Сержант Эббот, сидевший, подперев подбородок ладонью, и изучавший отпечатки пальцев, вдруг прикрыл рукой рот. Эвфемизм инспектора насмешил его, а сержанту непозволительно смеяться над эвфемизмами начальства во время его официального доклада. По крайней мере, не так явно. Лэмба эти слова не развеселили. — А что прислуга? — Ровным счетом ничего. Экономкой в доме тридцать лет служит пожилая дама, миссис Бартон. Постоянного выходного у нее нет, но в пятницу, восьмого числа, она отправилась в деревню поужинать и скоротать вечерок с почтмейстершей. А горничная Агнес Рипли, которая обычно берет выходной в субботу, поменяла планы и отправилась в Лентон. Вернулась она на автобусе, прибывающем без десяти девять. Она зашла на почту, несколько минут там переговорила с хозяйкой, а потом направилась домой вместе с миссис Бартон. На часы они не смотрели, но вернулись не позднее половины десятого. Мистеру Хатауэю оставили холодный ужин, он его съел, но самого хозяина женщины не видели. Они легли спать примерно в половине одиннадцатого и слышали, как он вернулся примерно через полчаса. Лэмб недовольно вздохнул: — Возможно, Луизу Роджерс убили примерно около пяти вечера: вскрытие определило время смерти — через три-четыре часа после последнего приема пищи. Мы не знаем, где она ела. Могла привезти что-нибудь из Лондона и съесть это в машине, или же мы сумеем отыскать кого-то, кто видел ее в ресторане. Нет сомнений в том, что Луиза приехала сюда разыскать человека, похитившего у нее драгоценности. Ей казалось, что она его вычислит по адресу на конверте, который ей передал портье из гостиницы «Бык». Если бы она послушалась разумного совета Мишеля Феррана и предоставила бы это дело полиции, то осталась бы жива. Я ничего не имею против женщин, но нельзя отрицать, что они попадают в беду, считая, будто справятся лучше профессионалов. Это дело — очередное тому доказательство. Так, у нас есть женщина, державшая в руке конверт с фамилией и адресом. Предположим, что это фамилия и адрес мистера Гранта Хатауэя. Ей необходимо найти нужный дом. На деревенских домах нет табличек с фамилиями хозяев. Луизе приходится расспрашивать местных — одним чутьем тут не обойдешься. Нам необходимо найти человека, рассказавшего ей, как добраться до Дипсайда, — если в данном случае имеется в виду Дипсайд. Теперь обратимся за помощью к викторинам Би-би-си. Исходя из предположения, что разыскиваемым нам и субъектом является мистер Хатауэй, посмотрим, что у нас с временными интервалами. Он вышел из дома около пяти часов вечера и не может точно сказать, когда вернулся. Нам доподлинно известно одно: как говорят экономка и горничная, они слышали, что он лег спать в одиннадцать вечера. Пока нет опровергающих это свидетельств, считаем, что у него в распоряжении было шесть часов… А что там мистер Харлоу? Инспектор Смит снова обратился к своему блокноту. Почти сразу же прозвучало слово, рассмешившее Фрэнка Эббота. — Мистер Харлоу очень охотно отвечал на вопросы, вел себя любезно и горел желанием помочь следствию. По его словам, в пятницу он занимался сочинительством — он, знаете ли, песни пишет. Сказал, что одна из песен у него никак не складывалась, так что он решил подышать свежим воздухом и немного развеяться. На часы не смотрел. Еще не стемнело, но сумерки сгущались, было это между пятью и половиной шестого. По его словам, он вышел через заднюю калитку на Мэйн-стрит, потом добрался до дороги и дальше мимо Дипсайда. Сказал, что, насколько ему известно, по пути никого не встретил. — Что значит — «насколько ему известно»? — воскликнул Лэмб. — Я спросил его то же самое, он ответил, что в голове у него вертелась песня, которая все никак не складывалась, так что он мог кого-то встретить или пройти мимо, не заметив. Фрэнк Эббот пробормотал: — У нашего старого друга артистический темперамент. Смит кивнул. — Похоже на то. Так вот, мистер Харлоу сказал, что шагал, пока не увидел огни Лентона. Потом решил двинуться дальше. Заглянул в кинотеатр, посмотрел фильм, перекусил в кафе и пешком вернулся домой примерно в десять часов вечера. — А его прислуга? Она у него есть? — Мать и дочь средних лет, очень уважаемые, по фамилии Грин. Сообщили, что мистер Харлоу звонил из Лентона, сказал, что поест что-нибудь в городе. Они слышали, как он вошел в дом около десяти часов. Миссис Грин добавила, что для него это в порядке вещей — выйти из дома, когда у него музыка не сочиняется. Прислуга к этому привыкла. Лэмб подался вперед. — В котором часу он звонил? — Ну, примерно в половине девятого или чуть позднее. Миссис Грин сказала, что она взглянула на часы, те показывали половину девятого, и вскоре он позвонил. — Что касается времени, то ваш словоохотливый мистер Харлоу мог провернуть это дело с тем же успехом, что и мистер Хатауэй. Полагаю, оба они служили в армии. В сороковом году кто-нибудь из них находился во Франции? — Думаю, да. Лэмб повернулся к сержанту Эбботу: — Вам что-нибудь об этом известно? — Хатауэй вместе с остальными отступал к Дюнкерку. Был приписан к Блэнкширскому полку горных егерей, попал в плен, бежал, прорвался на запад. Насчет Харлоу точно не знаю, но полагаю, что во время отступления он тоже находился во Франции. На днях об этом кто-то обмолвился. — Кто-нибудь из них в спецназе служил? — Хатауэй. Удостоен ордена «За боевые заслуги». — У кого-нибудь из них есть отметина или шрам на правой руке? Фрэнк начал: «Не знаю», но тут же умолк, потому что словно наяву увидел руку Гранта Хатауэя, но не правую, а левую. Между указательным и средним пальцами там был тонкий белый шрам. А Лэмб все перепутал. Не на правой руке, а на левой. Похититель наверняка держал бы фонарь в правой руке, а левой шарил в саквояже. Или наоборот? Пожав плечами, он заключил, что могло быть и так, и так, о чем и доложил. Лэмб лишь что-то проворчал. Смит тихо произнес: — У мистера Хатауэя застарелый шрам на левой руке. У мистера Харлоу на тыльной стороне правой ладони лейкопластырь. Он сказал, что где-то поцарапался о колючую проволоку. Лэмб поерзал на стуле, потом снова повернулся к Смиту всем своим могучим телом. — В общем, любой из них мог убить Луизу Роджерс, перегнать ее машину в Бэзингсток и успеть на обратный поезд в Лентон. Никаких доказательств, что кто-либо из них совершил преступление, и никаких доказательств, что не совершал. У каждого была возможность, и у каждого вполне мог быть мотив. Вот все, что мы имеем. Оставим пока пятницу. Обратимся к субботе, девятому января, когда Мэри Стоукс с визгом прибежала в дом пастора и заявила, что видела труп. Думаю, теперь можно с уверенностью утверждать, что она действительно видела то, о чем говорила, и видела она тело либо в самом Доме лесника, либо совсем рядом с ним. Мэри там с кем-то встречалась и, похоже, случайно наткнулась на убийцу, тащившего тело в подвал, где он намеревался его припрятать. Ну, полагаю, вы оба поражены, что убийца вряд ли тот, с кем она встречалась. Девушкам не назначают свидания, чтобы притащить туда мертвое тело. Это во-первых. А во-вторых, кто бы ни был убийцей, он знал о существовании подвала. Вы его искали больше недели и так бы и не нашли, если бы о подвале не упоминалось в книге, попавшейся мисс Сильвер. Но этому субъекту не надо было искать укромное место и чесать в затылке, он точно знал, что подвал в том доме есть. Нам пришлось сбивать филенки, чтобы обнаружить дверь, а ему только и понадобилось их приподнять — он знал, что делал. Это означает одно: убийца — местный или тот, кто может у местных что-то выудить. Это в равной степени относится и к мистеру Хатауэю, и к мистеру Харлоу. У кого-то из них должен храниться экземпляр книги старого священника… — Лэмб резко повернулся к Фрэнку. — Вы что-нибудь об этом знаете? — У старого мистера Хатауэя он был. Книга, наверное, хорошо разошлась по округе. — Как я и говорил, — кивнул Лэмб. Он снова обратился к Смиту: — Что там у нас с субботой, девятым января? Где находились эти два джентльмена и чем занимались между половиной шестого и, скажем, половиной седьмого или семью часами вечера? Смит замялся. — Ну, этот вопрос я задавал как бы между прочим и на ответах не настаивал. Мистер Хатауэй сказал, что в десять минут пятого отправился на велосипеде в Дипинг. Я спросил, не видел ли он кого-нибудь на Мэйн-стрит — спросил так, походя, сами понимаете. Он ответил, что перебросился парой слов с миссис Хатауэй, которая выгуливала собак. Лэмб вскинул брови: — Со своей женой? — Да, сэр. — Забавно… Они ведь разошлись? Ну, перебросился парой слов с женой и поехал дальше в Дипинг… — Нет, сэр, сказал, что передумал и вернулся домой. — Странно. Еще он куда-нибудь отлучался? — Говорит, что нет, сэр. Выпил чаю, потом писал письма и разбирал счета у себя в кабинете. Но, конечно, никто точно не знает, отлучался он из дома или нет. Прислуга его не беспокоила. — А что мистер Харлоу? — Сообщил, что дома выпил чаю, немного поиграл на пианино, потом ненадолго вышел прогуляться. На часы не смотрел, так что не знает точного времени. По его словам, он отправляется на прогулку почти каждый вечер, когда бывает дома. Добавил, что вышел с главного входа, к Мэйн-стрит не приближался. По дороге никого не встретил. Лэмб поднял руку и уронил ее на колено. — Это означает, что мы вернулись в исходную точку. Любой из них мог прокрасться к Дому лесника, как только стемнело. Никаких доводов за и никаких против. Воцарилось молчание. Фрэнк Эббот посмотрел на инспектора Смита и спросил: — А как насчет других отпечатков? Лэмб быстро повернул голову. — Каких еще отпечатков? — Тех, которые я попросил Смита снять, если получится. — Вы попросили! Вы-то что суетесь?! — Просто хочу помочь, сэр. Вообще-то… — Так, давайте, выкладывайте! Что вы там еще придумали? Фрэнк с трудом сдержал улыбку, поняв, что достанет красную тряпку, которая приведет быка в ярость. И продолжил: — Возникла мысль, что эти отпечатки могут оказаться полезными. Инспектор Смит вышел из кабинета, так что у Лэмба не было причин сдерживаться. Он почти посинел от злости и угрожающим тоном произнес: — Слушайте, это что еще за штучки? Чьи это пальчики и у кого возникла мысль? У вас или у мисс Сильвер? — Не у меня, сэр. Лэмб ударил кулаком по столу: — Когда мне понадобятся советы дилетантов, я их сам спрошу! — Ну не советы, шеф… Пальчики. Кулак снова обрушился на столешницу. — Чьи пальчики? И как она их раздобыла? — Пальчики Альберта Кэддла, он работает водителем у Харлоу. Думаю, мисс Сильвер уронила конверт, а он его поднял. По-прежнему не снижая тона, Лэмб спросил: — Водитель мистера Харлоу? С чего бы вдруг? Почему она решила, что он тут замешан? Рассудив, что самое худшее позади, Фрэнк решил успокоить начальство, изложив факты: — Понимаете, сэр, он женат на женщине значительно старше себя и, по-моему, посматривает на сторону. Миссис Кэддл ходит по деревне с таким видом, будто вокруг нее рушится мир. Мне самому следовало до этого додуматься, но вот тут мисс Сильвер вне конкуренции — она собрала сплетни за чайным столом. Вообще-то это я предложил тетушке пригласить на чаепитие парочку самых словоохотливых кумушек. Они и сообщили о Кэддлах много чего интересного.