Келси пожала плечами. – Может и не странно. У меня никогда не было особого желания это узнать. – Тебя не волнует, кто был твоим отцом? – А должно? Не он меня растил, и не он воспитывал. Этим занимались другие. – Но кровь – не вода, Глинн. – Красная Королева печально улыбнулась, и Келси с тревогой поняла, что почти сочувствует ей. Пусть она не особо глубоко проникла в воспоминания своей противницы, но разорвать внезапно образовавшуюся связь оказалось невозможно. Прекрасная Королева продала свою дочь, как корову на рынке, и ее предательство до сих пор омрачало разум Красной Королевы, выжигая из него все доброе и светлое. – Кровь влияет на наше развитие и характер – просто мы пока еще не знаем как. – Ах, да. Я слышала, что вы считаете себя генетиком. – Это только слово. На самом деле, я очень мало знаю о генах. И технологию восстановить нам пока так и не удалось. Но черты, Глинн, черты… их я вижу, и за их проявлением наблюдаю. Мы сейчас на уровне Менделя, и нам предстоит немало узнать и понять о поведении. – Мендель исследовал лишь физические признаки. – Он был недостаточно амбициозен. Существует наследование и психических характеристик. – И это говорит мне женщина, только что заявлявшая, что узы крови – ничто. Красная Королева одобрительно улыбнулась, но это не принесло Келси особого удовлетворения. Чего эта женщина от нее хочет? – Вы сами сказали, что никто не понимает эти камни. С чего вы решили, что я понимаю? – Ты должна. Они иссушены. Я никогда о подобном не слышала, но тем не менее. Что ты сделала? – Не знаю, – искренне ответила Келси. – Почему бы вам не спросить у Роу Финна? – Кто такой Роу Финн? Келси сузила глаза. Если эта женщина решила поиграть с ней, то она откажется говорить. Но затем, вспомнив о том, что увидела в голове Красной Королевы, она поняла, что та, вполне возможно, просто не знает настоящего имени Финна. У этих двух определенно была своя история, и Келси даже мельком уловила смутное воспоминание о мертвом ребенке… но на этом все обрывалось. Та ее атака на разум Алой леди была слишком короткой. – Прекрати. Красная Королева схватила ее за руку. – Я знаю, что ты делаешь. Это нечестно. – Нечестно? Вы заперли меня в клетке. – То, что ты рассматриваешь, не твое. Ты это украла. Я никогда не лезла тебе в голову. – Но залезли бы, если бы могли, Алая леди. – И что это меняет? Вопрос поставил Келси в тупик. Она была уверена, что это действительно что-то меняет… но так ли это на самом деле? Булава сказал бы «да», но у Келси не было прежней уверенности. Если она может это сделать, если могли бы другие, оправдывает ли это ее действия? – Мне каждую неделю отчитываются о состоянии дел в твоем королевстве, – продолжила Красная Королева с легкой издевкой в голосе. – Келси Глинн, королева с высокими принципами. Твое правительство провозглашает тайну личной жизни. Даже твой новый суд – настоящее посмешище – опирается на этот принцип в своей работе. Личная жизнь священна, Келси Глинн. Так что, ты следуешь провозглашенным тобой принципам, или нет? Келси скривилась, догадавшись, что ее проверяют. Было что-то неправильное в доводах Красной Королевы, но они были справедливы. Нельзя провозглашать тайну личной жизни для одних, и вторгаться в жизнь других. После секундного раздумья она отпустила ткань чужих воспоминаний, и они бесформенной массой опустились в глубины ее разума, как спадает к ногам снятое платье. Красная Королева кивнула, сказав с легким оттенком триумфа в голосе: – Принципы делают тебя слабее, Глинн. Их всегда можно использовать против тебя в самое неподходящее время. – Отсутствие принципов еще хуже. – Нужно искать середину. – Полагаю, это типично мортийский подход. Отбрасывать все неудобное. – Что ты сделала с этими сапфирами? Я требую ответа. – И что вы готовы отдать за него? – Не испытывай мое терпение, Глинн. От него зависит твоя жизнь. «Ей действительно что-то нужно, – поняла Келси, – не просто информация, что-то большее». Эта мысль привела ее в