— В файлах Belle's Beauty полный беспорядок. Там есть отрывные листы, квитанции, отчеты и другие вещи, которые я не могу вспомнить. Я хочу, чтобы все они были оцифрованы к полуночи… У нее отвисает челюсть. — Полночь? Ты только что сказал, что там были файлы на годы. — Ты не дала мне закончить. — О. Она выдыхает. — К полуночи на следующей неделе, в пятницу. Ее глаза расширяются. — Через десять дней? — У тебя какие-то проблемы? Она делает глубокий вдох и качает головой. — Нет. Я машу ей рукой, чтобы она выходила. Она чопорно поворачивается и идет к двери. Мой взгляд останавливается на моей кружке. Возможно, я немного порочен, когда беру ее и говорю: — О, прежде чем ты уйдешь, — встряхиваю чашку. — Я бы хотел немного кофе. В ее глазах вспыхивает пламя, но она прикусывает язык. Конечно, возможно, я перегибаю палку. Не только с кофе, но и со сроками выполнения ее задания. Она никак не сможет сделать это вовремя. С другой стороны, она просто может удивить меня. Люди бьют свои личные рекорды, когда оказываются на грани. При надавливании можно извлечь алмаз. Если у Кении Джонс есть мужество, которое она продемонстрировала мне в тот день в штабе Belle's Beauty, то она примет вызов. Или она сломается. И я буду свободен от ее отвлекающего присутствия в офисе. Она выхватывает у меня чашку. Приторно-сладким голосом она напевает: — Без проблем, мистер Алистер. Когда она уходит, я звоню Иезекиилю, чтобы он забрал папки с моего стола и перенес их в хранилище. Он ничего не говорит о моих действиях, но я знаю, что он недоволен. Очень жаль. Я отлично провожу время. Кения возвращается в мой офис с чашкой дымящегося кофе на подносе. — Вот, пожалуйста, мистер Алистер, — говорит она, и ее глаза выдают, как сильно она меня ненавидит. Я киваю в сторону стола. — Туда. Она легко ставит чашку, наклоняет ее так, чтобы ручка была обращена именно к ней, и отступает назад. Натянутая улыбка остается на ее лице, но один взгляд на ее пальцы показывает, что они сжимают поднос так, словно она хочет разбить его о мою голову в стиле каратэ. — Сейчас Иезекииль проводит тебя в кладовую. — Хорошо. — Она кивает и отходит назад. Когда она уходит, я подношу кофе к носу и нюхаю. Аромат сильный. От горячей черной жидкости поднимается пар. Я предпочитаю, чтобы мой кофе был подслащенным до тех пор, пока от него не останется прежней скорлупы, но я не чувствую необходимости говорить ей об этом. Я ни за что не буду пить этот кофе. Странно удовлетворенный, я погружаюсь в свою работу и выныриваю только тогда, когда Иезекииль приносит поднос из столовой и заставляет меня перекусить. День становится все жарче и жарче, пока я переключаюсь между встречами Fine Industries и Belle's Beauty. Теперь, когда я взялся за работу с управляющими компаниями, мне нужно многое наверстать. Несколько часов спустя я провожу руками по волосам и проверяю время. Мои глаза расширяются, когда я вижу, что часы смотрят на меня. Взгляд в окно подтверждает, что солнце зашло. Мои глаза затуманены, и я прикрываю рот, когда от зевка у меня сводит челюсть. Отходя от стола, чтобы размять ноги, я звоню миссис Хэнсли. Она отвечает на мой видеозвонок и указывает телефоном на Белль. — Папа! — Белль визжит, размахивая пальцами в зеленых и красных пятнах. Я улыбаюсь. — Ты рисовала, Белль? — Ммхм. — Она качает головой. — Я рисую для тебя! — Мне не терпится это увидеть. Ты можешь мне показать? — Пока нет. — Ах. — Я широко улыбаюсь. Миссис Хэнсли ерошит волосы Белль. — Еще одна поздняя ночь, Алистер? — Я не думаю, что буду вовремя, чтобы уложить ее. — Я позабочусь об этом. — Она притягивает Белль ближе и целует ее в щеку. — Что ты думаешь, Белль? Может, нам приготовить макароны с сыром на ужин? Моя дочь улыбается от уха до уха. — Ага! Я тихо смеюсь. Блюда Белль готовят каждый день, но она скорее съест пять тарелок макарон с сыром в неделю, чем побалует себя идеально сбалансированными блюдами. — Папа сегодня будет дома поздно, — говорю я ей, держа телефон подальше от себя. — Но я зайду и поцелую тебя на ночь, как только вернусь. — Хорошо. Пока, папочка. — Пока. — Мое сердце тает, когда я смотрю, как она шевелит пальцами. Меня убивает, что я не могу проводить с ней больше времени, но Клэр хотела, чтобы Belle's Beauty досталась нашей дочери по праву рождения. Мое невнимание привело к растрате наследия, которое она хотела оставить после себя. Это безумие не будет длиться вечно. На короткий рывок я направлю всю свою энергию на возрождение бизнеса. Когда я закончу, Белль будет пожинать плоды для будущих поколений. Надеясь пошевелиться, я открываю дверь и выхожу на улицу. В офисе тихо, а в коридоре темно. Большинство моих сотрудников разошлись по домам. Я стучу по краю стола Иезекииля, улыбаясь, когда он поднимает голову и трет кулаками глаза. — Теперь ты можешь идти домой. — Я ухожу, когда ты уходишь. — Я не собираюсь уезжать в ближайшее время. Мне нужно просмотреть последние данные. Моя настоящая работа начинается в нерабочее время. Поскольку большая часть моего дня посвящена Belle's Beauty, вечером мне приходится наверстывать упущенное в Fine Industries. Иезекииль бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Управление двумя компаниями истощает тебя. Когда у тебя будет время поспать, если ты будешь продолжать в том же духе? — Кому нужен сон? — Я ухмыляюсь. Он качает головой. — А как насчет твоей дочери? — Я попросила миссис Хэнсли остаться на ночь. Она уложит ее вечером. Иезекииль громко зевает. Я киваю в сторону выхода. — Давай. Если мне что-нибудь от тебя понадобится, я запишу это. — Хорошо. — Иезекииль неуверенно поднимается, и его водянистые глаза опускаются на мою кружку. — Ты хочешь, чтобы я приготовил тебе кофе перед уходом? — Все в порядке. Вместо этого я выпью воды. — Я могу сделать это для тебя. — Он тянется за чашкой. Я прячу его за спину. — Все в порядке. Я справлюсь. Иезекииль хмурится, но сдается и начинает собирать свои вещи. — Кстати, твой шурин сказал позвонить и договориться о встрече завтра, иначе он заедет в гости. — Я могу вышвырнуть его еще до того, как он переступит порог здания. — Но ты этого не сделаешь.