– Зелья готовы, осталось только добавить кровь любящих друг друга темного мага и светлой волшебницы, – продолжала подруга. – И если мы сделаем это, совсем не обязательно отдавать его Юфемии. Можно будет придумать что-нибудь поинтереснее. – Только признались, и такая проверка? – ухмыльнулся Дориан. – Сомневаешься, что я ее пройду? – хитрым тоном поинтересовалась Деметра. – Скоро узнаем. – Боги, меня сейчас стошнит, – поморщилась Рицци. – Идемте. Только оденьтесь сначала. Она вышла из комнаты и терпеливо пождала, пока они оба облачатся в униформу охотников. Сама Рицци так и оставалась в своем радужном платье, не помешавшим ей даже в бою. Собравшись, они вместе пошли по темным, предрассветным коридорам дворца. Было очень тихо, не слышалось и звука. Устав бороться со страхами и опустошать бутылки с алкоголем, обитатели замка успокоились и, если не уснули, то хотя бы притихли. По пути им не встретилось ни одного человека. Сокровищница была спрятана в самом центре дворца, а двери, ведущие в нее, ничуть не отличались своим видом от других. Только обратив внимание на массивные петли, можно было догадаться, что створки специально утолщили и усилили по типу сейфовых. Четверо караульных спали, сидя на полу и привалившись к дверям. – Хороша охрана, – прокомментировал Дориан и повысил голос: – А ну, встать и привести себя в порядок! Парни разлепили сонные глаза и, увидев, кто стоит перед ними, тут же вскочили на ноги. Они даже не пытались оправдываться, просто переглядывались с выражением страха на лицах. – Откройте сокровищницу, – приказал Дориан. – Нам не велено этого, сэр, – робко проговорил один из них. – Только госпожа магистр может… – Госпожи магистра здесь нет, – ядовито проговорил глава Штаба. – Но есть я – ваш прямой начальник. Открывайте. Заторопившись и засуетившись, они быстро нашли ключи и, вставив их в замочные скважины, с усилием повернули. Раздались щелчки, и одна створка тяжелой сейфовой двери медленно отворилась. – Свободны, идите отсюда, – распорядился Дориан, прежде чем войти внутрь. – Здесь от вас все равно нет никакой пользы. Щелчком пальцев Рицци зажгла свечи на люстрах и канделябрах. Они осветили золото, которым сплошь были отделаны стены и даже потолок. А вот сокровищ здесь хранилось не так уж и много. Несколько наборов драгоценных украшений, коллекции амулетов, старинных колокольчиков и золотых сосудов в стеклянном шкафу у стены, какие-то трофеи и оружие на стойках, пара сундуков и… сам серебристый Ворон, стоящий ровно по центру. На антикварном комоде в дальнем левом углу стояли четыре склянки с жидкостями золотого, серебряного, медного и темно-серого цветов. А кроме них, в саквояже на полу, лежали оставленные учеными-магами и другие алхимические инструменты. – Как удобно, – сказала Рицци, открывая саквояж и оглядывая его содержимое. – А я опасалась, что придется колдовать. Там она нашла и заметки, содержащие расшифровку дневника Людвига Далгарта, с точными инструкциями. Быстро ознакомившись с ними, Рицци достала стеклянную чашу и большую колбу. – Кажется, все очень просто, – сообщила она. – Вставайте вот здесь, друг напротив друга. Деметра и Дориан послушно встали рядом с небольшим золоченым столиком, куда Рицци поставила свои склянки. Поглядывая в листки бумаги, которые держала в руке, Рицци с карикатурным видом начала: – Что ж, дорогие мои, мы собрались здесь, чтобы соединить узами крови этих любящих друг друга… Деметра не смогла сдержать смешка. – Рицци, ты это серьезно? – закатил глаза Дориан. – А что? – разведя руками, спросила Рицци. – Вам же еще нужно как-то доказать, что вы любите друг друга. Это должен быть настоящий ритуал. – Просто заткнись и дай сюда текст, – прошипел бывший охотник и, с силой вырвав листки из ее руки, пробежался глазами по строчкам. – Все ясно. Пафосно, в стиле девятнадцатого века. Он глубоко вдохнул, положил заметки на стол и, взяв Деми за руки, посмотрел ей в глаза. – Я, Дориан Далгарт, темный маг по рождению, признаюсь в любви к Деметре Лоренс, светлой волшебнице. И пусть боги засвидетельствуют мою клятву. Деметра тоже заглянула в листки и произнесла: – Я, Деметра Лоренс, светлая волшебница по рождению, признаюсь в любви к Дориану Далгарту, темному магу. Пусть боги засвидетельствуют мою клятву. Голос ее чуть дрожал, как будто они и вправду совершали сейчас какое-то сакральное таинство. Но ведь это на самом деле было так… Нью-Авалон и Эйрин ждали этого момента больше столетия. Дориан приблизился и поцеловал ее. Напористо и страстно, всколыхнув еще яркие воспоминания прошедшей ночи у камина. А затем достал из рукава куртки свой аутэм с черным, отливающим на свету красным, волнообразным лезвием. – Порежь мою руку кинжалом, – сказал он, протягивая аутэм ей. – Что? – А как ты хотела? – усмехнулся он. – Вот тебе и проверка. Неуверенно Деми поднесла кинжал к его подставленному запястью. Рука ее затряслась, когда лезвие легко прошлось по коже, разрезая, как бумажный лист. Из раны, медленно раскрывающейся, потекла яркая алая кровь. Дориан подставил руку над чашей и подождал, пока дно ее заполнится красным. Взяв протянутый ему кинжал, он поднес его к запястью Деми. – Не бойся, я это уже делал, – проговорил он, заметив ее встревоженный взгляд. – Я помню, – кивнула она и прикусила губу, почувствовав резкую боль. Деметра позволила крови стечь в чашу, мысленно высказывая себе все, что думала об этом ритуале. Каким бы сакральным он ни являлся, выглядело это отвратительно. – Спасибо, – остановила ее Рицци и оттолкнула от склянки. – А теперь можете залечить друг другу раны. Ну, или… Неважно. Дориан провел пальцами над порезом Деми, и он вмиг затянулся, после чего исцелил и себя. Тем временем Рицци, забравшая чашу, аккуратно перелила ее содержимое в колбу и размешала стеклянной палочкой. Открыв четыре снадобья, она набрала кровь пипеткой и добавила в склянки в равных пропорциях. Одно за другим, зелья начали темнеть и становиться черными. – Так и должно быть? – с интересом спросила Деметра, наблюдая за процессом и потирая нежно-розовую кожу на месте бывшего пореза. – Сейчас узнаем, – улыбаясь, проговорила подруга. Она поставила зелья на специальную подставку и понесла ее к Ворону. Там она открыла отделение у него на груди и вставила зелья в соответствующие им полости. Дотянувшись до ключа, Рицци несколько раз повернула его до упора и торопливо отошла назад. Ворон должен был ожить или хотя бы подать знак, что работал. Но этого не произошло. Не произошло ничего вообще. Рицци закрыла отделение с зельями и снова попыталась повернуть ключ. – Не понимаю, почему не работает?! – возмутилась она. – Может, мы что-то напутали с текстом? Или неправильно вставили зелья? – нахмурилась Деметра, подходя к ней и открывая панель. – Попробуем еще раз? С неясным выражением лица Дориан поднял заметки и, перелистнув пару страниц, нашел нужный фрагмент. – «…и поместить кровь в равных пропорциях в четыре зелья. Солнце – Аурум, Луна – Аргентум, Венера – Купрум, Марс – Феррум», – зачитал он и посмотрел на девушек. – Мы все сделали правильно. Но зелья, как соответствующие алхимическим элементам, при смешении с темной и светлой кровью должны были окраситься в определенные цвета, разные для каждого. Мне кажется, есть только одно объяснение… Он перевел взгляд на Деми, и она увидела, как сильно потемнели его глаза. Лицо бывшего охотника потеряло всякие эмоции, превратившись в жестокую маску, как происходило всегда в моменты, когда он старался скрыть злость или боль. – Нет, – быстро выговорила Деметра, понимая, что это значит. – Дориан. – Очевидно, кто-то решил солгать. Снова, – сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово. – В себе у меня нет сомнений, так что… Дориан посмотрел нее, словно бы обличая в предательстве. – Нет, это не так! – выкрикнула Деметра, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слезы. – Довериться светлой было ошибкой, – стальным голосом проговорил он и щелкнул пальцами. Все четыре зелья разом взорвались и начали стекать внутрь механизма Ворона. – Нет! – закричала Деми, устремившись к нему.