Я замедляю шаги. — Я не заслуживаю того, чтобы двигаться дальше. — Если бы ты мог отпустить мисс Джонс, ты бы уже сделал это. Вместо этого ты просто падаешь все глубже. — Его голос понижается до низкого, задумчивого гудения. — Разве ты не замечаешь, что всякий раз, когда ты рядом с ней, твое чувство вины уходит? Я поджимаю губы. — Дело не в том, что моя вина уходит. Дело в том, что она переходит в другой вид. — Чувство вины за то, что чувствовал себя счастливым, когда Клэр ушла? — Да. — Это чувство вины удерживает тебя от любви, Алистер. Если ты действительно любишь ее, в ту минуту, когда ты отдашь ей свое сердце, ты должен отпустить чувство вины. Ты не можешь поддерживать любовь и чувство вины одновременно, иначе это поглотит тебя. Я прерывисто выдыхаю. — Как только ты отдашь свою любовь Кении, ты разорвешь узы, которые связывают тебя с твоей женой. — Я не могу. — Тогда можешь ли ты забыть Кению? Я сжимаю губы. Бернард выходит из машины и выжидающе смотрит на меня. — Нежелание отпускать Клэр — вот почему тебе продолжают сниться эти сны. В ту минуту, когда ты отпустишь это, твои кошмары постепенно уйдут. Твое сердце хочет исцелиться, Алистер. Твой мозг дает тебе знать. От тебя зависит, позволишь ли ты этому. Стиснув зубы, я резко обрываю разговор. — Мистер Алистер? — Спрашивает Бернард, бросая на меня обеспокоенный взгляд. — Поехали. Ночь тяжело давит на меня. Последнее, что я хочу делать, это общаться, но у меня нет привычки нарушать свои обещания. По дороге Бернард молчит. Я вижу, как он бросает обеспокоенные взгляды в зеркало заднего вида. Должно быть, я выгляжу ужасно, если он так явно встревожен. К счастью, он не задает вопросов. Бернард останавливает грузовик перед рестораном. Я бросаю на него взгляд. — Не хочешь зайти внутрь? — Не нужно. Моя жена дома готовит ужин. — Он хихикает и наклоняет голову. — Без обид, но это, вероятно, будет приятнее, чем что-либо там. Легкая улыбка просачивается сквозь его губы. — Я буду здесь, как только ты позвонишь. Это не займет у меня больше пятнадцати минут в пробке. — Не беспокойся обо мне, Бернард. Проведи ночь со своей женой. Я вернусь домой сам. — Мистер Алистер… — Все в порядке. — Я отмахиваюсь от него, чувствуя усталость. — Ты никогда не знаешь, сколько у вас с ней времени. Ты должен дорожить временем, которое вы можете провести вместе. Его глаза расширяются. Беспокойство практически стекает с его кожи. Я знаю, это звучит сентиментально, но сегодня именно такая ночь. И, черт возьми, если я не могу чувствовать себя немного не в своей тарелке в тот день, когда моя малышка просит меня найти ей новую мамочку, то я не знаю, когда наступит подходящее время. Он тяжело сглатывает. — Ты можешь позвонить мне, если тебе что-нибудь понадобится. Мой телефон будет в режиме ожидания. — Я не буду звонить. — Я прогоняю его. — Уходи. Он медлит. — Спокойной ночи, Бернард. — Поднимаясь по ступенькам здания, я машу ему в ответ. Мое внимание переключается на ресторан. Я предоставляю команде Belle's Beauty выбирать заведение, так как это, технически, их победа. Тем не менее, команда Fine Industries также была приглашена. Поскольку моя кредитная карта была открыта и представлена перед ними, я подумал, что они выберут что-нибудь более изысканное.… Главный зал стейк-хауса выглядит так, словно он попал в другое столетие. Ничто не сравнится с элегантными современными барами, которые, похоже, в тренде. С потолка свисают большие оранжевые светильники, освещающие толстые деревянные столы и виниловые кабинки. Слева есть танцпол, а справа — длинная барная стойка. Люди уже заполняют оба — некоторые танцуют в темноте, в то время как другие склонились над стойкой, лелея свои печали выпивкой. Все остальные набились в главный зал, заполняя кабинки. Иезекииль сразу находит меня. Он выглядит изможденным. Как и я, он предпочитает пробираться сквозь груды папок, чем общаться. — Ты здесь. Наконец-то. — Он вздыхает. — Я больше не могу угнаться за этими молодыми парнями. — Ты едва ли стар, Иезекииль. — Я чувствую это в своих суставах, когда погода становится слишком холодной. Я бы сказал, что я в таком возрасте. — Он кивает на стол. — Иди, сядь сюда. Я ошеломлен, когда вижу Кению, сидящую за столиком. Я думал, Иезекииль постарается держать меня как можно дальше от нее. Остальные замолкают, когда я проскальзываю рядом с Кенией. На ней маленькое черное платье, которое облегает ее тело, как будто оно было сшито для ее изгибов. Низ сверкает каким-то драгоценным камнем, а верх переходит в глубокую V-образную вырезку Срань господня. Она — видение. Мое желание нарастает, усиливаясь вместе с такой неконтролируемой жаждой, что я понятия не имею, как переживу ночь, сидя так близко к ней. — Алистер, — глава моей команды по связям с общественностью посылает мне небрежную улыбку, — ты опоздал. — И, похоже, ты уже открыл хорошее вино. — Я киваю на бутылку. Он одаривает меня дерзкой ухмылкой. Еще одна причина, по которой я ненавижу ходить на эти сборища? Мои сотрудники всегда заканчивают тем, что совершают пьяные глупые ошибки, когда им слишком комфортно со мной. Я слышу все их секретные планы убийств, когда у них развязаны языки. Очевидно, многие из моих сотрудников хотят моей смерти. Это всегда повышает самомнение. Я вздыхаю и барабаню пальцами по своей ноге. За столом царит праздничное настроение, но хмурится только мисс Джонс. Я хмурюсь в ответ. В чем твоя проблема? Она закатывает глаза. Отлично. Я едва добрался сюда, а уже оскорбил ее. — Выпейте, мистер Алистер. — Передо мной появляется кружка пива. Я поднимаю руку. — Нет, спасибо. Из-за стола доносятся стоны. ПИАР-директор ухмыляется. — Если вы не хотите пить, по крайней мере, произнесите тост. Бэби-бокс был огромной победой для Belle's Beauty. Он озорно оглядывается по сторонам и размахивает руками. — Речь! Речь! Речь! Речь! Зал загорается, и настроение распространяется подобно лесному пожару. Иезекииль ухмыляется мне. Ему это нравится. Предатель. Это единственная причина, по которой он посещает эти мероприятия. Чтобы увидеть, какими экстремальными будут команды, когда они найдут в себе мужество. Кения вскакивает на ноги. — Я возьму еще выпить. Я провожаю ее взглядом, пока она марширует по комнате. Черная юбка оборками облегает ее ноги. Ее локоны распущены и свободно обрамляют лицо. Это несправедливо, какая она сногсшибательная. Я уже вижу, как несколько глаз поворачиваются, чтобы окинуть ее взглядом. Она не просто в центре моего зрения. Она самая горячая женщина в комнате. Любому чистокровному мужчине будет трудно игнорировать кого-то, кто выглядит так же хорошо, как она. При одной мысли о том, что пьяный неудачник приставал к ней, мне хочется пробить дыру в столе. Есть ли вероятность, что я смогу утащить ее отсюда, когда буду уходить через полчаса? Я ловлю на себе пристальный взгляд Иезекииля. Стреляй. Я не пялюсь на идеальный зад мисс Джонс. Он выгибает бровь, как бы говоря, что не верит мне.