Удивительно, но за те полчаса, что мы бродили по коридорам и залам, нам не повстречалась ни одна живая душа. То и дело мне казалось, что я слышу голоса, топот ног, шуршание и шелест тканей, но стоило нам только приблизиться к источнику звуков, как все стихало. — Трусы, просто трусы, — спокойно произнес светлый, повернув в очередной раз и замерев на верхней ступени широкой каменной лестницы. — Боятся, что я увижу что-то «эдакое», и прячутся. Крысы! Вначале было смешно, потом печально. Теперь плевать. Просто иногда раздражает. Идем, немного осталось. После этих слов он торопливо спустился и, подождав, пока я с конвоирами сделаю то же самое, распахнул огромные двустворчатые двери. — Добро пожаловать домой. Секунда, и из тени практически неосвещенной лестницы мы шагнули в огромный зал, залитый светом и наполненный снующими туда-сюда людьми. Те, заметив нас, замерли как по команде, а в следующий момент уже склонили головы в почтительном жесте. — Идем! — Не обращая внимания на прислугу, Виркур пересёк зал и распахнул следующую пару дверей. — Тут твоя половина покоев, милая. Извини, но пока тебе выделены лишь спальня, кабинет и личная ванная. Напротив, — маг махнул рукой на противоположную стену, — мои покои. Если что-то понадобится, Тор и Вертус к твоим услугам. При упоминании Тора и Вертуса я оглянулась, встречая уже знакомые довольные улыбки, и моментально ответила им не менее гадкой ухмылкой. На что лицо одного тут же приняло бесстрастное выражение, а вот второго, того самого, с кем мы уже обменивались молчаливыми угрозами, приобрело какое-то шальное выражение. Я «потушила» свой оскал, боясь перестараться. Уже поняла, что смогла зацепить этого парня, значит, вскоре он даст слабину, попробует доказать мне, что он сильнее, и именно этот момент нужно будет использовать для побега. Молча развернулась и шагнула внутрь. Из дверей в противоположной стене в комнату, что, должно быть, являлась тем самым кабинетом, впорхнула парочка девиц в униформе и бросилась ко мне. — Нет, не трогайте! — я выставила руки, не позволяя девушкам приблизиться. Те взволнованно глянули за мою спину, явно ища поддержки и ожидая дальнейших распоряжений от своего хозяина. — Мария устала, — послышался голос моего настоящего отца, — не тревожьте ее и исполняйте малейший каприз. — Я насторожились и тут же расслабилась. — Конечно, в установленных рамках. Ужин? — Два часа, уважаемый! — послышался зычный мужской голос из общего зала. — Через два часа будь готова, дитя. За тобой придут. После этого двери закрылись, отрезая меня и двух горничных от шума и гомона, поднявшегося в зале. — Такая юная и такая… Что с вами произошло, дитя? — защебетала одна из девушек, осторожно придвигаясь ближе ко мне. — Давайте мы вам поможем раздеться! Горячая ванна уже давно готова, и легкий перекус для вас, милая! Я выставила повторно ладонь, не позволяя ей приблизиться, и произнесла: — Куда? Она встрепенулась и дернулась в сторону дальней пары дверей, распахивая их. — Прошу! Глава 24 Вопреки моим ожиданиям, за этими дверями оказалась просторная спальня с довольно большой кроватью. Войдя в комнату, оглядела ее и первым делом поспешила к окну. На что я рассчитывала — не ясно, ведь мои покои совершенно точно будут полностью под магической защитой. Удостоверившись в том, что вся поверхность стекла покрыта золотистыми искрами, повернулась лицом к замершей у стены девушке. — Нам сюда, — со смущенной улыбкой прошептала та и аккуратно приоткрыла еле заметную на фоне обитой деревом стены дверь. — Прошу. Кивнув, я подошла к ней и тут же юркнула в наполненное паром помещение. Не дав девушке опомниться, схватилась за резную ручку. — Оставь меня! — бросила, быстро захлопнув у нее перед носом дверь и прижавшись к ней спиной. Мне нужно было отдохнуть и подумать — это факт неоспоримый. А потому терять время я не хотела: быстро скинув с ног сапоги, расстегнула куртку и пристроила ее на небольшой треногой вешалке. Рядом, на каменный, подогретый магией пол, упали перепачканные в грязи брюки. Глянув на испускающую пар воду в огромной бадье, я развернулась и несколькими движениями смахнула с зеркальной стены капельки осевшей на ней влаги. Моему взору открылся вид осунувшейся и взлохмаченной девицы: на лице пара ссадин — это, наверное, после забега по лесу. Плечи и руки в синяках, на ногах тоже полно красных, синих и даже кое-где потемневших отметин. Удивительно, что они не прошли, хотя восстановить резерв после того прожорливого артефакта я не успела, а потому и удивляться не стоило. Хмыкнула, ощутив себя как в детстве — настоящей, покрытой синяками и ссадинами, с ломотой во