Город казался разоренным, уничтоженным. Витрины близлежащих домов – бакалейных лавок, книжных магазинов, аптек – были разбиты. Тянуло дымом. В лужах на мостовой мокли принесенные ветром обугленные обрывки. Где-то, под шумок, действовали мародеры, вынося все ценное. Грянули не то трубы, не то сигнальные пневматические горны. С площади послышались громкие призывы на штурм дворца. Деметра с тревогой посмотрела на Рицци, осознав, как именно они поступили – бросили там, в ловушке, абсолютно всех их людей. Руби и Дрейка. Дориана… – Мы должны были взять их с собой, – сказала Деми, вновь чувствуя, как глаза начинает жечь. – Перо не выдержало бы всех нас. Мы и сами еле пережили это перемещение, – проговорила Рицци. – Нам еще нужно добраться до Ричарда, помнишь? Смаргивая слезы, Деми кивнула. Они медленно отправились вперед, вслушиваясь в шаги прохожих, перестраховываясь и останавливаясь в любых возможных укрытиях. Особняк в тюдоровском стиле должен был показаться уже через несколько домов – его сложно было пропустить или пройти мимо. Однако когда Деметра и Рицци добрались ближе, то не смогли его увидеть. От Кроу-хауса остались только почерневший фасад и дымящиеся руины, виднеющиеся за разбитыми окнами. * * * Кэрри Райнер наблюдала за ходом штурма из чердачных окон Тинвингс-хауса. Она не стала в нем участвовать. Не смогла. Перед глазами все еще стояли моменты прошедшей ночной битвы. Первой битвы, в которой она участвовала. Глядя в никуда, Кэрри явственно видела, как в прах рассыпались исполинские двери дворца, стоило ей лишь пожелать. Она обрушила высокую мраморную колонну, придавив и противников, и своих людей… А заметив Деметру Лоренс на лестнице, намеренно промазала. В ушах стояли крики убитых и раненых. Они все никак не желали выходить из головы. Там было столько крови… Она никогда не видела такого ее количества. Руки дрожали и казались грязными, зараженными чем-то страшным. До этого Кэрри целых полчаса терла их губкой у раковины в ванной, но не смогла отмыть. Только больше отполировала чертово кольцо, плотно сидящее на одном из пальцев. Ей было жутко, тошно, противно. Кэрри вспомнила, как они сидели вчера днем с Коулом Ларивьером в маленькой гостиной особняка, ставшего их новым временным убежищем. Даже тогда она уже не чувствовала предвкушения, хотя он только и делал, что говорил о предстоящем удачном плане. Играла пластинка, поставленная в граммофон, и Коул пригласил ее на танец, чтобы успокоить – невиданная щедрость для него, человека, думающего только о мести. – Они не понимают. Они нас не понимают, – шептал он, обнимая ее и склоняясь к уху. – Как тяжело быть с самого рождения неудачниками и год за годом безуспешно желать большего. – И как тяжело не свернуть на неправильный путь, – эхом добавила Кэрри. Она танцевала с красивым парнем, на которого сама когда-то заглядывалась и называла главной достопримечательностью Хэксбриджа. Но больше не чувствовала к нему ни малейшей симпатии. – Обратной дороги не будет, Кэрри, – с легкой угрозой проговорил Коул, останавливаясь и глядя на нее. Янтарные глаза прожигали, выискивая малейшие крупицы сомнения. – Я знаю, – ответила она, надеясь, что он никогда не догадается об истинных мыслях, поскольку тогда Коул убьет ее на месте не задумываясь. И Кэрри даже ответила на его поцелуй, решив притворяться до конца и позволять ему делать все, чего бы он ни захотел. Это был единственный вариант, чтобы выжить. Освобождая его из темницы Эмайна, она и понятия не имела, что выпускает настоящего монстра, и после этого должна будет заплатить за свои ошибки. Все это время они жили в доме неподалеку от Тинвингс-хауса, куда приехали сразу после спешного отъезда из мира людей. Юфемия Лайз не стала ничего толком объяснять и только сказала, что один ее друг согласен предоставить в их распоряжение свое жилище. Она занималась размещением и других людей, прибывающих в Эмайн из Ордена Монтеры. Часть из них остановилась у Шерла Прамниона. Мия говорила, что он был ей чем-то обязан. Вчера ночью Коул Ларивьер пронзил его аутэмом. А после этого и сам Тинвингс-хаус стал принадлежать им. Снизу послышались шаги, и Кэрри оглянулась. На чердак поднялся охотник, уставший, запыхавшийся, но чем-то очень довольный. Кровь сплошь покрывала его куртку, яркой россыпью блестела на лице и светлых вьющихся волосах. – Мы победили, – сообщил Коул, жутковато улыбаясь. – Заняли дворец и нашли Белого Ворона. Я прибыл, чтобы доложить о нашем успехе Юфемии. Жаль, что ты решила не идти с нами. – Мои магические силы еще не полностью восстановились, – соврала Кэрри, на всякий случай отходя от окна, чтобы он не решил скинуть ее из него, уличив во лжи. – Ты бы видела, во что мы превратили дворец, – усмехнулся Коул, подходя ближе. По одному только его взгляду было понятно – он не насытился убийствами. Он желал их больше. – Уверен, тебе бы это понравилось… Машинально попятившись назад, Кэрри была спасена появлением Мии. Ступая величаво и расслабленно, она неторопливо переступила через порог – из-под белоснежной юбки платья едва виднелись острые носы ее белых туфель на высоком каблуке – и прошла по чердаку, подходя к ним. – Мы победили, – повторила она, уверенно и с наслаждением. Обняв Кэрри и Коула за плечи, она подвела их к открытому окну, из которого открывался вид на площадь и дымящийся дворец. – Все это – теперь наше. Больше некому нам противостоять. Скоро мы восстановим дворец, отделаем его по своему вкусу… И я стану править этим миром, – проговорила она, смакуя каждое слово. – А вы, мои дети, будете подле меня, так же как мы сейчас стоим с вами. Коул – с правой стороны, Кэрри – с левой. И когда придет срок мне удалиться на покой, именно вы займете престол Нью-Авалона. Тьма и свет вместе. Вы сможете основать новую, крепкую династию. Больше не будет никакого Верховного Ковена и совета изнеженных аристократов. Будут только сильные правители, способные держать людей под контролем. – Вы даже не представляете, Мия, – проговорил Коул, – как долго я ждал этого момента. – Все мы в итоге смогли превзойти своих родителей и исправить их прошлые ошибки, не так ли? – ласково проговорила Мия, теребя его по окровавленным волосам. Кэрри же не способна была разделить их восторг. Все, что она видела впереди, – это кромешный ад. И понимала, как сильно ошиблась в своем выборе. Но изменить его была не способна. * * * Деметра не могла оторвать глаз от разрушенного Кроу-хауса. Несмотря на весь риск, она продолжала ходить вдоль его обугленного фасада и заглядывать в пустые окна. Каждое мгновение она боялась заметить останки Ричарда, Моргана или пушистого рыжего кота, но все же зачем-то продолжала смотреть. – Деми, оставаться здесь опасно, – уже в который раз сказала ей Рицци. – А куда нам еще теперь идти? – с безразличием спросила она. Фыркнув, Рицци тоже принялась осматривать руины. Она поднялась по каменным ступеням крыльца и поглядела внутрь. Затем будто бы нащупала что-то в воздухе, сделала шаг вперед и… пропала. Замерев на месте, Деми предположила было, что сразу за порогом начиналась глубокая яма, образовавшаяся из-за обрушившихся этажей, куда и упала подруга, оступившись. Но поднявшись вслед за ней, обнаружила за дверным проемом с отсутствующей дверью лишь нагромождение сгоревших обломков. Вдруг прямо из проема, из воздуха, появилась женская рука, которая ухватила ее воротник куртки и затащила внутрь. Мгновение спустя Деметра обнаружила себя стоящей внутри совершенно целого особняка. В холле было тепло, горели свечи на люстре и на стенных подсвечниках. За дверным проемом с открытой дверью виднелась все та же дождливая улица. А рядом стояла Рицци. – Маскирующие чары, – с растерянно-радостным видом пробормотала она, задирая голову и глядя на потолок. – Первый раз вижу, чтобы их применяли для целого дома. Это очень круто! Не успев отойти от внезапной перемены, Деми увидела Моргана Далгарта, торопливо спускающегося к ним с лестницы. За ним следовал кот-фамильяр. – Деми, Рицци! – выкрикнул он, перепрыгивая через последнюю ступеньку и срываясь на бег. Деметра устремилась к нему и, не удержавшись, обняла. – А где Дориан и Дрейк? – спросил он, крепко обнимая ее в ответ. – С ними все в порядке? Они оставили их там. Во дворце. На смерть. – Дориан и Дрейк… – Бросив взгляд на Рицци, Деми едва смогла вновь посмотреть в его серо-синие глаза. – Мы разделились, когда уходили из дворца. – Я… Я так и знал. Понял, когда увидел вас только вдвоем, – пробормотал Морган. – Дядя Ричард сказал, что… – Морган, – сочувственно проговорила Рицци, – еще ничего не ясно. Может, ты пока пойдешь к себе, отвлечешься, поиграешь с котом? – Все обойдется, Морган, вот увидишь, – протянула Деми и постаралась отвернуться, чтобы он не заметил ее слез. Конечно же, этого не получилось. Из гостиной к ним вышел Ричард Хаттон, изможденный и будто бы постаревший за одну ночь. – Пожалуйста, проходите, – хриплым голосом сказал он. Они расположились на диванах и креслах у горящего камина. Экономка Рут подала горячий чай, к которому, впрочем, никто не притронулся. И эта привычная уютная обстановка настолько не вписывалась в новую ужасающую действительность, что Деметра постоянно ловила себя на мысли о том, что все это – нереально. И что на самом деле сейчас они сидели под дождем, посреди обгоревших руин, и разговаривали с призраками. Ричард Хаттон рассказал им, как успел вернуться в Кроу-хаус вовремя, до начала резни. Отдал приказ слугам вооружиться и приготовиться к обороне дома. Подтверждая их предположения, особняк стал одной из целей бунтовщиков – в нем жил член Верховного Ковена и глава Штаба. Времени бежать уже не оставалось.