восторг, и она уверенно откинулась на спинку дивана, скрестив ноги. – Ты ничего не говоришь. – А должна? Я так и не услышала предложения. Лицо Красной Королевы перекосилось. Келси показалось, что она похожа на собаку, замершую перед миской с запретной едой. – У вас так ввалились глаза, что во впадинах можно устроить уютное гнездышко, Алая леди. Что вас тревожит? – Ты права, – медленно произнесла Красная Королева. – Я плохо сплю. Мне досаждают видения. – Чего? – Будущего, чего же еще? «Прошлого», – почти вырвалось у Келси, но ей удалось удержать слова. – Чума пришла на мои земли. Келси моргнула. – Болезнь? – Не в прямом смысле. Эта чума идет из Фэрвитча. Келси показалось, что сердце стиснула холодная рука. – В твоем Тирлинге его называют Сиротой. Древнее чудовище, полное злобы. – Красная Королева взглянула на нее, прищурившись. – Но, думаю, тебе он знаком в другом обличье, Глинн. Возможно, в облике юноши. Юноши, привлекательного, как сам дьявол. Келси хранила молчание, потому что знала, что ни на йоту не может доверять женщине, сидящей перед ней, но ее мысли непроизвольно понеслись назад, далеко в прошлое, к мальчику по имени Роу Финн, который уже успел ощутить пренебрежение со стороны города Уильяма Тира. «Он всегда был здесь, – подумала Келси. – Всегда рядом, готовый уничтожить мое королевство, а возможно и весь новый мир. И я освободила его». – Ужас наступает с севера, тесня моих людей на юг. Целые деревни стерты с лица земли. – Что за ужас? – Дети, – коротко ответила Красная Королева, скривившись в гримасе отвращения, за которой мелькнуло что-то еще; может, вина? – Они идут от деревни к деревне, вырезая стариков и забирая детей. Келси закрыла глаза. В тот самый момент, когда она подарила Финну прощение, она ощутила, что это неправильный выбор, поняла, что острая необходимость в очередной раз заставила ее принять ужасное решение. За закрытыми веками замелькали картинки клеток перед Цитаделью, специальных клеток для маленьких детей. Память о них не принесла облегчения, лишь чувство полной беспомощности. Сделала ли она хоть что-то полезное за время своего правления? Что-нибудь значительное с исторической точки зрения? «Озимандия, царь царей», – раздался шепот в ее голове, не ехидный, а скорее полный тоски, как ветер, что воет в пустоши. Когда-то Карлин заставила ее выучить это стихотворение Шелли, и теперь Келси точно знала, зачем. – Почему дети? – спросила она. – Не знаю. Это существо всегда требовало детей. Годами мне приходилось отбирать их из каждой поставки на случай, если понадобится его помощь. – Что за помощь? – Он многое знает. Просто знает и все. Если где-то в моем королевстве зрел мятеж, он знал, и мне удавалось задавить его в зародыше. Если мне нужно было найти кого-то – беглеца или предателя – он говорил где. Но только не тебя, Глинн. Он защищал тебя всю твою жизнь. Он всегда охотно делился информацией, о чем угодно – за определенную плату, конечно – но ни разу не сказал ни слова о тебе, о том, где ты. Как ты думаешь, почему? Келси отвернулась, чувствуя прилив тошноты. «Неправильный выбор!» – Пламя позволяло ему бывать там, куда мне не было доступа, но теперь пламя ему не нужно. Он идет из деревни в деревню, а за ним всегда приходят эти дети и жрут моих людей. Казалось, слова, словно клинок, бьют в самое сердце Келси, но она просто пожала плечами и спросила: – А причем здесь я? Он сказал, что ненависть ведет его сюда. – В Мортмин? – К вам, Алая Леди. Что мне до того, что он идет за вами? – Не будь дурой, девчонка. Эти дети все крушат не просто так. Они превращают в руины по деревне за раз. Ломают дома, разрывают поля и могилы… они что-то ищут. Разрытые могилы… еще одно напоминание о Городе. Келси беспокоило, что прошлое и настоящее больше не отделены друг от друга. Даже время Лили, какими бы яркими не были те видения, всегда отличалось от реальности. Что за дела могут быть у жителей Города в ее времени? Она потрясла головой, прогоняя лишние мысли. – Ищут что?