интерес. – Этот дендрон устраивает пакости. – Карелл, следует ли тебе напоминать, что так называемой заразе академия предоставила убежище? – Меня не было на Совете, – отрезал мужчина. – Это было ваше решение. – Которое ты не можешь оспорить, потому что, – внимательный взгляд на меня, – у тебя, несомненно, была уважительная причина не посетить Совет, но тем не менее решение принято. – Ты же откуда-то привел этого… дендрона, тебе за него и отвечать! – Карелл набычился, но было видно, что пар он уже выпустил. – Разумеется, – Радагат откинулся на спинку стула. – И у меня есть решение, чтобы у твоих подопечных больше не было повода пожаловаться на принца, – я установлю свою защиту на стену. Карелл с минуту молчал, переваривая услышанное, хмурился, кривился, и борода его ходила ходуном. – И что теперь делать? – голос у проректора отделения земли был упаднический. – Ты ж издеваться над бедными детьми будешь, в тебе ж ни совести, ни жалости. Радагат развел руками: – Не знаю, чего ты ожидал. Напоследок Карелл выторговывал для студентов послабления в будущей защите, останавливаясь на каждом шагу и сообщая, что издеваться над детьми бесчеловечно, а мы с Радагатом смотрели друг на друга, не отрывая глаз, и улыбались. Я – смущенно, он – с предвкушением. И что-то мне подсказывало, что Карелл, переживающий за своих подопечных, этого даже не заметил. – Итак, – Радагат плавно встал и двинулся вокруг стола ко мне. – На чем мы прервались? Я даже не заметила, каким это образом проректор оказался на стуле, а я – сидящей на его коленях. – Что вы делаете! – я от всей души возмутилась и принялась вырываться. Одно дело – поцелуи, другое – доступ к телу, а сидение на коленях я именно так и воспринимаю. – Рано? – расстроился Радагат. Я оказалась на свободе, встала перед сидящим на стуле проректором и, нахмурившись, сложила руки на груди: – Мсье Виррас, вам не кажется, что как-то это неправильно? – Радагат. – Что? – не поняла я, задохнувшись речью, которая рвалась из меня. – Меня зовут Радагат, – подсказал мне проректор. – Можно и Даг, если тебе так больше нравится. Я вспомнила, как проректор отбраковал сокращение моего имени, и язвительно произнесла: – Мне Даг не нравится. – Серьезно? – хмыкнул Радагат. Я задумалась и честно призналась: – Нет. Мне нравятся оба варианта. Проректор встал и тягучим, плавным движением потянулся ко мне: – А мне нравишься ты. И опять была забыта моя проникновенная речь и муки совести, что я студентка, а меня обнимают сильные руки проректора. Опять все ощущения сосредоточились на губах, и прекратить это было выше моих сил. – У нас занятие. – Я наконец смогла оторваться от Радагата. – Вы меня учить должны. На лице проректора промелькнула едва заметная усмешка: – Все постепенно, Лилиана. Я на всякий случай отошла от Радагата подальше: не его боялась, а себя, и сделала серьезное лицо: – Мсье Виррас, я вообще-то ходячее оружие, вы же сами говорили. С минуту проректор рассматривал меня, затем провел руками по лицу, будто пытаясь проснуться: – Ты права. По-видимому, желая сделать мне приятное, Радагат решил отработать со мной создание щитов. Я даже ликование по этому поводу не стала сдерживать. Проректор с подозрением на меня взглянул: – Ты же помнишь, что я запретил участвовать в соревнованиях? – Конечно, – я мило улыбнулась. Про запрет помню, но никто ведь не обещал его соблюдать. Радагат потянулся было ко мне, но тяжело вздохнул и ограничился целомудренным поцелуем в лоб: – Если верно сделаешь щит Зерриса с пятого раза, то тебя ждет награда. Так как я догадывалась, что награда меня ждет в любом случае, то мотивация у меня была несколько другая: в соревнованиях я могла участвовать только при условии хотя бы минимальной подготовки. Но проректору об этом говорить не стала. Щит я сделала с четвертого раза: искрящийся квадрат, заметный только воздуховикам, в два раза больше и шире меня и толщиной не менее трех метров. Такой щит очень тяжело пробить, но по сравнению с остальными он очень неповоротливый. – Умничка. – Я искренне порадовалась не из-за щита, а из-за скупой улыбки на лице проректора. Радагат застыл перед искрящейся преградой, внимательно ее рассматривая. – Пока ты не разрушила щит, хочу открыть небольшой секрет. Если ты пустишь силу в третий и четвертый потоки, то щит Зерриса превратится в простой щит третьего уровня. Попробуй. Я сосредоточилась, мысленно представила потоки и аккуратно пустила силу. Руки дрожали от напряжения, мне не хватало скорости, но я настолько боялась сорваться и все испортить, что корректировала щит не спеша. Минута, две, три – я чувствовала, как на виске выступила капля пота. Радагат не торопил меня, с серьезным видом вглядываясь в видоизменения щита, и, когда я наконец закончила, одобрительно покачал головой. – Проблема только в том, что ты не умеешь читать схемы – тебя этому не учили. Если тебе объяснять все на словах, то от магов, которые с детства обладали силой, ты ничем не будешь отличаться. Подтяни теорию. – Приятно слышать, – я разрушила щит и несколько раз сжала и разжала кулаки – пальцы даже болели от напряжения. – Так что там с наградой? Радагат улыбнулся по-особенному, с предвкушением, я бы даже сказала, и тут же в кабинете растянулся портал. – Прошу.