всем теле и острой болью в мышцах рук и ног. Отвернувшись от зеркальной стены, аккуратно забралась в ванну и откинулась спиной на бортик, расположив руки по краям чаши. И, стараясь ни о чем не думать, расслабилась, дала себе минут десять безмятежно понежиться в воде. Затем поискала глазами мыльное масло. Подхватив одну из баночек, принюхалась и отшвырнула в угол комнаты: нет, не то. Та же участь постигла еще две емкости. На четвертой я остановилась и с удовольствием втянула носом аромат свежей травы и лаванды. Намылила волосы, затем руки и плечи и погрузилась в воду, на самое дно чаши. Сейчас мне казалось, что весь мир сузился до круга воды и медленно поднимающихся вверх пузырьков, сквозь которые я рассматривала расписной потолок ванной комнаты. Наконец, не выдержав, вынырнула, жадно глотая воздух и расплескивая воду по каменному полу. Конечно, я понимала, что слишком быстро и слишком просто приняла все произошедшее. Возможно, нормальная девушка, да и любой нормальный человек в подобной ситуации сейчас бы бился в истерике, искать пути отступления или, даже, попытался совершить что-то непоправимое. Но я была слишком любопытной и уставшей. Все, что мне хотелось — это поскорее получить ответы на свои вопросы, а потому я просто принял правила этой новой, странной игры. — Хорошо-то как! — выдохнула, снова откидываясь на бортик бадьи. — Спрашивать, каким образом я во все это вляпалась, бессмысленно. Хохотнула, ощутив всю глупость разговора с самой собой, но, тем не менее, продолжила: — Итак, люди, которых ты любила всю свою жизнь, совсем не те, за кого себя выдавали. А ты, милая моя, дочь великого, не будем преуменьшать его заслуги перед короной, Виркура Риттана. Если он твой отец, то кто же мать? Кто она, и где теперь та женщина, что произвела тебя на свет? Как все это связано с Киром, его побегом, а это был именно побег, и тем фактом, что я якобы беременна от него?.. Набрав полные легкие воздуха, снова нырнула, опускаясь спиной на дно бадьи и по чуть-чуть выпуская воздух. Опять продержалась до предела и вынырнула, заливая уже сухой пол новой порцией воды. — И самое важное: какого темного я теперь невеста собственного отца? Не найдя ответа ни на один из вопросов, вздохнула и осторожно выбралась из чаши, завернувшись в огромное, мягкое полотенце, приготовленное специально для меня. Проходя мимо вешалки, сама не знаю почему, потянулась к всё ещё висящей на ней куртке и прижалась лицом к грубой ткани, глубоко втягивая носом запах чужой кожи. Только сейчас, на контрасте, я снова почувствовала сильный аромат, от которого внутри все сжалось. Отпустив края полотенца, которое поддерживала двумя руками, стиснула ткань пальцами, прижимая ее к себе. Махровое полотно, что недавно крепко охватывало мой стан, сползло на пол, но я даже не обратила на это никакого внимания. — Кир, — прошептала, вспоминая лицо невыносимого полукровки, его глаза там, в лесу, когда он шептал “моя”, и когда хотел, жаждал, но отступил и отпустил меня. Вспомнила каждый его поцелуй, от самого первого до последнего. От самого холодного и обжигающего силой и властью, случившегося в небольшом холле его дома, до самого последнего нежного и такого мимолетного, но, тем не менее, наполненного таким сильным чувством и еле сдерживаемой страстью. Я рассмеялась, ещё сильнее прижимая к себе куртку. Нет, ты не прав, Эрик! Не может это быть просто влиянием магии какого-то там контракта! Неожиданно мнущие грубую материю пальцы нащупали что-то твердое между слоями ткани. Осторожно сминая ее пальцами, я поняла, предмет этот не что иное, как серебристый браслет, который Кир забрал вместе с остальными ценностями из тайника в своем кабинете. Быстро вывернув куртку, перерыла все карманы и с удивлением разложила на краю раковины несколько золотых и серебряных монет, скрученные в трубку бумаги и, наконец, тот самый металлический ободок тонкой ручной работы. Несмотря на охватившее меня любопытство, отложила браслет и в первую очередь развернула туго скрученные бумаги. Удивительно, но листы оказались совершенно пустыми. Зачарованная бумага? Или чернила? Но я же видела магию, а значит, если бы эти листы были зачарованы, то смогла бы прочесть написанное. Однако они хоть и были старыми, а у некоторых края настолько обтрепались, что готовы были осыпаться, но оказались совершенно чистыми. Вернув их на место и решив позже обязательно разобраться в этом, осмотрела непримечательные монетки с изображением ветвей ивы, также лишенные и намека на магическую составляющую, и наконец вернулась к интересующей меня вещице. Осторожно приподняв ободок с края каменной чаши, с удивлением