Но ее это не спасло… Ни умение слушать. Ни умение влюблять. Ни даже весьма коварный и успешно завершившийся план по устройству брака с Динаром. «Не осуждай меня, Кат, но я влюбилась второй раз в жизни и опять-таки в мужчину, который достался тебе». «За всю мою жизнь на меня обратили внимание только двое, Лора, Аршхан и… и Динар, а в твоей жизни мужчин были сотни, поклонников — тысячи! Мужчины всегда выбирали тебя, даже те, кто приходил свататься ко мне!» «Кесарь выбрал тебя, меня он отверг с первого взгляда. Знаешь, как это больно, Кат? Меня с детства готовили для него, с самого моего рождения! Как доставить мужчине удовольствие, как говорить с мужчиной, как удерживать его интерес…» Недоучили… Надо же, когда-то я искренне верила, что все самое лучшее достается Лоре, все самое лучшее, даже Динар. И он ей действительно достался, но счастья в ее глазах я не вижу. И у меня по этому поводу ни злорадства, ни чувства удовлетворения – только боль за сестру, которая, что бы не случилось, — моя сестра. Моя семья. Моя сверхценность. — Кат, — Динар стоял рядом, и напряжение охватившее его, ощущалось, несмотря на то, что на бывшего Далларийского правителя я сейчас не смотрела. А я смотрела на Лору, униженную и брошенную, и ощущала, как чувство ярости медленно охватывает всю меня. — Катенок… — Я убью тебя! – не поворачивая головы, даже не глядя на Динара, задыхаясь от гнева, прошипела я. — Я тебя просто убью! И рыжему бы сейчас заткнуться, так нет же: — Кат, — он заступил мне дорогу, перекрывая возможность видеть Лориану, затем быстро, яростно и зло произнес: — За измену, я ее в принципе должен был казнить, Кат. Вскинув подбородок посмотрела в его темнеющие от гнева глаза и прошипела: — За измену?! За измену??? Динар, она не девочка с улицы, она Лориана Ароиль Астаримана! Динар сделал шаг, чуть наклонился ко мне, а затем прорычал: — И что, Кат? Она у нас белая кость и ей все можно, да? — Да, Динар, — я уверенно выдержала его полный ярости взгляд, — она императрица Прайды! Она Астаримана! И ты не имел никакого права подвергать унижению ту, что фактически дала тебе престол Прайды! Грасховен, мгновенно выпрямился, глядя на меня почти с нескрываемой ненавистью, я могла ответить ему лишь тем же. — Ты понимаешь, насколько не права сейчас? – наконец выговорил он. — Я понимаю, насколько права, — отчеканила, все так же глядя ему в глаза. — А вот ты явно не очень. Ты унизил не жену и не женщину, Динар, ты унизил императорский род Астаримана! Мой род! Мою семью! И мою сестру! Он смотрел на меня, тяжело дыша и с трудом сдерживая слова, которые явно рвались в порыве ярости. Но тут было одно «но»: — Ты женился на императрице, — мне тоже было сложно произносить каждое из слов, не срываясь на крик. — Ты женился на императрице, Динар! В подобном браке приоритетной ценностью является сохранение короны, уважения к монархии и власти! Измены? И кто бы говорил! Для тебя целый остров разврата был создан! На миг он опустил взгляд, затем вновь посмотрел на меня, но я уже не могла смотреть на него. — Как ты мог? – отвернувшись, я с трудом сдерживалась, чтобы не заорать. — Просто как ты мог?! — Кат… — Лора — моя сестра, — я задыхалась практически. — Ты мог жениться на ней. Мог зачать детей, я все понимаю, ты знаешь, я бы поняла и это. Но ты не имел права, унижать мою сестру! — Я не унижал твою сестру, Кат! – психанул Динар. — Я наказал свою жену, и имел на это полное право! Запрокинув голову вновь посмотрела в его почти ставшие синими от гнева глаза. Посмотрела со всем негодованием, которое не видела смысла скрывать. — Наказал жену? — переспросила, тяжело дыша.