Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 1 из 64 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * * Я стояла у самого края обрыва, подставляя лицо ветру и вглядываясь в массивного мужчину, сидящего на носу рывками приближающейся лодки. Ветер трепал его медные волосы, то набрасывая их на едва угадывающееся издалека лицо, то отшвыривая назад, река холодными брызгами омывала и его, и тех, кто усердно работал на веслах – гномов. Огромных, лысых, могучих словно орки гномов этого мира. Моего мира. Мой взгляд коснулся берегов Эхеи, ставших почти незримыми в сгущающемся тумане, выхватил огромную рыбину, плеснувшуюся в нескольких метрах от лодки и превысившую длинной всю шестиместную посудину, улыбнулась Мраку, окутывающему мои плечи, и прикрывающему от ветра. Мрак — мой неизменный спутник. Мой щит, моя защита, моя жилетка, мое укрытие, мое все. Практически все. Сила Адраса принявшая меня как даже не хозяина, скорее как объект для заботы. Потому что Мрак заботился, я ощущала именно заботу, служением это не было. Как и тот, кто приближался ко мне, не был Динаром. Кем угодно — ракардом, орком, полуорком… но не Динаром. Не моим Динаром. Мужчина встал, развернувшись к приближающемуся острову, откинул волосы назад, и вгляделся в ожидающих его людей. Народу собралось изрядно. После кровавого побоища в храме, после попытки вторгнуться в мой мир воинства высших, после того, что я сделала со Светочами… на меня больше не смотрели как на императрицу. В глазах народа я теперь была богиней, не меньше. За мной следовали, мне уже практически молились, пока беззвучно и издали, но в храме, из которого выскоблили всю кровь, поспешно снесли алтарь и кто-то на главной и единственной стене успел нарисовать звезду. Черную звезду. Сияющую Черную звезду, чей свет благоденствием проливался на остров… Наверное, оставайся я утыркой наследницей Оитлона подобное поклонение польстило бы, наверное… Но вероятно — нет. Поклоняться, даже богам, следует с достоинством. Достоинства в немом скрывающем страх обожании жителей Свободных островов не было. Я медленно перевела взгляд на подплывающую к причалу лодку – достоинства в Динаре, даже таком, даже отдаленно не напоминающим мне того человека, которого я знала, хватало с избытком. Он спрыгнул в реку, едва ладья достаточно приблизилась к берегу, спрыгнул без страха и сомнений, хотя воды Эхеи были опасны, особенно для него — являющегося человеком лишь наполовину. Уверенно прошел, бредя по пояс в угрожающе-темной воде и утягивая лодку за собой, на причал выпрыгнул одним движением, броском перебросив себя из воды на потемневшие доски, привязал веревку, брошенную гномами к причалу, выпрямился, развернулся к толпе, окинул ее заинтересованным взглядом. Я стояла выше, практически на самом краю обрывистого берега… Меня он не заметил. Взгляд рыжего… в смысле медноволосого правителя Далларии, пронзительно-синий даже с такого расстояния, окинул собравшихся жителей острова, особо оделив вниманием юных островитянок, затем резко поднялся вверх, и на губах… Динара заиграла крайне похабная улыбочка, а взгляд изучающее прошелся… не по мне. Рядом со мной стояли неизменные лорд Альрис и его сестра Аджана, бывшая любовница кесаря… и, похоже, предстоящая возлюбленная Динара. В любом случае все его мужское внимание досталось ей. На рыжеволосую островитянку он смотрел, поднимаясь по многочисленным ступеням наверх, ей улыбался, на нее косился, даже после того, как лорд Альрис представил ему меня, несколько замявшись, потому как понятия не имел, кому собственно вынужден меня представлять. И лишь когда представление состоялось, Динар соизволил посмотреть на ту, ради кого по идее прибыл в этот мир. Быстрый незаинтересованный взгляд, ставший оценивающим лишь в тот миг, когда синие глаза вгляделись в мои… уже едва ли соответствующие понятию «человеческие», затем прозвучало холодное: — Императрица? Рад встрече. Император Великой Прайды Динар Грахсовен Астаримана. «Астаримана»… Кесарь передал свою империю роду Астаримана и моей сестре, как последней его представительнице… что ж, не удивительно, что женившись на ней Динар принял и ее имя… мое имя… имя моего рода. — Кари Онеиро Элларас Ашеро из рода Уитримана, — тихо представилась в свою очередь, зябко кутаясь в шаль из Мрака. Динар безразлично кивнул, и вновь жадно посмотрел на разрумянившуюся под его взглядом девушку. Выбор был сделан. И выбор был очевиден. Наверное, в этот миг я умерла… Та я, которая была Катрионой Ринавиэль Уитримана. Та я, что ненавидела его и любила. Та, что когда-то готова была придушить в Готмире, прибить в лесах серых гоблинов, и спать практически на руках везущего меня в Далларию рыжего. Наверное, оставайся я все той же Кат, я бы устроила скандал… но вряд ли. Я уже видела его с другими женщинами, с леди Райхо, с какой-то из фрейлин Лоры, я… Я Кари Онеиро, я императрица этого мира, я та, кто выдержит даже этот удар. — Аджана, проводите и устройте нашего гостя, — тихо распорядилась, устремив свой царственный взгляд на реку. Когда они уходили, весело переговариваясь и обмениваясь шутками по поводу разгромленного острова, я стояла, кутаясь во Мрак. И когда ушли, все еще стояла… И когда гномы поднялись и, поклонившись «Смоляной Блестючке» ушли в город, я продолжала стоять. — Императрица, — тихо позвал неизменно сопровождающий меня лорд Альрис. — Как прекрасна Эхея, — отозвалась, не оборачиваясь. Река действительно была прекрасна, завораживающе прекрасна. Удивительно, неимоверно, невероятно прекрасна… Величественная, полная силы, практически разумная река Нижнего мира, так отчаянно пытающегося защитить то, что было ему дорого. Тех, кто был ему дорог. — Река, несомненно, восхитительна, моя повелительница, но едва ли вам стоит любоваться ею столь долго. Сегодня ветрено, — мягко произнес хранитель. Я могла бы сказать ему, что просто не в силах обернуться. Не хочу, чтобы кто-либо осознал, как больно мне сейчас. Сколь сокрушающе больно. Динар не сказал ничего, и в то же время сказал так много. Правитель иной страны, демонстративно проигнорировал императрицу державы, в которой пребывает?! О, он мог перестать быть МОИМ Динаром, он мог забыть меня напрочь и не вспомнить при встрече, он мог многое, но… Но правитель, демонстративно проигнорировавший другого правителя?! Динар мог быть идиотом, мог потерять память от манипуляций кесаря, мог стать впавшим в маразм ракардом, но даже при таком раскладе, он оставался бы правителем. А правитель демонстративно проигнорировавший другого правителя, это нонсенс!
И вот тебе вопрос, Катриона Ринавиэль Уитримана, что происходит? Ответ? О, он у меня тоже был. Динар пришел за мной. Я знала это точно так же, как и то, что солнце восходит на востоке, но… играть Динар будет грязно, очень грязно и… без меня. Схватка один на один, можно сказать, уже стартовала. Битва Великий и могучий Динар Грасховен против еще более Великого и могучего Араэдена Элларас Ашеро объявляется открытой! Дуэль века — Подлое Коварное и Чрезвычайно Изворотливое Зло против Зла Всемирного и я даже не побоюсь сказать — Многомирного, учитывая способности кесаря по этим мирам более чем спокойно перемещаться. Итого, у нас есть — один опытный и сверх меры закаленный жизненными бурями против другого способного ставить цели и достигать их любыми методами. Вот только кесарь был опытнее. Триста лет, это не пятьдесят. Опыт правителя Эррадараса, а после опыт захвата целого Рассветного мира — был феноменальным, Грасховен же имел за плечами лишь владение аграрной Далларией, и неплохие показатели в Хорнассе, опорном городе Готмира. Таким образом, у Динара был шанс выстоять только при одном условии — работая в паре со мной. И то, лишь шанс, один только призрачный шанс, ведь однажды кесарь уже обыграл нас, легко и с улыбкой. Более чем обыграл — Араэдену воистину можно было бы поаплодировать, но… почему-то не было желания. Даже не знаю почему, видимо из вредности. Но на самом деле больно мне сейчас сделал вовсе не кесарь, а рыжий. Мой любимый рыжий, который, судя по всему, с возрастом не поумнел вовсе! Он же мог просто пройти мимо. Мог показательно проигнорировать, и я бы все поняла, я умна, я более чем умна в подобных вопросах, но… Динар демонстративно предпочел мне рыжеволосую любовницу кесаря и даже не прикоснулся ко мне. Это было больно. Умом я понимала — он совершил преднамеренный шаг, но сердце… сердцу было очень больно. Больно настолько, что я с трудом сдерживала слезы. А еще страх, что мне предстоят куда более горькие слезы. Сейчас, в имеющихся условиях и при наличествующих ставках — у Динара не было и шанса. Но он упрям. Он упрям, как… я даже не знаю как кто. Из всех, кого я знала, самым упрямым был Динар. Упрямым и несгибаемым. Он и к овладению Готмира шел упрямо и несгибаемо много лет, вот только понятия не имел, что будет с ним делать, когда захватит и регион, и шахты! И вот теперь его цель я. И не то, чтобы я думала, что Динар абсолютно не в курсе, что будет делать, когда получит меня, но… все же, что он будет делать, если вдруг получит меня? И как он сумеет сделать это? И насколько же подлыми будут его действия, если он уже причинил мне боль, причем явно чтобы заставить держаться от него подальше. И что делать мне? Не вмешиваться?! Насколько я понимаю, именно этого Динар и добивается. И насколько я понимаю… проводить ночи он будет с Аджаной. Разумно. Предусмотрительно. Хороший отвлекающий маневр и вообще абсолютно правильные действия в условиях существования кесаря, вполне себе способного читать мысли, вот только… мне все равно больно. — Императрица, ветер усиливается, вам стоит вернуться в город. Я прикажу Аджане позаботиться о теплой ванне для вас. Теплая ванна — та, что быстро остынет. В горячей можно просидеть долго, в теплой в условиях холодной башни долго не пробудешь, и это правильно — у нас еще сегодня так много дел в мире, который следовало поднимать из руин, так, что страдать было явно некогда. Развернувшись к лорду Альрису, кивнула и отправилась в свой полуразрушенный город — восстанавливать и созидать… видимо это является моим единственным предназначением. А еще — неведение. О, потрясающее предназначение — быть по жизни в неведении! *** Столицу Свободных островов я назвала ИратАни. В переводе — душа мира. Строили ее быстро и в соответствии с моими эскизами — мне нужен был не просто город, мне нужно было Величие. И потому, утопленные в основание крепостных стен город окружили статуи воинов в семь раз превышающие человеческий рост. Их огромные тела внутри являлись крепостями, прорези для глаз — бойницами, украшенные шлемами головы – наблюдательными пунктами, систему сигнальных костров я сохранила. Но если воины были выстроены из черной базальной породы, некогда составлявшей каркас крепости темных, то сами стены являлись кипенно-белыми, и да, их тоже выстроили из «позаимствованных материалов». Так острова становились крепостью, величием возведенным на обломках. А по вечерам уставшим и собравшимся у костров строителям читали сказки… Мои сказки. Сказки о подвигах и мужестве людей, сказки о преодолении препятствий, сказки о том, насколько великими являются люди, каждый из людей. Сказки в память о Динаре… о том Динаре, каким он когда-то был. Он был и сейчас — помогал в строительстве, руководил гномами и даже рассказывал сказки из своей прошлой жизни… сказки о своей молодости… и в этих сказках не было меня. Я приходила, не раз и не два, закутавшись в Мрак как в плащ, скрывая свое лицо и ощущая лишь присутствие неизменно охраняющего меня лорда Альриса, с замиранием сердца слушала истории о Далларии, о битве со страшным королевством Оитлон, и о прекрасной принцессе, чьи глаза сияли яснее всех изумрудов вместе, а белокурые волосы могли бы посоперничать в красоте с золотом, на котором играет солнечный свет… Я все еще надеялась. На что? Не знаю, на что-то… На то, что ему удалось каким-то образом обмануть кесаря, на то, что воды Эхеи смыли магию величайшего элара, на то что Динар вспомнит… Вспомнит ту, ради кого он явился в этот мир… Но с каждым днем рос и