— А о том, что в Доме лесника обнаружили труп Луизы Роджерс? — Я понятия не имел, что там нашли чье-то тело. — Каковы были ваши передвижения после ухода инспектора Смита? — Я находился в поместье. Почти все время рядом был мой скотник. После обеда я работал в амбаре, который мы чиним. На ферме всегда много работы. Затем я вернулся и стал наводить порядок на столе — приходится много заниматься всякой писаниной. Вскоре явилась Агнес и устроила сцену. — И никто вам случайно не обмолвился о двух совершенных убийствах? — Скотник ничего не говорил, ничего не сказали еще два человека, с которыми я общался. И миссис Бартон тоже. Можете спросить у них. Лэмб постучал пальцами по колену. — Вернемся к показаниям. Итак, вы признаёте, что все, сказанное Агнес Рипли, верно? — Частично. — Вы не могли бы уточнить, в каких именно частях все верно? Грант просмотрел машинописные листы и повертел их в руках. — Разговор по телефону — да, так оно и было. — Эта женщина, Луиза Роджерс, действительно звонила вам, сообщив, что хочет приехать и увидеться с вами? — Да. — Она приезжала и виделась с вами? — Да. — Вы можете прокомментировать показания Агнес Рипли в части того, что она подслушала? — Разумеется. Агнес все перепутала. По-моему, мне лучше самому рассказать вам, что произошло. Приехавшая сюда женщина находилась в возбужденном состоянии. Она бегло говорила по-английски, но с иностранным акцентом, и была чрезвычайно взвинчена. Неудивительно, что Агнес все напутала. Эта дама рассказала долгую историю о том, что бежала из Парижа, как их бомбили по дороге, — я так и не понял, где именно. Заявила, что с собой у нее было много ценных украшений, которые, по ее словам, украл какой-то англичанин. Как только мне удалось вклиниться в ее монолог, я сказал, что мне очень жаль и все такое, однако это давняя история и ко мне она не имеет никакого отношения. Выразился я не так прямолинейно, сами понимаете, но смысл был примерно таким. Ну а потом она выдала совершенно безумный рассказ о том, что видела руку грабителя, когда тот схватил драгоценности. Добавила, что узнает эту руку, если увидит ее снова. Ну а мне по-прежнему хотелось выяснить, при чем же тут я. Женщина сказала, что хочет взглянуть на мои руки, так что я положил их на стол, а она внимательно их рассмотрела. Похоже, это ее успокоило, и она уехала. Фрэнк Эббот все записывал с бесстрастным выражением лица, что придавало ему еще более разительное сходство с портретом леди Эвелин, висевшим в Эбботсли. Он считал, что если Хатауэй врет, то неубедительно — настолько неубедительно, что его слова вполне могли быть правдой. — Вы говорите, что женщина уехала. Что вы делали потом? Грант слабо улыбнулся: — С пяти часов вечера и дальше? У вас же все записано. По крайней мере, я помню, как инспектор Смит записывал мои слова сегодня утром, и, полагаю, эти записи у вас имеются. Не думаю преподносить вам какие-либо нестыковки. Я вышел из дома примерно в пять часов и некоторое время отсутствовал. — Вы вышли из дома вместе с Луизой Роджерс? — Нет. — Сколько времени миновало между ее отъездом и вашим уходом? Грант Хатауэй слегка дернул плечом. — Несколько минут. — Как вы объясните факт, что Агнес Рипли не слышала, как вы уходили? — К сожалению, я никак не могу объяснить ее слова или действия. — Вы пошли пешком, поехали на велосипеде или на машине? — Пешком. — Куда вы направились? Ничего не выражавший взгляд Лэмба, от которого ничто не ускользало, тотчас подметил, что мышцы лица мистера Хатауэя напряглись. Грант, поняв, что лицо его выдает, совершенно намеренно расслабился. Он очень быстро принял решение и успокоился. Лучше выставить себя дураком, чем быть арестованным по подозрению в убийстве. А если