Саша на фотографии сияла. Светилась любовью. Улыбка на лице Дрейка тоже была широкой и теплой. Как долго они вместе? Как он уже делает предложение? Он тянул время со мной. Мы так долго были вместе, а все, что он делал, это говорил о браке. Он ни разу не выполнил этого. Это было просто обещание. Морковка, болтающаяся на кончике палки. Я сворачиваюсь калачиком в постели и смотрю в окружающую меня темноту. У меня звонит телефон. Мне не хочется тянуться за ним, но я беру его с прикроватной тумбочки, где он заряжался. Мои пальцы прижимаются к холодному корпусу. Она ледяная, когда я прикладываю ее к лицу. — Алло? — Ты ответила, — говорит Саша. Мои глаза распахиваются. — Я бы не стала, если бы знал, что это ты. Тишина заполняет линию. Мне следовало бы повесить трубку, но я продолжаю видеть эти слова. Я сказала "да". Это было великолепное кольцо. Что-то, что он определенно не купил в магазине. Оно казалось антикварным. Дорогое, но с историей, стоящей за ним. Семейная реликвия. То, что от его бабушки? Его мать однажды рассказала мне об этом. Его прадедушка с бабушкой разошлись, когда его прадедушка ушел на войну. Он оставил кольцо своей девушке и сказал ей, что вернется за ним. Она бережно хранила кольцо холодными ночами. Когда его письма перестали приходить. И даже когда она услышала, что там, где дислоцировалась его эскадрилья, взорвалась бомба. Месяцы спустя мужчина постучал в ее дверь, и, когда она открыла, он стоял перед ней на коленях. Это была одна из самых романтичных историй, которые я когда-либо слышала. Это кольцо, легендарное кольцо его прабабушки и дедушки, на пальце моей младшей сестры. И теперь ее голос звучит у меня в ушах. Это голос, который раньше будил меня по утрам, исполняя песни, которые она сочинила на своей гитаре. Это голос, который звал меня, когда она была больна, нуждаясь в чем-то другом, кроме всепоглощающей любви наших родителей, чтобы привязать ее к этому миру. Это голос, который сломался, когда ее тело устало от химиотерапии. Она моя семья. И она выходит замуж за моего парня. — Ты видела это? — неуверенно спрашивает она. Мне требуется некоторое время, чтобы ответить. Мои глаза горят, но я говорю себе, что больше не буду плакать. — Я думаю, ты так и сделала, — бормочет Саша. — Я надеялась, что смогу поговорить с тобой до этого, но у меня не хватило смелости. — Не жди от меня поздравлений. — Я знаю, что мы действительно в плохом положении, — хнычет Саша, — но я была бы рада, если бы ты была моей подружкой невесты. Мое тело вздрагивает от неожиданности. Телефон соскальзывает с моего лица и прислоняется к подушке. Я правильно расслышала? Или это мой мозг играет со мной злую шутку? — Кения, ты мой лучший друг. Когда я почувствовала, что жизнь не стоит того, чтобы жить, ты дала мне силы держаться. — Она шмыгает носом. — Помнишь, как мы лежали бок о бок на больничной койке? Однажды я сказала тебе, что скучаю по звездам. Окна в моей палате были маленькими, и я чувствовала себя так, словно была в тюрьме. Ты принесла для меня проектор. Ты принесла звезды в мою больничную палату. Я проигрываю битву с печалью. По моей щеке скатывается слеза, за ней другая. Я устала. Пробирает до костей. Я не чувствую себя самой собой. Обычно в мире солнечно и тепло. Я сосредотачиваюсь на светлой стороне вещей, потому что именно там я чувствую себя наиболее умиротворенной. Но было все труднее и труднее соприкасаться с этой стороной моей личности. Может быть, я просто взрослею. Или, может быть, мой оптимизм подавлен предательством и болью. — Я не хочу говорить