Я пила сладкую, шипящую жидкость, и пыталась понять, что значили слова Султана. Предвкушение чего-то судьбоносного, снова и снова, поднималось во мне горячей волной. Мужчины, закончив есть, стали о чем-то беседовать иногда, свои словечки вставляли и Каринка с Русланом. А вот Фаиль, то и дело бросая на меня взгляд, сохранял молчание. Затем он что-то сказал Руслану, и тот заявил, что “нам пора”. — Ты идешь? — Карина, поднявшись на ноги, окинула меня вопрошающим взором. Я, не зная как быть, начала кусать щеку изнутри. Пойти или остаться? Я отвела взор в сторону и столкнулась глазами с Фаилем. Тот тоже ждал моего ответа. Я догадывалась — если я уйду прямо сейчас, то дам повод для друга Руслана. Так же, я понимала — если я останусь, то подтвержу свои чувства к Султану. Мнение других людей сейчас мало волновало меня, к тому же, я была бессильна против требования сердца. Поэтому, посмотрев на Каринку, я ответила так: — Нет, я посижу немного, а потом — спать. Подруга, послав мне понимающую улыбку, пожелала “приятного вечера”, и, через минуту, вместе с ребятами, покинула двор. Следом за ними, заявив о том, что “пора спать”, зашел домой и Шамиль-абзи. Когда за другом отца закрылась дверь, я тут же ощутила несколько вещей. Во-первых, мне стало немного легче, свободнее что ли. Во-вторых, я почувствовала себя, подумать только, почти взрослой женщиной. Глупо, конечно. Какая из меня, 15-летней, взрослая женщина? Султан, откинувшись назад, на спинку кресла, схватил меня за бедра и сдвинул в бок. Затем, он убрал руки. — Я, наверное, тяжелая? — спохватилась я и, обернувшись, посмотрела на него. — Не в этом дело, — губы мужчины дрогнули в усмешке. Султан, не сводя с меня задумчивого взора, сделал медленный глоток колы. Он смотрел так, словно принимал решение, будто взвешивал все за и против. Я, не шевелясь, тоже глядела на него. Волнение так сдавило мое горло, что я не могла сказать ни слова. Сейчас, сейчас случится что-то судьбоносное! Мне кажется, ожидая этого, я даже перестала дышать. Наконец, взгляд Султана изменился. Он наполнился властным спокойствием. Мужчина убрал бутылку в сторону и обратился ко мне: — Пошли, покатаемся? — Пошли, — приглушенным голосом, который не отражал всю гамму эмоций, что закружились внутри меня, ответила я. Я, чувствуя, как сердце беспощадно разламывает мою грудную клетку, осторожно опустилась на мягкое кресло машины. Его прохладная обшивка, вызывая мурашки, касалась моих обнаженных ног. Я щелкнула ремнем. Султан, ни слова не говоря, завел девятку. Она, плавно тронувшись с места, поехала прямо по улице. Затем, продолжая сохранять молчание, Султан остановил машину на пустыре. Заглушив мотор, мужчина повернулся ко мне всем телом и, обхватив за обнаженные плечи, притянул к себе. Свежее дыхание прошлось по моему лицу, а после — жесткие губы скользнули по моим губам. — Ты и, правда, целоваться не умеешь, — чуть улыбаясь, произнес Султан. Я не могла понять, что значило его замечание — был ли мужчина разочарован моей неопытностью, или же, наоборот, наслаждался ей. Поэтому мой ответ был таков: — Научишь? 18 ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ — А ты не боишься? — проникновенным голосом поинтересовался Султан. От его вопроса моя душа, подобно пойманной птице, затрепетала. И где-то там, за закрытыми окнами машины, послышалась трель соловья. — Боюсь, — честно призналась я. Султан чуть сощурил глаза, и я спешно добавила: — Но я тебе доверяю. — Ты так мало обо мне знаешь, и уже доверяешь? — тень усмешки пробежалась по смуглому лицу мужчины. — Того, что я знаю, мне достаточно. — Святая наивность, — протянул Султан. Я вновь не могла понять — укорял ли мужчина, или же, наоборот, радовался моей наивности. Он, подвинувшись, разместился так, что наши лица оказались напротив. И хотя в салоне автомобиля было почти темно, я отчетливо видела выражение лица Султана. Оно было сосредоточенно-отстраненным. Теплые пальцы скользнули по моему подбородку и обхватили его. Прикосновение Султана были нежными и одновременно властными. Его взгляд, спустившись на мои губы, затем поднялся вверх и уперся в мои глаза. — А тебе когда 16? — не сводя с меня взора, задал вопрос Султан. — Через 5 месяцев, — я сглотнула, — я родилась в самое унылое время года — в конце ноября. Большой палец мужской руки медленно погладил мой подбородок. Я, затаив дыхание, во все глаза смотрела на Султана. — Твою мать, малолетка, — тихо произнес он, а потом, спустив руку на мои обнаженные плечи, добавил: — Ну, иди сюда, получай свой первый урок. Я успела только вздохнуть, как