- Серьезно? Динар, а ты уверен, что имел право на это? Она тебе кто, маленький ребенок? Или может проворовавшийся чиновник?! Она взрослый человек, не являющийся твоим подчиненным! ОНА ИМПЕРАТРИЦА, Динар! Наказал жену? Из какого каменного века ты выполз, гоблины тебя пожри! Он в бешенстве отступил. Я не видела смысла продолжать диалог, в котором хотелось только орать весь голос, срывая его до хрипа. — Как ты мог? — я с трудом сдерживала слезы. — Просто как ты мог?! Динар промолчал, сжимая зубы с такой силой, что казалось я, сейчас услышу скрежет. Скрежет, рык полный ярости, все что угодно, но не ответ. Укоризненно покачав головой, я обошла Динара и направилась к Лоре, уже поднявшейся с колен. Моя сестра! Лориана Ароиль Астаримана! Он поставил ее на колени… Я задыхалась от ярости. Я задыхалась от бешенства. Я едва ли могла сдержать гнев. Подойдя к Лоре, глянула на вершину холма, прикидывая расстояние до ворот замка, и уверенно свела ладони вместе, формируя портал. Лориана, о, Великий Белый Дух, моя всегда прекрасная, а ныне такая сломленная Лориана, стояла молча, с болью глядя на меня. Я тоже была сейчас едва ли способна говорить. Рывком открыв портал, я молча протянула руку сестре. Лора взяла мою ладонь, чуть сжала, словно бы проверяя действительно ли это я, и шагнула вслед за мной в портал. *** Мы вышли у самых ворот замка некогда градоправителя Хорнасса, которого… Динар в свое время убил, и вошли в строение, ничуть не изменившееся за эти годы в лучшую сторону. Скорее в худшую… время, оно везде оставило свой разрушительный отпечаток и ремонта эти серые стены не видели давно. Ни ремонта, ни света, ни достаточного количества прислуги. Во времена лорда Райхо здесь служило около двадцати человек, после прихода Динара и во время моего появления – около семи, сейчас — две пожилые служанки неуверенно застыли, глядя на свою императрицу. И ни поклона, ни трепета, ни уважения в глазах! Что ж, мне хватило и этого, чтобы осознать, что за порогом замка нас ожидает как минимум запустение, но менее больно мне от этого не стало. Здание было в ужасном состоянии. В наводящем уныние состоянии. От прежних времен здесь не осталось ничего… Догадываюсь, что ранее замок выглядел весьма приятно благодаря стараниям леди Райхо, которая с безупречным вкусом сумела обставить интерьер своего дома в Готмире, но сейчас… Не было занавесок, не было гардин, исчезли все гобелены и картины… Серые потрескавшиеся от времени стены, грубо сколоченная мебель в минимальной комплектации – стол и две скамьи, ни кресел, ни диванов, полнейшее отсутствие ковров… Аскетизм достойный монастыря с настоятелем, установившим главной целью существования отрешение от всех мирских радостей. Еще, для этого места неплохо бы подошел такой термин как «тюрьма». — Сколько ты здесь?.. — меня трясло до такой степени, что говорить едва ли получалось. Лора, все так же держа меня за руку, тихо ответила: — Двадцать лет. Зажмурив глаза до боли, я постаралась сдержать даже не стон – мне выть хотелось! Двадцать лет! Двадцать проклятых лет! Почти вся моя жизнь! Двадцать лет в аду? В тюрьме? Как он мог?! Как он посмел? Какое он имел право так поступать с той, кто носит имя Астаримана?! Да и в принципе с женщиной… с женой… с матерью своих детей?! — А… дддети? — спросила все так же, не разжимая век и отчаянно пытаясь сдержаться. Лора гулко сглотнула и тихо ответила: — Динар, властный отец, Кат. Наши сыновья обучались в Далларии в закрытых военных учебных заведениях, последний раз я видела каждого из них в их семь лет. Дочери… Дочери замужем. — Пппо своей воле? — меня уже просто трясло. — Не смеши меня, Кат, — хмыкнула Лора. — Они принцессы. Право выбора для таких как мы? У нас его нет. Я открыла глаза и еще раз осмотрела место, которое было тюрьмой для моей сестры двадцать лет! Двадцать проклятых лет! Отпустила ее руку, прошла к стене и со стоном оперлась о нее, запрокинув голову и стараясь не скатиться в истерику. Даллария и Оитлон… Я упустила имеющиеся культурные различия. Существенные культурные различия. Это было моей ошибкой. Полностью моей ошибкой! Следовало учесть. Следовало просмотреть договор составленный кесарем, рассмотреть его с учетом культурных особенностей далларийцев. Потому что это у нас в Оитлоне у мужчины и женщин были равные, в том числе равные имущественные права, а в Далларии — нет. И это для меня, привыкшей к равноправию фразу «Наказал жену» неимоверная дикость, а для него – норма и традиция его страны, его культуры, его общества, в котором у женщины не было право на развод, на детей, на деньги, и на… выбор любовников. И я не подумала об этом. Я даже ни разу не задумывалась об этом. Выросшая вначале практически вне социума, а после фактически над всеми его законами, я просто даже не подумала об этом. А сейчас мне оставалось лишь бессильно вспоминать и анализировать – в Далларии какая-то власть появлялась только у матери мужа. В остальном далларийским женщинам полагалось молчать и рожать. Или рожать и молчать. Тут уж как посмотреть. И если в браке, где мужчина любил все могла быть мягче, то в том, где мужчину вынудили… — И насколько реальность семейной жизни отличалась от ожиданий? — тихо спросила я. — Кардинально, — так же тихо ответила Лора. И помолчав, добавила: — У них другие традиции. Другие правила. Другие требования. И никаких прав. Сползла по стене вниз, закрыла лицо ладонями и просто постаралась не думать об этом сейчас. Не думать. Просто не думать! Думать надо было тогда. Мне. Отцу. Советникам. Никто даже не поднял вопрос различия в культурах при обсуждении помолвки Лорианы и Динара. Никто. Ни одна живая душа! И тут Лора сказала: — Это моя вина. Я убрала ладони от лица, с болью глядя на нее. А Лора… моя прекрасная Лора, устало, со всей тяжестью прожитых лет, прошла к скамье, с трудом опустилась на нее, посмотрела на меня и пояснила: — Переоценила свои силы. Горькая усмешка на лице пожилой женщины, где только глаза сохранили цвет и красоту ее молодости. Лориана обхватила себя за плечи, и рассказала: — Динар поставил условие, Катриона. Несколько условий, на которых он согласился бы… Я подписала договор, надеясь что… «Что тебе это сойдет с рук, как и всегда»… — грустно поняла я. Лора посмотрела на меня, улыбнулась, покачала головой и прошептала: — Жизнь утекла, как песок сквозь пальцы. Я получила Динара, но он так никогда и не стал моим. Я стала императрицей, заняла твое место, как мечтала когда-то, но оказалось что у принцессы Оитлона свободы больше во стократ, чем у той, что связала себя брачными узами. Я оказалась не готова к исполнению своей мечты, Кат, и не готова принять обязанности, которые с такой легкостью выполняла ты. И мне бы понять это за тот месяц, что ты пребывала в Готмире, но я подумала… Динар ведь не наш отец, я думала будет… как прежде, только лучше. А лучше не было… Лора… Лора… Я сдержала стон, давно усвоив – нет смысла страдать о прошлом, если есть проблема ее нужно решать в настоящем, и не допускать повторения в будущем. А страдать… не в этой жизни, в этой на страдания как-то никогда нет времени. — За что он тебя сослал? — все так же сидя на полу, прямо спросила я. И Лориана опустила взгляд. Несколько томительных секунд она молчала, словно искала оправдания, а затем вдруг сдалась и ожесточенно проговорила: