– Свиридовной, – обиделась Инна за свое отчество. – Извините, – отмахнулась я. – Так все-таки, где наши документы? – Да кто же вас знает! – в сердцах вскинулась Свечкина. – Их забрали. Но это кто-то из вас, нам ваши документы точно не нужны! – Ксения Робертовна, – поспешила встрять заведующая, видя, что мое лицо стало куда более ярким и цветистым, чем прическа подчиненной, – вы только не волнуйтесь. Давайте так поступим, вы пока побеседуете с вашим женихом, а мы тут все поищем и с Мариночкой свяжемся, вдруг она папочку вашу куда присунула, знаете эти беременные такие забывчивые на самом деле! – Что значит «присунула»? Что значит забывчивые? Вы хотя бы сами понимаете, что говорите? У нас свадьба сорвалась и документы пропали, а вы мне что-то про склероз беременных женщин толкуете! – Да она и так сорвалась бы, вас же машина еще раньше сбила! – невозмутимо парировала она. – Инна Спиридоновна! – заорала я не своим голосом. – Вы меня не доводите! – Свиридовна! – рявкнули обе крали в один голос и возмущенно переглянулись. – Если вы не забирали, так, значит, найдем… – А если не найдем, то, значит, забирали… – А если не найдем, и не забирали, то, значит, где-то потерялись… – Или не потерялись, а просто завалились, хотя у нас такого никогда не бывает! Я почувствовала, что комната медленно, но уверено закачалась и двинулась вправо, предметы потеряли четкость и яркость, а воздух стал густым и вязким. Видно с моим лицом тоже что-то такое приключилось, ибо дамочки испугались по- настоящему, водичку из графинчика в стаканчик плеснули и принялись мне в рот пихать. Водичка чем-то воняла, и я ее пить отказывалась. В ушах стоял звон. Тут что-то звякнуло, это Свечкина графин на пол сшибла, а ко мне вернулось ощущение реальности. – Простите, – сказала заведующая. – Извините, – поддакнула Свечкина. – И вы тоже, – выдавила я из себя. – Я, пожалуй, пойду. Только вы все равно поищите наши паспорта, их же так тяжело восстанавливать. Чувствуя на себе их прожигающие взгляды и одновременно не чувствуя никаких сил, я побрела вон из загса. Ужас какой-то, а не заведение! На свежем воздухе мне стало полегче, я оттащила себя на следующий квартал, который утыкался в маленький скверик. Там в тени старых вязов имелась симпатичная кафешка. Я присела за желтый пластиковый столик, заказала официанту минералку, кофе с коньяком и лимоном и лед. Вскоре я пила вкусный кофе и запивала его ледяной водичкой. Благодать! Сразу стало лучше и физически, и душевно. Первым ко мне вернулось чувство юмора, и я тихонечко захихикала, стараясь не привлекать к себе внимания окружающих, потому что это странно, когда сидит за столом одинокая девушки и смеется, сама себе приятная. Посетителей было немного, но бармен с меня взгляд не сводил, а мне с каждой секундой становилось все смешнее, я выдернула из сумочки телефон и, не снимая, с блокировки, поклацала клавишами. Надо было срочно замаскировать свою истерику. Я стала кивать головой, приговаривая себе под нос: «Ой, не могу, вот смехота, видела бы меня Ритка. Замуж собралась! Дура! Прав Громов, кто ж на мне женится!» И тут я истерически захохотала, прижимая телефон к уху. Я решила, что документы забрал сам Костик, испугавшись мамы. Просто это было самое логичное объяснение случившемуся. Ну не беременная же Мариночка в самом деле их куда-то «присунула». Костик же не знал, бедняга, что меня захотят в этот день грохнуть, и наша свадьба все равно не состоится без всяких там таинственных пропаж. Хотя нет, он все просчитал, ведь печати в этом загсе ставят в паспорта заранее, а таким образом некуда их стало ставить. Господи, ну что за идиотские мысли в голове! С другой стороны, а какие мысли там еще должны быть, если положение, в котором я оказалась самое, что ни на есть дурацкое?! И тут зазвонил телефон. Кто говорит? Слон. – Аверская, ты где шляешься? Я тебе домой звонил, а ты трубку не берешь, ты ж вроде должна отлеживаться. – Привет, Громов. Я никому ничего не должна, но лучше бы мне действительно отлеживаться… – Аверская, уже по твоему тону понятно, что ты опять не в партию вступила! – посуровел мой милый друг. – Я была в загсе, и так выходит, что Костик забрал не только наши паспорта, но и заявления. Тайно от меня! Понимаешь, нас бы просто не расписали в субботу, потому что там все думали, что мы перехотели жениться. А я так спешила, что даже под машину угодила! – Так, а теперь поподробнее, и без этих своих эмоций! Когда я ему изложила суть, опять оказалось, что я «идиотка, как все бабы». И чего я с ним вожусь, если он меня за дуру держит? Но эту мысль я развить не успела, потому что Громов потребовал, чтобы я позвонила Костику, видите ли, нормальная женщина сначала постаралась бы с женихом ситуацию обсудить, а не принимать на веру все, что ей другие бабы наговорили. Более того, Громов был уверен, что подобные «развлечения» не в характере Кости. Своим «мужским» умом он придумал потрясающее объяснение происходящему. – А что если у этой Мариночки была личная корысть, – вещал мне в ухо милый парень, – может она любовница твоего Костика? И это его ребенок?! Или не у Мариночки корысть, а у какой другой бабы? Что если кто-то все-таки выкупил ваши паспортины, к примеру, у той же заведующей? Понимаешь, этим дурындам из загса ничего больше не остается, как на вас валить, тем более, что вы не вместе разбираться пришли. Версию с любовницами я отмела напрочь, а вот существования какого-то неизвестного мне интереса вполне можно было допустить. – Мне это как-то в голову не пришло, – задумчиво протянула я. – А вот это меня как раз и не удивляет! – крякнул в трубку Громов, – что не пришло ничего умного в твою травмированную голову. И еще, Аверская, ты уверена, что мамашка Костика твоего ничего не разнюхала, уж больно на ее почерк смахивает? Ты помысли в этом направлении... Честно говоря, я уже снова не знала о чем думать, умеет мой друг взглянуть на проблему с альтернативной точки зрения, наверное, поэтому ему и удаются оригинальные рекламные ролики, что он как-то все иначе видит. А не съездить ли мне к Феофану Леопольдовичу? Может, он чего знает? Теперь я стала подозревать, что Костик все же проболтался матери, ну а она уже и устроила всю эту свистопляску. Да, Громов подбросил кучу идей, от глупых – про любовниц Костика, до умных – про чью-то корысть. Расплатившись в кафе, я медленно побрела по улице. Да, дела, что же я так не уверенна в себе? Если есть две версии объяснения чему-то, я сразу выбираю ту, что хуже. Хотя, с другой стороны, куда уж хуже: меня выгнали с работы, хотят убить, упечь в тюрьму, и в личной жизни – сплошная невезуха. Даже Костик не стал моим мужем, а ведь, кроме него, на это звание уже года два никто не претендовал. Я поежилась, хотя на улице было довольно жарко для июньского утра. Да какое уже утро, взглянув на часы, удивилась я. Половина двенадцатого. Если хочу попасть в гости к дедуле, пора спешить, пока он куда-нибудь не смылся. Дед у Костика был очень активным для своих лет и вел весьма подвижный образ жизни: на футбол ходил, на охоту ездил, рыбалил на прудах. Летом он жил на даче, а телефона там не было. Я остановила такси и отправилась за своей машиной. В ней полный бак бензина, а таксисты цены не сложат, услышав про Соколовку. Я же девушка безработная, поэтому роскошествовать не могу. По дороге я решила, что надобно звонить Аленке, ибо с паспортом скорее всего придутся попрощаться. Раз его в загсе не нашлось, значит он исчез по воле злодейского умысла. И навряд ли тот, кто им завладел, вернет мне его в ближайшем будущем. Без документов, как известно, ты никто и звать тебя никак, поэтому надо заехать домой за фотографиями, которые остались у меня еще с прошлых разов и заскочить в гости к Аленке. Кстати, когда я ей позвонила и рассказала все историю, она сказала, что ничего более странного в жизни не слышала. Порекомендовала приехать побыстрее, потому что собиралась уходить в гости. Я не стала откладывать дело в долгий ящик и по пути в Соколовку заскочила паспортно-визовую службу. Аленка помогла оформить заявление по утрате паспорта. Я оплатила за срочность необходимую сумму. – Слушай, а как же твой Костя? У него же паспорта тоже считай нет? – поинтересовалась Аленка. – Если это дело рук его мамаши, то ему документ вернется по почте. Если же это какие-то потусторонние силы, то пришлю его к тебе, поможешь бедолаге, ладно? В одном я уверена стопроцентно – мой паспорт канул в Лету. Вскоре я уже рулила собственной «коровой», за руль которой не хотела сегодня садиться в виду недомогания. Хотите забыть о своей душевной боли? Сломайте себе ногу. И хотя до перелома дело не дошло, новые треволнения благополучно вытеснили старые. Набрав несколько раз сотовый Костика, я поняла, что это сплошная безнадега – абонент ушел в подполье. Кстати, злополучную квитанцию о том, что паспорта я все же в загс сдавала, я не обнаружили и в машине. По этому поводу придется наслушаться неприятных нотаций от Коржикова, если конечно его не похитили инопланетяне. Иначе куда это он подевался? Я включила радио. Вырвавшись из города и несясь по живописной трассе этим прекрасным летним днем, я изводила себя черными мыслями. Мне двадцать восемь лет, через два года тридцать. У моих одноклассниц уже по двое детей, а у некоторых и по двое мужей, в смысле на счету. А я все перебирала: то он не красивый, то он неумный, то безработный, то малорослый, то женатый, то разведенный, зато с детьми. Про последнего кавалера я уже говорила, а вот предпоследний мучил меня два года подряд. Ради него я худела, ради него стала брюнеткой, носила зеленые линзы и валялась в солярии, чтобы быть смуглой. Из-за него бегала по гадалкам, так хотелось знать, любит или не любит, бросит или не бросит. Бросил. Если б мозгов было чуть больше, поняла бы это через неделю после знакомства без всяких гадалок. Но мозгов было мало, поэтому я ему стирала вручную носочки, а потом их гладила, готовила на завтрак кашки, на обед делала первое, второе и третье. Ужинал обычно он вне дома и без меня, зато я его ждала и спать не ложилась, во сколько бы он ни соизволил вернуться. А потом он ушел, сказал, что я его недостойна. Стоп. Обычно в этом месте я себе говорю «стоп», чтобы не изойтись жалостью к самой себе. Надо же беречь нервную систему! Я вцепилась в руль покрепче и газу прибавила. Хорошо Ритке, у нее с нервами как раз все обстоит превосходно, канаты, а не нервы у этой кубанской казачки. Пять лет тому назад она встретила своего Георга, который на проверку оказался Гришкой. А вслед за этим стали вылезать и другие несостыковки в его рассказах о себе и о том, что есть в действительности. Но Ритка на тот момент была уже за ним замужем, переехала из своего Краснодара в наш город, купила квартиру, открыла свою студию, вбухав в нее большую часть своих сбережений. И когда она поняла, что человек, которого она искренне любит, обычный паразит, высасывающий из нее все соки, она не стала убиваться от горя, уходить в монастырь или накладывать на себя руки. Она вышвырнула его из своего сердца, а позже из жизни. Почему позже, да потому что Георг убираться не хотел, хотел получить откупные и полквартиры в придачу. С Ритки! Разбежался! Нашел кому предъявлять. На тот момент она в нашем городе чувствовала себя как дома, нашла и адвокатов, и бандитов, теперь Гришанька к ней подойти боится, все больше названивает, да униженно клянчит копейку на проживание. Но я уверена, что если бы это счастье, в виде хитрозадого Гришки, обрушилось на мою голову, тогда мне ее было бы не сносить. Я лишилась бы всех своих сбережений и жилья, как пить дать! С моей приспособленностью… Я снизила скорость, вложилась в крутой поворот на Соколовку, и последнее, что успела сделать, так это вдавить ногой тормоз. Серебристая иномарка, решившая прямо за поворотом развернуться, оказалась на моем пути. Я врубилась мордой ей в бочину, и дальше наши вращения помню плохо, а ведь у меня была всего третья скорость! Звук этого удара, скрежет и визг тормозов будут сниться мне до конца жизни. – Господи, вы целы? Девушка, вы живы? Я подняла голову с рук, сцепленных на руле, и посмотрела на него. Красив. Сокрушительно красив, вон как сокрушил мою «девятку»! А еще бледен и испуган. На лбу кровоточащая ссадина. – Что б ты сдох! – от всей души пожелала я. – Жива, слава богу, жива! – обрадовался он. Я вылезла из машины и осмотрела место аварии. Придурок бегал вокруг меня кругами и утешал, что все обойдется. Интересно, что обойдется? Ему выплатят страховку? Он купит себе новый автомобиль? А я? Что буду делать я? «Корова» не застрахована, а ремонтировать ее не на что. Кстати, а кто из нас виноват? Ну уж не я, во всяком случае! Даже с моим слабым знанием правил дорожного движения понятно, что не следует разворачиваться прямо за закрытым поворотом – Я виноват, и все оплачу, только вы не переживайте так, на вас прямо лица нет! – Вы что, только права получили? И вам забыли объяснить, что за поворотами, да еще крутыми, да еще закрытыми лучше не разворачиваться?! – завопила я неожиданно, решив озвучить умную мысль. Он дернулся всем телом от моего вопля (крик души получился неожиданным и очень громким) и опять принялся бормотать, что все оплатит, что все исправит, что так нервничать не стоит. А как стоит? Я села за руль «девятки». Из-под дымящегося капота вытек антифриз и, наверное, вода из радиатора, потому что лужа была большая. Заводиться машина не пожелала, издала ужасающий скрежет и захлебнулась. И это вовсе не означало, что все будет хорошо. На этот раз это означало, что «корова» превратилась в груду металлолома. Зато иномарочка живо затарахтела своим тихим, интеллигентным моторчиком, словно в издевку надо мной. И я заплакала, тихо и беззвучно, как та иномарочка. «Пежо» был с московскими номерами. Надо же откуда приперся, чтобы меня уделать по полной программе! А красавец-водила уже летел ко мне. – Девушка, ну что, не заводится? Конечно, не заводится! С чего бы ей заводиться, при моем-то везении! И я зарыдала еще горше. – Да не убивайтесь вы так, главное, что вы живы-здоровы, а машина – это ерунда, железо! – Да, но это было мое железо, которое исправно бегало, – стала выговаривать ему я, забыв про мерзкий характер «коровы». Воистину, что имеем – не храним, потерявши – плачем. Так и я вдруг возлюбила свой транспорт и принялась горевать по поводу его безвременной кончины. Неожиданно в сумке зазвонил телефон. Это была Ритка, которая не на шутку испугалась моего рева, выяснив, что я жива и невредима, а моя машина приказала долго жить, она успокоилась и велела не реветь. Я от злости отключилась. А стиляга из Москвы сказал, что моя подруга совершенно права. Тут я слезы вытерла и приняла позу «руки в боки». – Так, попрошу ваши документы! И давайте решать, будем милицию вызывать или к оценщику поедем? – Позвольте, конечно, милицию вызывать, ведь надо же будет страховку получать. Хотя как это все не ко времени! У меня важная встреча, а я тут с вами застрял. – Застряли, значит? – накалялась я. – Да это я с вами застряла, а не вы со мной. И если бы вы умели ездить! Эх, – махнула я рукой, – у меня, между прочим, тут тоже важная встреча! И как вы еще в своей Москве не разбились, ведь там движение интенсивнее, чем у нас будет. Я раскинула руки и головой повертела для убедительности. Дорога по-прежнему радовала своей абсолютной безлюдностью. Он поник головою, а потом стал кому-то дозваниваться. Оказалось – страховому агенту, который его заверил, что им будет достаточно протокола с места происшествия, потому что в нашем городе у них филиала не было. – А документики все-таки мне отдайте, – упрямо потребовала я. Он сходил в машину, притащил свидетельство на свое «Пежо», а я пока вызвала милицию. Благо пост рядом, сейчас приедут. Посмотрев в сторону своего несчастного автомобиля, я вздохнула и набрала номер «Эвакуатора», договорилась, чтобы приехали за моим железом. Такие номера у меня были занесены в телефонную книжку мобильника. – Представляю, во что мне это обойдется! – пробормотала я себе под нос. – Я все оплачу, – сказал красавчик, топтавшийся рядом. В свидетельстве значилось: Сташевский Мирослав Николаевич. – Это вы? – спросила я и пальцем по картонке постучала. – Это я, – признался он, – а вас как величать? – Ксения, – буркнула я и принялась набирать Костика. Увы, мой несостоявшийся муж хранил упорное молчание. Совсем от рук отбился! – А вы куда ехали? – продолжил допытываться Сташевский. – В Соколовку. – А я заплутал, мне надо было в город, но там разъезд и никаких указателей, вот я не туда и свернул, – доложил он. – Указатели были, но их снесли перед расширением трассы, дорогу только что закончили ремонтировать, еще даже знаки не убрали.