Султан прижался к моему рту своими губами. В этот раз его губы не были такими жесткими, как минутами ранее. Теперь они источали дразнящую мягкость. Они неспешно скользили по моим губам, пытаясь приоткрыть мой рот. Но вот только я, кажется, пока не была готова к этому. Моя нижняя челюсть окаменела, и я не могла нормально расслабиться. Ощущая мою напряженность, Султан запустил пальцы в мои распущенные волосы и, оторвавшись от моего рта, прошептал: — Расслабься. Я бы, может, и рада была расслабиться, но никак не получалось сделать это. Ощущая все нарастающий стыд за свою бездарность, я прикрыла глаза, дабы не выдать чувств. — Погоди, — Султан, прервав поцелуй, потянулся к бардачку машины. Достав оттуда блестящую пачку, предложил мне со словами: — Может, тебе с этим будет приятнее. Я засунула в рот подушечку мятной жвачки. Султан повторил за мной. Продолжая смотреть на меня, мужчина демонстративно прошелся медленным взглядом по моему коротенькому топу, спустился ниже — на шорты, обжег мои обнаженные бедра и колени, а после — вновь посмотрел мне в глаза. — Давай, попробуем еще раз, — властно обхватывая меня за голову, сообщил мне о своем решении Султан. Мятное дыхание пробежалось по моему лицу, вслед за ним теплые губы накрыли мой рот. Я, ощущая, как сладость заполняет мою грудь и живот, попробовала ответно поцеловать Султана. Его пальцы вновь отыскали мой затылок и принялись массировать его. Наконец, случилось то, что всегда вызывало во мне бурю волнений во время прочтений романов — мужской язык коснулся моей нижней губы. Я, чувствуя, что Султан ждет, медленно приоткрыла рот. И сразу же поцелуй изменился — он стал страстным, и с каждым новым вздохом все более властным. Создавалось стойкое ощущение, что язык Султана завоевывает мой рот. Это были новые, непривычные для меня чувства, но они мне нравились. — Ты сладкая, — оторвавшись от моего рта, заметил Султан. Я робко улыбнулась. Ни одно слово не шло мне на ум. Казалось, в эти мгновения, все чувства сконцентрировались на моих губах — они сладко ныли от недавней ласки. — А теперь, мы поедем назад, и ты, как маленькая девочка, пойдешь спать, — голос Султана был расслабленным, словно это не он секунду назад со всей страстью целовал меня. Мужчина завел машину, а я, вдруг почувствовав страх, что этот вечер закончится, а с ним — и наши отношения, обратилась к Султану: — Может быть, ты еще поучишь меня? Он негромко рассмеялся. Обернувшись на меня, мужчина послал мне насмешливый взгляд. — Не, кукла, а то губы будут у тебя болеть. На первый раз хватит. Я лежала в постели уже целый час, и все никак не могла уснуть. Моя рука то и дело поднималась к лицу, и я, снова и снова, касалась пальцами своих губ. Они стали такими чувствительными! Словно с них сняли защитную оболочку. Теперь, даже легкое дуновение ветерка ощущалось чувственной лаской. Это было непривычно для меня. Пытаясь успокоиться, я перевернулась на бок и закрыла глаза. Наслаждаясь воспоминаниями, я начала без конца прокручивать в голове события сегодняшнего вечера. Мой пульс то учащался, то замирал. Тело живо реагировало на яркие картинки. И хотя я лежала на мягкой постели, создавалось ощущение, словно я взбираюсь на высокий холм. Ворочаясь с боку на бок, я провела в возбужденно-радостном состоянии полночи. Наконец, мне удалось уговорить себя, мотивируя, что чем раньше засну — тем скорее увижу Султана, и мое тело стало наполняться долгожданной слабостью. Утром, как только я поняла, что оно настало, я сразу же соскочила с кровати и рванула, первым делом, нет, не в туалет, а к окну. Сердце мое запело от восторга — красная девятка стояла на месте. Теперь осталось только привести себя в порядок и позавтракать — а затем, можно было идти к Султану... На кухонном столе на двух широких тарелках расположились румяные оладья. Рядом с ними, в блюдечке с синей каймой, красовалась сметана. В высоком бокале меня уже ждал чай. — Ох, эбикайка, рахмят, — обнимая за спину стоящую у плиты бабушку, почти пропела я. — Кызым, — она обернулась и окинула меня внимательным взглядом. — Ты какая-то странная сегодня. Хорошо себя чувствуешь? — Прекрасно! — закружившись на месте, ответила я. Не могла я удержать того воодушевления, что переполняло меня! Внутри все веселилось, бурлило и требовало выхода! Поймав задумчивую улыбку бабушки, я села-таки за стол и принялась есть. Правда, моего терпения хватило только на полтора оладушка, а вот чай я выпила полностью. Глядя на золотистые оладья, я робко поинтересовалась у эбикай: — Эбикай, а может, я это... угощу оладьями Шамиль-абзи?