— Эй! — Кто-то пинает спинку моего стула. Я наклоняюсь вперед, мой живот больно ударяется о стол. — Ой. Болтовня в комнате прекращается. Я резко оборачиваюсь и вижу женщину в длинном синем платье-свитере, стоящую позади меня. Ее взгляд острый, а рот искривлен в хмурой гримасе. — Ты действительно втянула ребенка Алистера в предложение о бэби-боксе? Я отворачиваюсь от нее. Она обходит мой стул, чтобы посмотреть мне в лицо. — Привет. — Я не в настроении, ясно? — Новости по всему офису, — огрызается она. — Ты сорвала сделку с бэби-боксом. — Послушай, если хочешь отыграться на мне, набери номер и становись в очередь. Сегодня не твоя очередь. Она не шевелит ни единым мускулом. — Еще раз, как тебя зовут? — Не твое дело. Она рычит и оглядывается по сторонам. Мое имя нацарапано по всем записным книжкам цветистым почерком. Ее взгляд останавливается на нем. — Кения. — Раз уж мы знакомимся, почему бы тебе не сказать мне, кто ты? — Это Хизер. Конечно, это так. Я натянуто улыбаюсь. — Хизер, тебя не было на собрании, поэтому я была бы признателен, если бы ты не бегала вокруг, слушая сплетни. То, что я сделала в Бэби-Боксе, не имеет к тебе никакого отношения. — Вроде как да, — говорит она таким пассивно-агрессивным тоном, не разрешайте мне звонить менеджеру. — Я слышала, что ты сделала это. — Она наклоняется. — И мне это не нравится. — Это так? — Сомневаюсь, что она слышит сарказм. Она слишком занята, наслаждаясь звуком собственного голоса. — Мистер Алистер не говорит о своей дочери. Никогда. Не с нами и уж точно не с клиентами. Ты должна знать свое место, девочка на побегушках. Девочка на побегушках? Я улыбаюсь. — Спасибо, девочка с ботоксом. Я буду иметь это в виду. По комнате прокатываются вздохи. Ее длинные накладные ресницы трепещут. — Что ты мне только что сказала? Я бросаю взгляд в ее сторону. Неужели она ожидала, что я убегу в слезах, потому что она ведет себя отвратительно? Что, по ее мнению, это такое? Старшая школа? Час назад Холланд Алистер разжевал меня и выплюнул изо рта. Все, что может сказать Хизер, — детская забава по сравнению с этим. Хизер задыхается. — Ты отвратительна. Прекрасно. Мы не будем друзьями. Если я ей не понравлюсь, она может с таким же успехом бояться меня. Моя улыбка становится вялой. — Отойди сейчас, пока я вежливо прошу. Хизер выглядит раздраженной. Она наклоняется так близко, что я чувствую запах того, что у нее было на обед. Тунец. Определенно. — Я скажу тебе прямо сейчас; то, как мы здесь все делаем, отличается. Ты не открываешь рта на собрании команды, если тебя об этом не попросят. И ты не упоминаешь о семьях других людей, если у тебя нет желания умереть. Свяжись со мной, и я покажу тебе, что происходит с людьми, которые не остаются на своей полосе. — Это угроза? — Просто маленький совет. — Спасибо за совет. — Я встаю и вторгаюсь в ее личное пространство. Она неуклюже отступает, ее торжествующая улыбка сменяется испуганно нахмуренным взглядом. — Но Алистер уже надрал мне задницу за то, что я сделала сегодня. Так что не волнуйся. Ты можешь приберечь свой маленький акт запугивания для того, у кого хватит терпения. — Я хлопаю рукой по стене кабинки рядом с ее головой. — Свяжись со мной еще раз, и ты узнаешь, что значит видеть свой зад из-за верхней губы. — Что? Ее брови хмурятся. — Это угроза. Понимаешь? Ее глаза сужаются. Я делаю вид, что замахиваюсь на нее кулаком. Она взвизгивает и отскакивает назад, прикрывая лицо. Когда она понимает, что я всего лишь имитировал удар, Хизер краснеет на три оттенка. — Ты бандитка! — Это верно. Я происхожу из длинной линии тех, кому наплевать. И не забывай об этом. — Я отхожу от нее и падаю в свое кресло, которое приветствует меня громким скрипом. В офисе гробовая тишина. Я замечаю, что несколько телефонов достают и снимают наше общение. — На что ты смотришь? — Хизер визжит. Приглушенный смех встречает ее заявление. Хизер фыркает и вылетает из офиса, к моему большому облегчению. В других кабинках устанавливается подобие нормальной обстановки. Со мной никто не разговаривает. Они кажутся замкнутыми. Ожидание. Все ходят на цыпочках, ожидая взрыва от Алистера. Но это никогда не приходит. — Мисс Джонс. — Иезекииль звонит мне после обеда. Я замечаю, что помощник руководителя подзывает меня. Мой стул отъезжает назад, когда я вскакиваю на ноги. — Тебе что-нибудь нужно? Он улыбается. — Следуй за мной. Я иду за ним на кухню. Иезекииль указывает на стол. — Почему бы тебе не сесть? Я готовлю кофе для Алистера, и он упомянул, что тебе понравился хороший напиток. — Он тебе это сказал? Сегодня? — О, не сегодня. — Шея Иезекииля вспыхивает. — Сегодня у него были… другие слова. — Могу себе представить. — Я опускаю подбородок на ладонь и вздыхаю. — Это не имеет большого значения, — говорит Иезекииль, готовя кофе. — Будут и другие совместные проекты. — Это огромное дело. Алистер усадил меня и объяснил, насколько важны бэби-бокс. — Это одна из причин, по которой я почувствовала отчаяние, когда увидела, что сделка срывается. — Belle's Beauty нужен был этот контракт. Иезекииль наливает черную жидкость в чашку поменьше. — Belle's Beauty не страдает из-за денег. — Видение Алистера — это не деньги. Это наследие. Теперь, когда я знаю, что у него есть дочь, это имеет смысл. Он сжигает себя дотла, чтобы сохранить Fine Industries и Belle's Beauty. Он пытается создать компанию своей жены, но не для себя, а для другого поколения. — Если отбросить все проблемы, я думаю, ты совершила очень смелый поступок. — Он помешивает ложечкой в чашке, и это издает легкий звенящий звук. — Ты одинок в этом чувстве. — Он никогда не признает этого, но Алистеру трудно находить общий язык с другими. Это затрудняет участие в презентациях. — Тебе позволено говорить, что у босса есть недостатки? — Я спрашиваю. — Разве мы все не должны целовать его кольцо и говорить о том, какой он совершенный? Иезекииль смеется. — Возможно, я бы использовал более приятные выражения в присутствии Алистера, но он знает мои мысли. Он также знает свои пределы. — Аромат кофе наполняет воздух и расслабляет узлы у меня на шее. Иезекииль пристально смотрит на меня. — Ты была очень храбра, что вмешалась. — И ты очень смелый, раз тебя увидели за дружескими отношениями со мной. — Я оглядываюсь по сторонам на случай, если Большой Плохой Босс расхаживает взад-вперед по коридорам. — Меня тянет к изгоям. — Что ж, спасибо, что подтвердили, что я здесь никому не нравлюсь. Он снова улыбается, но не отрицает этого. — Я не знала, что нарушаю кардинальное правило компании. Я думала, что идти на встречу в команде — значит играть в команде. Я понятия не имела, что босс ожидает, что все будут сидеть без дела, как манекены, когда корабль тонет. — Праведный гнев искажает мой голос. Пока я не вспоминаю, что облажалась, косвенно упомянув дочь Алистера. Я опускаюсь на стул и играю с подолом своего пиджака. — Я действительно не знала, что у Алистер был ребенок, Иезекииль. Он берет новую чашку и наливает вторую. — Я слышал о… разногласиях, которые у вас двоих возникли после встречи. Конечно, он это слышал. Мельница сплетен в Fine Industries работает усерднее, чем я. — Честно говоря, я удивлен, что ты все еще здесь, — добавляет Иезекииль. Мои глаза расширяются. Он имеет в виду здесь… в здании. Или… на этой земле?