прямо сейчас. — По крайней мере, подумай об этом. Пожалуйста? Без тебя все будет по-другому. Я вешаю трубку, прежде чем она успевает услышать мои слезы. Я ненавижу каждую слезинку, которая падает из моих глаз. Ненавижу это со страстью. Дверь со скрипом открывается, и входит Санни. По тому, как она пересекает комнату, я знаю, что она услышала, и я знаю, что она злится. Но она не разглагольствует о том, какая Саша эгоистичная. Она забирается в кровать и обнимает меня. — Плакать — это нормально, Кения. — Я не плачу, — возражаю я. — Тебе не обязательно все время быть мисс Солнышко. Никто не ожидает, что ты будешь держать всю эту боль в себе. Никто. — Она гладит меня по волосам и успокаивает. — Плакать — это нормально. Я рыдаю, мое сердце снова разбивается. Не должно быть так свежо каждый раз. Разве раны в конце концов не заживают? Когда мои склеятся и высохнут? Когда перестанет казаться, что мое сердце разрывается на части? — Она попросила меня… — Я тяжело дышу, — быть ее подружкой невесты. Руки Санни сжимаются вокруг меня. — Этот эгоистичный кусок… — Я не могу этого сделать. — Конечно, ты не можешь. У нее серьезная проблема, если она думает, что ты когда-нибудь согласишься на это. — Я больше не хочу плакать. — Садясь, я использую рукав своей футболки, чтобы вытереть слезы. — Это жалко. — Плакать никогда не бывает жалко. Таким образом ты выражаешь свою боль. Если ты будешь держать это в себе, оно взорвется. И это нездорово. — Она похлопывает меня по щеке. Я улыбаюсь. — Что я сделала, чтобы заслужить такого друга, как ты? Ты намного взрослее меня. — Взослее? — В ее глазах что-то вспыхивает. Стыд? Сожаление? — Я бы так не сказала. Все, что я делала, это совершала ошибки, но это научило меня нескольким вещам. Я смеюсь. — Ты шутишь, да? Какие ошибки ты совершила? Разве ты не всегда была мисс Совершенство? — Мой тон легкий. — Все в школе приходили к тебе за советом, за помощью. Ты была убежищем для неудачников. Разве ты не была такой еще до того, как мы встретились? Санни улыбается, но за этим скрывается тьма. — Нет, я не всегда была такой. В моей жизни был период, когда я была такой же, как Саша. Я думала, что не могла сделать ничего плохого, даже если бы перешла все границы. Вот почему то, что делает твоя сестра, так сильно беспокоит меня. Она нарочно пытается запугать тебя. Ты не можешь ей уступать. Я отвожу взгляд, мое сердце обливается кровью по всему полу. Саша — моя семья. Даже если бы я захотела, я никогда раньше не говорила ей "нет". И я не уверена, что могу начать сейчас. ГЛАВА 12 НАГРАДА ХОЛЛАНД Я просовываю пальцы под подмышки Белль и поднимаю ее на столешницу. Она хихикает, ее сладкий запах маленькой девочки окутывает меня. Она все еще одета в свою спортивную пижаму. Она в красно-черную полоску, которая заставляет ее карие глаза сиять. Ее волосы свободно ниспадают на плечи, а ее беззубая улыбка делает мой мир ярче. — Кто мой специальный помощник по приготовлению блинов? — Я напеваю, щелкая лопаточкой, потому что я шоумен для людей, которых я люблю. — Я! Я! — Белль болтает ногами. Я трусь своим носом о ее. — Это верно, милая. Белль подпрыгивает. Смеется. Смотрит, как я выливаю смесь на сковороду. Тесто для блинчиков шипит, и у меня урчит в животе. Я редко завтракаю, но сегодня утром по какой-то причине я ужасно проголодался. — Готова перевернуть это? — Я спрашиваю Белль. — Да! — Следи за своими руками, — говорю я, притягивая ее в свои объятия и немного приседая, чтобы она могла дотянуться до лопаточки. Ее крошечные пальчики обхватывают ручку и дергают.