Рубина вскрыла панель, за которой должны были находиться склянки с зельями. И там действительно располагались четыре емкости. Пустые. – Она говорила, что он работает, – задумчиво протянула Деми, прикасаясь к его холодным крыльям так же, как год назад прикасалась к крыльям его брата. – Она говорила, что передаст рецепты, – неприятным тоном поправила Рубина, вытаскивая из кармана и демонстрируя ей какую-то свернутую бумажку. – И вот тогда он будет готов к работе. Сегодня в алхимической лаборатории я проверила кое-какие научные книги моего предка, Томаса. Эти зелья сложно и долго готовить. Но уверена, что в академии смогут справиться за пару дней. Кивнув, Деметра отошла от механизма. Возле располагавшихся у стен мраморных гробниц стояли братья Далгарт, хранители и слуги, ожидавшие приказа к началу транспортировки. Она прошла мимо них и поднялась обратно, решив, что делать здесь больше нечего. Они наконец нашли то, что так давно искали. Почему же совсем не чувствовалось радости? Еще раз посмотрев на жутковатую надпись на табличке Дельфины Бланшар, Деми открыла тяжелую дверь с витражными вставками и вышла на улицу. На кладбище, как и всегда, царствовал туман. Большой и важный черный ворон сидел прямо на одном из двух надгробий, расположенных по правую сторону от входа. «Хелена Лоренс», – прочитала она. И возле нее – «Колин Лоренс». Это были могилы опекунов… Уставившись на них так, как если бы она увидела перед собой призраков приемных родителей, Деми забыла как дышать, а перед глазами поплыло. Ортруна Рейвен сказала, что похорон не будет, что убийца Коул прибрался за собой… Дверь склепа хлопнула за ее спиной, однако она этого даже не услышала. И не почувствовала слез, скатывающихся по лицу. Спустившись, Дрейк встал рядом с ней, тоже поглядев на могилы. – Дориан нашел их, – с плохо скрываемой болью в голосе сказал он. – Он нашел их в позапрошлом сентябре и похоронил. Они были указаны в документах Штаба – там ведется обязательный отчет по ликвидированным преступникам. – Ты не говорил мне об этом, – тихо выговорила Деметра, утирая слезы. – Я не хотел, – честно ответил Дрейк. – Мне было стыдно признаться, ведь я даже не подумал об этом, а брат уже все сделал. Не знаю, о чем он думал. – О человеческом отношении к усопшим? – через силу усмехнулась Деми. Она отошла в другую сторону, чтобы не видеть имен, выжигающих у нее все внутри. По шагам было слышно, как Дрейк пошел следом и остановился позади. – Теперь мы с тобой должны будем поучаствовать в ритуале и запустить Ворона, – сказал он. – Кажется, да, – проговорила Деметра, все еще ощущая мокрые дорожки на щеках. – Но Дрейк… – Ты ведь понимаешь, что ничего не выйдет, верно? – спросил он, с легкостью угадывая ее мысли. – Что механизм не запустится? Вот и все. Он сказал это. Он действительно это сказал. Деми как можно незаметнее глубоко вдохнула и закрыла глаза, опасаясь нового прилива эмоций. – Да, я понимаю, – ровно выговорила она и посмотрела вперед, на туман, мягкой волной укрывающий надгробия, и на воронов, кружащих в небе. Слез больше не было. – Спасибо, что сообщил об этом так деликатно. – Деми… – Рука парня скользнула по ее плечу. Дрейк обошел слева и заглянул в лицо. Он выглядел расстроенным. – Все дело в этой старой ведьме, она запудрила нам мозги. Ты все еще очень дорога мне, просто… – Просто это не любовь? – горько спросила она, отворачиваясь в сторону. – Не надо, Дрейк, правда. Я все знаю, понимаю и не сержусь. Ты останешься моим другом. – Мы останемся друзьями, – поправил он, печально улыбнулся и обнял ее. Деметра обняла его в ответ, хотя на душе у нее было гадко, а сердце продолжало болеть. Он являлся для нее первым во всем, но, несмотря на это, они всегда были и будут только друзьями. Необходимо это принять. – Ты заслуживаешь настоящей любви, – сказал он напоследок, прежде чем отстраниться и вернуться обратно, к своей Рубине. Алана сказала, что Ворон не поможет. Что ж, он и не помог. Больше не существовало кандидатов для ритуала. Они остановились в одном шаге от начала новой войны. Время, отведенное им по договору с Шерлом Прамнионом, истекало через два дня. Глава 18. Под пение скворцов В условиях строжайшей секретности Белого Ворона доставили во дворец магистра, разместили в сокровищнице, закрытой на несколько усиленных зачарованных замков, и выставили возле нее круглосуточную охрану, состоявшую из десяти сильных темных магов из личной гвардии, всецело преданных Рубине. За его сохранность можно было не опасаться. И убедившись в этом, Деми вызвала себе экипаж до «моста». До своего отъезда она больше ни с кем не разговаривала, только тихо наблюдала за происходящим. Рубина была полна прежнего энтузиазма, уверенная в том, что запланированный ритуал состоится. Дрейк, внимающий ее словам, печально переглядывался с Деметрой. Он не успел рассказать своей новой девушке о расставании – возможно, не решался делать это в присутствии большого количества людей и ждал, пока они останутся наедине. Дориан, все это время присутствовавший рядом, тоже был немногословен. Более того, время от времени он поглядывал на них, словно что-то подозревая. В скором времени старшую сестру ожидал большой сюрприз. Деми пыталась представить реакцию Рубины, когда та узнает о том, что потеряла свой мир, но взамен получила парня. Обрадуется ли она или расстроится? Что для нее являлось более важным? Ясно было одно: она добилась того, чего хотела. И неважно, какой ценой. Деметра отправилась на нанятой карете к границе, с грустью осознавая, что ее роль в глупом спектакле под названием «избранная для спасения Нью-Авалона» окончилась. И возвращаться в нелюбимый Вэлфорд-холл, окончательно утративший какую-либо привлекательность после предательства слуг и уже негласно переданный Алане, не имелось никакого желания. Теперь она хотела остаться в одиночестве. Бывший коттедж миссис Гейбл встретил ее таким же, как и прежде – по-деревенски простым и уютным. Едва передвигая ногами от усталости, Деми поднялась в свою спальню и рухнула на кровать не раздеваясь. Сон пришел мгновенно, милосердно даруя возможность забыть обо всем хотя бы на несколько часов. * * * Ее разбудило яркое солнце, ненадолго заглянувшее в окно. Деметра потянулась, разминая затекшие конечности. Ночь пролетела как один миг, и поначалу показалось, что сновидений не было вовсе. Однако после на ум пришли опекуны, которых она так и не сумела оплакать, а именно лицо ее приемной матери. Хелена смотрела с тревогой и спрашивала: «Деметра, милая, как ты?» Конечно же, ей снились они. Деми приняла душ, переоделась в чистые футболку и джинсы и разожгла камин, выполняя эти привычные действия скорее машинально, чем по желанию. В доме было холодно, как и всегда, но она этого не чувствовала. Она не чувствовала вообще ничего, как будто количество ощущений и эмоций в ее организме было ограничено и полностью исчерпалось. Все в коттедже напоминало ей о Дрейке, и потому она вела себя так, как в те дни, когда одна вернулась в «проклятый дом». С трудом осознавалось, что ее бывший парень, такой привычный и родной, продолжит жить без нее. Он будет и дальше находиться где-то поблизости – ходить по тем же улицам, сидеть на скамейке в парке, заглядывать в «Шеффердс Пай», пересекать «мост»… Но только уже без нее. С кем-то другим. С Рубиной. Деметра вспомнила о своем желании бросить прежнюю жизнь и уехать куда-нибудь подальше и провела утро за ноутбуком, подсчитывая оставшиеся финансы и прикидывая наиболее привлекательные города для съема жилья. Она мечтала о голубом небе и солнце, о теплом климате, разрываясь в выборе между Майями-Бич и японской Окинавой – теми местами, где до этого представляла себя меньше всего. Плевать, куда ехать, главное – оказаться подальше от Хэксбриджа и Нью-Авалона, от магов и волшебников с их вечными распрями. Прошлогодняя ситуация, когда ее жизни грозила постоянная опасность, развернулась на сто восемьдесят градусов. Когда начнется новая война, она автоматически окажется в стане светлых, располагающих серьезными шансами на победу. А вот ее темным друзьям придется несладко. Борьба в первую очередь будет направлена против магистра и против Штаба. Скорее всего, их убьют, дураков. Захлопнув крышку ноутбука, Деми налила себе большую кружку горячего чая и, вновь надев резиновые сапоги и старенькое пальто, вышла в сад. Солнце, проглядывавшее еще четверть часа назад, постепенно скрывалось за бесконечными серыми тучами, вновь целиком затягивающими небо. От нечего делать Деметра шаталась по усыпанным листвой дорожкам и размышляла уже не о друзьях и Дрейке, а о Мие Лайз. Странной женщине, зачем-то заставившей поверить в то, что она являлась ее матерью. Их последний разговор перед пожаром получился очень уж зловещим. И этот скворец в клетке… Обогнув дом, Деметра прошла к сараю и села на старую скамейку под окном. «Превратилась Оза в маленькую птичку и навсегда ей осталась», – вновь вспомнила она. «Что вы хотели проверить?» «Связь с одной старой сказкой». Юфемия знала гораздо, гораздо больше. Деми посмотрела на сарай, стоящий совсем рядом, и вспомнила кое-что еще. Фрагмент из сказки, перечитанной множество раз и уже почти выученной наизусть, точно воссоздался в ее мыслях: «Дождавшись, покуда Оза уйдет на бал, тайком ушла Ина из бру и на холм поднялась. Ведьмой разъяренной она обернулась и фермера молодого у сарая отыскала. Испугался он, попытался защититься горящим факелом. Применила Ина чары, и от факела загорелась одежда юноши, пламенем опалило волосы его кудрявые, и упал бездыханный он вскоре на землю». Не Вэлфорд-холл, не Тинвингс-хаус, не особняк Вайерд, а именно этот маленький коттедж на холме являлся основным местом действия сказки о сестрах-фейри. Томас Герберт Вэлфорд умер на том же месте, перед которым сейчас сидела Деметра и пила чай. Его заживо сожгла Дельфина Бланшар. «Настанет день, и мы воссоединимся в пламени, прекрасная Дельфина», – было выгравировано на ее надгробной табличке. Кто же мог заказать эту надпись?! После этих страшных мыслей Деми не смогла больше сделать ни глотка. Она поняла, что никогда не смогла бы по-настоящему уехать. Она должна была во всем разобраться. Забыв кружку на скамейке, Деметра торопливо вернулась в дом, скинула пальто, выбралась из необъятных резиновых сапог и направилась прямиком к письменному столу, стоящему в углу. Села на стул и отодвинула в сторону ненужные учебники, лежащие там еще с того момента, когда она пыталась учиться в старшей школе. На освободившееся место положила гримуар Антуанетты – большую и толстую книгу в потертой кожаной обложке. В те дни, когда ей было нечем заняться, она пролистывала его, натыкаясь на описания сложных светлых чар, рецептов зелий и начертания рун. Практической пользы это не несло, разве что давало возможность представить то прекрасное время, когда она наконец сможет творить чудеса и станет сильной волшебницей. На некоторых страницах Антуанетта вела короткие заметки, на манер личного дневника. Но она делала это нерегулярно, очевидно, попросту забывая писать каждый день, и не сообщала ничего важного. «Гуляли с милой подругой по парку, а после – пили чай», «Был чудесный солнечный день, и мне на ум пришло то далекое время, когда мы с отцом жили в Лондоне…» и так далее. Поначалу Деми старалась найти упоминания Ворона, но скоро убедилась, что в записях не было ничего, связанного с ним, и перестала обращать на них внимание. Антуанетта прекратила вести гримуар незадолго до битвы с Людвигом – в нем не имелось ни слова о тех событиях. Теперь ей стали интересны мелкие детали.