становился все более величественным ИратАни, и так же с каждым днем моя надежда становилась все призрачнее, пока не исчезла вовсе. Наступил момент, когда я прошла мимо Динара, спорящего с гномами по поводу храма и его расположения, и моей единственной мыслью было «Нужно будет увеличить масштаб строения»… Все. Я остановилась, оглянулась на Динара, несмотря на рост казавшегося равным гномам в плечах и умении настоять на своем и не почувствовала ничего. Совершенно ничего… Наверное где-то высоко, в смысле в своих покоях в Радужном дворце, сейчас победно усмехнулся кесарь… Наверное, я не хотела уступать ему ни в чем, а потому самой высокой башней на островах была моя башня. Мне было не сложно подниматься на самый ее верх ежедневно минимум дважды, ведь именно с нее открывался шикарный вид на все мною созданное. На дома, выстроенные заново, просторные и светлые, на сады. Висячие, устроенные на платформах, что нависали над городом и соединялись веревочными лесенками и такими же навесными мостами, на поля, засеянные на дальних островах, и на системы сообщения с обоими берегами Эхеи. Разводные мосты. Когда-то проект созданный кесарем и планируемый к постройке на болотистом севере Оитлона — мы в итоге нашли иной путь и осушили болота, выкопав цепь рукотворных озер, но сам проект я помнила, и память у меня, в отличие от некоторых медноволосых, была превосходная. Было возведено четыре моста. Все абсолютно и полностью подконтрольные нам, людям, все погружающиеся в воды Эхеи при малейшей опасности, и управление всеми я могла перехватить вмиг из главного пункта — своей башни. С мостами дело восстановления островов пошло куда как быстрее – все же есть большая разница между тем, чтобы завозить купленное дерево лодками или пронести по мосту. На двадцатый день моего правления мне попытались принести жертву. Жертва была маленьким мальчиком, обнаружилась привязанной к одной из колонн окружающих мою башню, и ее собиралась убить бесноватого вида старуха. Пришлось познакомить островитян с таким понятием, как «публичная казнь». Старуху, выкравшую ребенка у соседки во имя «благих целей» избили кнутом до смерти, предварительно подвергнув позору — раздев, и наголо обрезав ее волосы. Чем больше позора, тем легче искоренять стремление к совершению «благих дел». — Я, — встав перед жителями города, едва престарелая женщина, превращеная в один искровавленный кусок избитого мяса прекратила сотрясаться в агонии, — не потерплю никаких жертвоприношений! И осеклась, поймав на себе задумчивый взгляд Динара. Он тот час же отвел глаза, в отличие от всех жителей глядя не на меня, а на убитую, поджал губы, развернулся и ушел. Почувствовала себя последней мразью… Не надолго. Из толпы вышла мать того самого мальчика, молча положила на ступени, поближе к моим ногам цветы и отступила. Цветам я была рада, материнской благодарности так же, но позволив себе лишь мимолетную улыбку, продолжила, обращаясь к народу: — Жертвоприношения, как уже было объявлено, под запретом. Наказание – позорная смертная казнь! И покинула притихших людей, потому что впереди у меня еще были непритихшие нелюди – заседание совета владетелей Великих Дворцов никто не отменял. Все так же ежедневно, все так же неизменно, все так же бесконечно. А ночью пришел Динар. Я слышала как он обменялся фразами с охранниками на входе, слышала, как его без слов пропустили в мой кабинет, находящийся на втором этаже башни, слышала как он открыл дверь… и подняв голову встретилась со взглядом серых, явственно осуждающих глаз. В этот самый момент я сочиняла сказку, очередную, про старую ведьму, которая похищала и убивала маленьких детей — да, я продолжала попытки воспитать свой народ. Глядишь и получится, как минимум я попытаюсь, я настойчивая. — Знаете, императрица, — матерый далларийский правитель прошел в мой кабинет, не доходя до меня шагов трех, взял стул, развернул его, и сел, оседлав мебель, — в моей империи старость принято как минимум уважать.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!