рассматривала тонкое переплетение серебряных нитей, каких-то непривычных взгляду узоров и цветов, выдавленных на его поверхности. Повертев браслет в пальцах, перевернула и попыталась закрыть замочек странной конструкции на концах металлического ободка. Только он никак не защелкивался, потому, бросив это бесполезное занятие, вернулась к изучению рисунка. Сама не поняла почему, но приложила ободок к запястью правой руки, а в голове тут же всплыло давно уже забытое изображение в одной из книг по истории Мира. Там была изображена пара тораэров: темноволосый молодой мужчина и девушка с рыжими кудрями. На их руках блестели подобные браслеты, выделяясь серебряными пластинами на слегка потемневшей от солнца коже. — Брачный браслет, — произнесла задумчиво, прислонившись к каменной раковине обнаженным боком. Улыбнулась, отчего-то решив, что браслет принадлежал матери Кира. Но она была светлой, в этом я была уверена, значит, это подарок его отца, и второй, должно быть, хранился у него. А теперь где? Жив ли отец Кира? Снова улыбнулась, любуясь, как он смотрится на молочно-белой коже запястья, а затем прикрыла глаза, представив, что он мог подарить его мне. Я, вся в золотом, пусть даже традиционном наряде, и Берхольд в своем лучшем темно-синем костюме. Хихикнула. — Уважаемая Ания Риттан, — сказала басом, подражая пафосному тону Кира, — не соблаговолите ли вы принять от меня… Запнулась, пытаясь вспомнить, какие слова были написаны в книге под картинкой. — Ай, к темным, — отмахнулась, поняв, что это глупо, и продолжила, опять же басом: — Не соблаговолите ли вы принять от меня этот совершенно очаровательный браслет? — нервно хохотнула и скороговоркой добавила: — А также мое сердце, душу, тело и полцарства в придачу! Сменила позу и, приложив левую руку к сердцу, не менее пафосно, но совершенно не своим голосом пропищала в ответ: — Да! Конечно, любимый, соблаговолю! Не успела закончить, как раздался щелчок, а кожу правого запястья обожгло и чуть стянуло, когда браслет самопроизвольно застегнулся, молниеносно нагрелся, обжигая кожу и, полыхнув синим, тут же остыл. — Что за?!. — Я потянула за ободок, намереваясь снять его с руки, но каким-то неведомым образом он уменьшился в размере, отказываясь покидать мою конечность. Повертев его и так и сяк, я начала паниковать, тут же вспомнив, чем закончилось дело с кольцом темного. Безуспешно дёргая за металлическую пластину, приговаривала: — Что кольцо темного, что браслет тораэра… Говорил же тебе Кир: не трогай артефакты, не твое это! В дверь громко постучали, отвлекая меня от занятия по избавлению от чужого брачного браслета, и голос одной из девушек-горничных прозвучал довольно громко: — Уважаемая! Вам уже пора одеваться! Скоро подадут ужин, а уважаемый Виркур Риттана не привык… — она смолкла и тут же продолжила: — Он не привык ждать. Прошу вас, поспешите! Решив, что хуже уже не будет, а с этим светлым в любом случае придётся поговорить, передвинула браслет выше, почти до самого локтя, и подхватила с пола полотенце, снова обернув его вокруг себя. Накинула на руку куртку, в карманы которой уже успела вернуть и монеты, и бумаги, а также две пластинки, что были спрятаны мной ранее в одном из сапог. Проверив, что браслет надежно укрыт от любопытных глаз, покинула ванную. — Ваша одежда уже готова, уважаемая! — раздалось тут же с другого конца комнаты, и вторая девушка метнулась ко мне, желая забрать вещи и влажное полотенце. — Где? — остановила его взглядом буквально в паре шагов от себя. Она поджала губы и молча указала на кровать, где на покрывале были аккуратно разложены богато украшенные вещи. Развернулась и в несколько шагов преодолела расстояние до постели, осмотрела приготовленную девушками одежду и выдала свое категорическое: «Нет!» Ещё раз скептически обвела взглядом традиционный костюм белого цвета и в тон ему ужасно неудобное белье также традиционного кроя. — Эти бабушкины наряды сами носите, меня от них уже тошнит. Нужно что-то более удобное, и костюм замените. — Н-на что? — неуверенно протянула одна из девушек. — Брюки, обычная туника, никаких украшений, — помолчала, обдумывая свои слова, и добавила: — Обувь оставьте. И поживее, если уж уважаемый не должен ждать. Когда обе девицы скрылись за дверью кабинета, я торопливо сняла с локтя куртку и затолкала ее под матрац, затем ещё раз попыталась избавиться от браслета. Конечно, безуспешно. Потому к их возвращению имела вид несколько растрепанный и озадаченный. — Мы поможем! — безапелляционно заявила одна, выгружая на кровать ворох одежды, а вторая, согласно кивнув, метнулась к столику, заваленному разноцветными лентами.