нужно кем-то себя выставить, то надо сделать это легко и непринужденно. — Я прошелся до перекрестка, обогнул ферму Томлинс и зашагал в Дипинг, — произнес он. — Вы видели Мэри Стоукс? — Нет, конечно. Я никого не видел. Просто хотелось прогуляться. — В Дипинге кого-нибудь видели? — Нет. — Как долго вы отсутствовали, мистер Хатауэй? — Я вернулся… — Он замолчал, нахмурившись. — Вернулся примерно в половине восьмого. — За это время можно прошагать гораздо больше, чем… сколько там… от четырех с лишним до шести километров. — Четыре с половиной. Нет, я одолел их быстрее. — От силы за час. А что вы делали еще полтора часа, мистер Хатауэй? Грант широко улыбнулся: — Я находился в церкви. — В пятницу вечером? Он кивнул: — Да. Проходя мимо нее, я услышал звуки органа и понял, что это репетирует моя жена. Она чудесно играет. Боковая дверь была открыта, я вошел и принялся слушать. — Все полтора часа? — Примерно. Жена ушла оттуда в семь, а до дома от церкви мне двадцать пять минут пешком. — Миссис Хатауэй сможет это подтвердить? — Нет. Она не знала, что я там находился. — А кто-нибудь может подтвердить ваши передвижения? — Боюсь, что нет. Миссис Бартон и Агнес отсутствовали. То есть Агнес вроде бы должна была отсутствовать. А она убежала сразу после того, как подслушала наш с дамой разговор? — Да, сразу. — Тогда вам придется поверить мне на слово. Или не поверить. Лэмб постучал пальцами по столу. Он решил, что мистер Хатауэй держится весьма хладнокровно. Странная история, как он зашел в церковь и слушал, как его жена играет на органе… Наверное, лучшая версия, которую он сумел придумать: вероятно, ей поверят присяжные, если дойдет до суда. А может, это правда. Лэмб нахмурился и спросил мистера Хатауэя, что тот делал в субботу девятого января между половиной шестого и девятью или десятью часами вечера. Мистер Хатауэй охотно ответил на данный вопрос, но не сказал ничего полезного ни для себя, ни для полиции. Придерживался того, что уже раньше говорил инспектору Смиту. В начале пятого он поехал на велосипеде в Дипинг. По дороге встретил жену, которая выгуливала собак, перебросился с ней парой слов, затем раздумал ехать в Дипинг и вернулся домой, где и оставался все последующее время. — Вы вернулись в половине пятого? — Да. — И больше никуда не отлучались? — Нет. Надо было разобраться с бумагами. — Ваша экономка может подтвердить, что вы находились дома? — Я ужинал в половине восьмого. Это может подтвердить и экономка, и Агнес. Позвольте спросить, почему вам нужно подтверждение именно на это время? Полагаю, тогда больше никого не убили? Взгляд Лэмба оставался непроницаемым. — Тело Луизы Роджерс перенесли в Дом лесника между половиной шестого и шестью часами. Мэри Стоукс увидела его там и с криками побежала к дому пастора. Если бы она сказала правду, убийцу наверняка бы поймали, а сама она осталась бы в живых. Но ей не хотелось признаваться, что она находилась около Дома лесника, поэтому Мэри заявила, будто видела тело в другом месте. Тем временем преступник перенес труп в подвал и спрятал его там или тогда же, или чуть позднее. Грант чуть побледнел — не очень сильно, но заметно. — Я не переодевался к ужину, — произнес он. — Думаю, миссис Бартон это вспомнит: я был в чистой и опрятной одежде. Разумеется, я не копал могилу в заброшенном подвале, ведь это грязная работа. Однако, как вы собираетесь заметить, я мог переодеться, выйти из дома и проделать все это уже после ужина. Вы ведь это намеревались сказать? Внезапно Грант ощутил сомнение. Подобный выпад спровоцировали эмоции и его интуиция. А эмоции обладают печальным свойством выдавать человека. Его мысли прервал голос Лэмба, ровный и приятный, с ощутимым провинциальным выговором: