Нервный смех я подавила, посидела, сдерживая улыбку, и спустя несколько секунд, все же ответила: — Мужей — трое. Вы четвертым будете. Не могу сказать, что Арахандар как-то удивился, но как оказалось, интересовало его иное: — Я спросил о мужчинах, женщина. «Сатарэн, мой муж все еще занят?» — поинтересовалась, просто чтобы сдержаться. «Все еще — да», — задумчиво ответил мир. — Много! — уверенно соврала я. — Очень много. Правда, должна признать, по началу, когда я еще была менее опытная, они в основном от меня сбегали… часто впереди собственных лошадей и свиты, но впоследствии ситуация изменилась, да. Арахандар удивленно приподнял левую бровь. — Поверьте, в подробности лучше не вдаваться, — улыбнулась я. — Все самое любопытное обычно кроется в деталях, — возразил темный. Я могла бы согласиться, но не стала развивать тему в принципе, ощущая то, что едва ли мог ощутить Властитель Ночи — кесарь приближался. Не знаю, как — но я это чувствовала. Ощущала приливом уверенности и спокойствия, предчувствовала всем телом, и просто знала, сама не ведаю как. И когда рухнули стены, сокрушая в пыль убежище темного, я лишь улыбнулась так, как может улыбаться лишь абсолютно уверенная в своем мужчине женщина, и улыбнулась шире, когда застыл, явно потрясенный Арахандар. — Сюрприз, — протянула я с нескрываемой издевкой. — Даже спорить не буду, нежная моя. Держи. И мне в руки сунули нечто синюшное, мокрое, окровавленное и орущее ровно до того момента, как оказалось у меня в руках. Потому что стоило мне подхватить ребенка, как он затих, удивленно вглядываясь в меня синими глазками на смуглом обрамленном черными мокрыми волосами личике. И как-то неожиданно весь мир съежился вот до этих маленьких глаз, и я неосознанно прижала ребенка к груди, внезапно понимая, что кажется, никому его не отдам. — Нежная моя, почему у меня вдруг возникло такое ощущение, что я только что сделал тебя матерью? – на оитлонском спросил Араэден. — Вероятно, потому… что вы только что сделали меня матерью, мой кесарь, — едва слышно отозвалась я. — Вот ты какое, непорочное зачатие… — с насмешкой протянул император. Подняв на него рассеянный взгляд, я отметила и порванную местами одежду властителя Эрадараса, и окровавленные руки, и в целом довольно потрепанный вид, и язвительно заметила: — Судя по всему, роды были тяжелыми. Отец, как я понимаю, не выжил? Кесарь лишь отрицательно мотнул головой. Да… жизнь. — Ну, как минимум, вы должны были получить удовольствие от мести, — пожав плечами, сказала я. Мрачный взгляд кесаря был выразительнее тысячи слов и собственно я поняла все, что он имел ввиду по поводу такой мести. А в следующий миг для Араэдена не осталось больше ничего, кроме того, кто только что заставил его убить наследника Ночи. И ключевым тут было слово «заставил», а подобного кесарь не терпит. — На всякий случай напоминаю — у меня ребенок, и призывать Сатарэн имея на руках новорожденного светло-темного не слишком разумно, так что предлагаю долгую и мучительную казнь заменить на быструю и очень мучительную и мне пора ребенка кормить. — На языке этого мира произнесла я и уточнила: — Кстати кто у меня? — Сын, — сухо ответил кесарь. «Адрас» — мгновенно решила я, и хотела было встать, чтобы освободить кесарю место для убиения отца своего, но Араэден лишь кратко приказал: — Сиди. И на этом общение со мной было закончено. А в следующий миг живые корни неведомо чего вырвались из каменного пола, ломая его в крошево, и мгновенно сплели беседку, ограждая меня от и главного арахнида, и собственно самого кесаря. И судя по тому, что едва плетение было завершено кесарь опустил руку — силу Земли призвал именно он. Замечательно просто — он менее чем за сутки уже маг Земли, а я все еще защиту нормально выплетать не научилась. На мой мрачный взгляд кесарь лишь укоризненно покачал головой, а затем передо мной материализовалась бутылочка с молоком, и я оказалась не настолько далека от понятий о материнстве, чтобы не догадаться для чего она. Раздраженно взяв бутылочку, осторожно и с нежностью, которую не видела смысла сдерживать, дала малышу молоко и поняла — мы здесь надолго. В смысле быстрой и мучительной казни явно не получится, раз кесарь сотворил бутылку с молоком… Надо же, мать у ребенка как бы я, а молоко отец вырабатывает… Надо будет Динару рассказать, он оценит, полагаю даже лучше, чем сказку про очень выносливого орка. Весело, гоблин раздери! Но в следующий момент весело быть перестало. Я в принципе догадалась об этом еще в тот момент, когда кесарь оплел меня с ребенком защитой. А возможно и раньше, когда видела трупы догорающих принцев… Хотя на самом деле, я знала что не будет весело с того момента, как кесарь кинулся защищать ребенка некогда любимой девушки… В любом случае — что может быть более пугающим, чем абсолютное спокойствие твоего врага? А Арахандар Властитель Ночи был спокоен как никогда. И это действительно пугало. Впрочем: «Я полагаю, он считает, что может выпить вашу… тень? Не знаю, как иначе назвать Локара, но насколько я понимаю, ваша темная сущность пробудилась лишь в Рассветном мире, потому как в этом Сатарэн максимально ослабил как светлых, так и темных». Кесарь, несомненно, считал все мои мысли, но все что я услышала в ответ: — Нежная моя, я справлюсь. Знаю, да, и даже не сомневаюсь. Но Арахандар фактически угробил даже Къяра, а Къяр все-таки целый гений. А еще мне очень не понравилась фраза: «Превосходство в силе сыграло с высшими плохую шутку — мы не могли их победить, но выпить сумели». И я напряженно посмотрела на Араэдена. Великий Ледяной свет, что чувствует даже мысли, спокойно взглянул в ответ. Мне бы его спокойствие! Или спокойствие Арахандара, который тоже был издевательски вообще спокоен и с этим вот издевательским спокойствием произнес: — Сын, твоя женщина отравлена. — Угу, — поддакнула я, — излечи ее, чтобы и я мог попользоваться. И так как после моих слов воцарилось молчание, я решила уведомить супруга и еще об одной маленькой детали: — Ваш батюшка очень интересовался тем, сколько у меня было мужчин. Воцарившееся молчание стало еще более напряженным, и прерывалось теперь только причмокивающими звуками, которые издавала моя маленькая любовь с синими глазками, и мне пришлось приложить все старания для того, чтобы не сжать малыша, и чтобы не дрогнула моя удерживающая бутылочку рука, едва начался бой. Сходу. Без расшаркиваний, обмена ничего не значащими фразами, призыва магии или мечей. Единственным орудием здесь была подлость, и ударил Арахандар подло, без предупреждения и со спины. Тьма просто взметнулась волной и опала вниз, захлестнув кесаря и обогнув ту своеобразную беседку, что император сплел для меня и ребенка. Не знаю, как удержала вскрик. Не знаю, на что рассчитывал сам Властитель Ночи, нанося удар — возможно на то, что кесарь ослаблен, как ядом, так и схваткой с Араэном принцем Ночи, в любом случае, когда волна сумрака схлынула, оставляя Араэдена невредимым, главный арахнид если и расстроился, то не слишком. И из-под земли начала вырастать вторая волна! А я держала ребенка, и не понимала — почему стоит, никак не реагируя кесарь… и почему Арахандар напал до того, как кесарь меня вылечил, ведь по идее я же была отравлена. И… «Сзади!» — мысленно крикнула я прежде, чем осознала, что одновременно с захлестывающей кесаря волной тьмы, с противоположной стороны на него прыгнуло нечто, сверкнув в темноте белоснежными клыками! Араэден развернулся, в движении выхватывая из воздуха сияющий ледяным светом меч, и оскаленная тварь в полете изменив траекторию, ушла в волну тьмы, скрываясь из виду. А до меня медленно, но верно дошел смысл фразы: «Превосходство в силе сыграло с высшими плохую шутку — мы не могли их победить, но выпить сумели»… Очень медленно я повернула голову и посмотрела на сидящего в кресле напротив Арахандара Властителя Ночи. Он улыбался. Мне. — Ааа, — протянула потрясенная я, — то есть подлый удар в спину — это ваш обычный стиль ведения войн, схваток и прочего. Ничего не ответив, Арахандар лишь улыбнулся. Шире, наглее и жестче. Синхронно с ним в волне тьмы просияла улыбка твари, определенно примеряющейся к шее кесаря. И я не знаю, кто в паре арахнид-тварь был ведущим, а кто ведомым, складывалось такое ощущение, что они практически едины, в любом случае напали оба слаженно и четко. Арахандар, отбросив кресло и одновременно извлекая алый меч по обыкновению этого мира прямо из воздуха, и тварь, сиганувшая на кесаря сбоку. И не то чтобы я особо переживала, мой супруг все-таки в одиночку за пару часов себе империю вернул, но единственным, что заставляло меня сидеть спокойно и не вскрикивать от ужаса каждый раз, когда вблизи от тела Араэдена вспыхивал меч, или сверкали зубы твари, был ребенок на моих руках. И поэтому все, что я могла — стать дополнительными глазами кесаря, давно считывающего все мои мысли как свои собственные. «Справа!» «Она примеряется к вашей левой ноге!» «Спина!» Вот собственно и весь мой вклад в этот бой. В какой-то момент, Арахандар, осознал, что я не просто так внимательно слежу за сражением, и беседку окутало тьмой, скрывая от меня все происходящее. А что может быть страшнее неизвестности? «Сатарэн?» — нервно кусая губы, позвала я. «Слишком опасно, — отозвался мир. — Ночь может выпить меня». Я чуть не взвыла. Ребенок, видимо ощутив мою нервозность, перестал есть и захныкал. Инстинктивно начала его укачивать, с ужасом думая о том, что, кажется, он вполне может стать сиротой повторно. А то и трупом, если в этой схватке победит Арахандар со своей ручной кровососущей тварью. «Высшим не стоило играть с чувствами моего деда, — вспомнились слова арахнида. — Они были богами, да, но мужчина, который действительно любит, ради своей женщины бросит вызов даже богам». И вот интересно, а эта кровососущая тварюга случаем не дед ли? Ну так, если логически подумать, то дриада все же досталась высшему, вполне может статься, что это сейчас дедок клыки скалит. — Да, малыш, не повезло тебе с наследственностью, — нервно заметила я.