Нелли почувствовала, что она краснеет. Она вспомнила Анаис. Та тоже перед ним вся полыхала, как мак… – Откажитесь, Герман. Эти заразы, что явились… у них ни чести, ни совести. Они же знают, что вы после спарринга такого долгого. Это нечестно. – Честно, нечестно – какая разница, Нелли. Герман Лебедев встал и начал переодеваться. Он снял свою взмокшую от пота экипировку и достал другую. Надел более легкие кроссовки для фехтования, черные специальные брюки, наколенники, закрывающие и голени. Все его футболки – рашгарды промокли от пота, поэтому он надел защитный нагрудник для горла и шеи прямо на голое тело. А потом вытащил из сумки-чехла для экипировки белую куртку-колет. Ту самую, которую пропорол ножом ревнивец Ваня Титов. Нелли смотрела, как он застегивает косую застежку колета. Слева зиял след от ножа, и края куртки с ватно-силиконовой подстежкой – защитой от ударов были бурыми. Его кровь… Это в память о ней он так… Это ради нее он… Нелли опять не знала, почему подумала об этом. Она знала одно – это правда. Герман Лебедев надел черные силиконовые налокотники, защищающие и предплечье, затем застегнул низко на бедрах пояс, состоящий из крупных металлических колец с большой металлической пряжкой. Короткая белая куртка-колет не защищает пах. В общем-то, это эффектная красивая вещь из экипировки без уродливого выступа-щитка внизу. Поэтому при серьезном спарринге профи надевают такие вот «рыцарские пояса». Металлическая пряжка имела форму черепа. Нелли не могла отвести от нее глаз. Трахался всю ночь с хозяйкой… потом уделал этих четверых саблей… а теперь пятого встретит… Какой же он… Черный Лебедь… Герман Лебедев забрал черный шлем для фехтования и пошел в зал. У Нелли завибрировал мобильный – ее парень, с которым она жила вот уже три года, хотел знать, почему она задерживается после смены в клубе так поздно. Но Нелли не ответила ему. Она побежала следом за Германом в зал, где собралась уже целая толпа и гостей, и персонала. Все хотели видеть этот провокационный спарринг. Нелли протолкалась наверх лестницы к галерее, чтобы видеть поединок сверху и не упустить ничего. Вокруг мололи без устали аркадские языки. Поминали дуэльный кодекс, ржали, рассказывали стебные анекдоты на злобу дня по поводу дуэлей и сплетничали о том, что соперник Германа Лебедева какой-то «чемпион», вроде как военный, неоднократно побеждавший таких-то и таких-то. Беспощадный к противнику. Герман Лебедев стоял и ждал. Зал фехтования всегда нравился ему – эта ни с чем не сравнимая обстановка. Камерная… элитная… На стенах – постеры со старинных гравюр – средневековые дуэли, рыцарские турниры. Балки из темного дуба на потолке. Белые квадратные колонны, отделяющие место для поединков от основного тренировочного пространства и лестницы, сейчас забитой любопытными зеваками. Клинки, оружие, тренировочные сабли и мечи в деревянных стойках у стен – из дерева, силикона и металла. Весь этот мир «Аркадии», предназначенный не для заплывших жиром любителей йоги и программ для снижения веса, а для истинных ценителей остроты момента. Подошли устроители боя со стороны противника, менеджер и тренер. Предъявили оружие – две сабли в кожаном футляре. Дорогой новодел, но боевые клинки. С тяжелой закрытой гардой, отдаленно напоминающие саблю кирасира. Весьма увесистые по сравнению с теми саблями, которыми фехтовали на тренировках. Боевые клинки, однако тупые. Герман Лебедев кивнул – почему нет? Хотите такого зрелища, господа, будет вам оно. Он увидел своего противника. В черной специальной экипировке для спарринга. Куртка защитная почти до колен. Все дорогое, с иголочки. Невысокий, подвижный, плотный, с короткой стрижкой и невыразительным лицом. И самое важное – противник был моложе Германа Лебедева лет на десять. Он поднял руку в толстой кожаной перчатке в приветствии. Перчатка, отделанная металлом, вся в тупых шипах на кисти и пальцах: – Убью вас быстро. – А что, ставки делают на скорость? – спросил Герман. Он натянул перчатки с раструбом, надел свой шлем. Тренер подал ему эту тяжелую новую саблю. Герман Лебедев взвесил ее. Нелли на лестнице не отрывала от него глаз. Она снова думала об Анаис. Видела бы она его сейчас… Собравшиеся в зале замерли, ожидая начала поединка. Гонг и… Первый контакт был молниеносным. Противник Лебедева ринулся в атаку. Клинки скрестились. Удар – отбито! Вниз! Верх! Лязг металла. Герман Лебедев внезапно широко раскинул руки, словно намеренно открываясь, провоцируя своего соперника. Как в танце! «Аркадия» оживилась, зеваки засмеялись – он его дразнит. И вот опять – боевая стойка, сильные движения кистью – удары один за одним. Выпад и… И снова этот открытый жест Германа. Ну, давай, детка, ну что же ты такой медляк. Вот он я весь перед тобой. Хохот в зале. У Нелли немного отлегло от сердца. Черный Лебедь, он точно его дразнит. Он такой… Он мастер… Сабля противника скользнула острием по перчатке Германа, стремясь нанести укол в бицепс – такой выпад может изувечить руку. Но Герман закрутил удар, и в следующую секунду острие его клинка коснулось нагрудника в области горла противника. Зал загудел. Приезжие тузы заволновались – в спорте такие выпады приносят сразу по несколько очков. Чистый выигрыш. Противник Германа нанес рубящий удар сверху по шлему, Герман отпрянул, но клинок скользнул по навершию шлема. Нет, этого типа нельзя недооценивать. И точно. Следующая короткая схватка была бешеной. Нелли вцепилась в перила, следя за тем, как скрещиваются, звенят, бряцают клинки, как они яростно нападают друг на друга. Это уже не танец, не провокация, это бой… Удар, еще удар – отбито! Короткая пауза, когда они остановились. Герман завел клинок назад, положив его на плечо, зорко следя за своим противником. Оба старались восстановить дыхание как можно скорее. Сшиблись. Клинки скрестились так, что чуть искры не полетели. Зал снова загудел возбужденно. Все чувствовали, что градус боя повышается с каждой секундой. Это уже ярость… спарринг в зените. Противник сделал быстрый выпад, целясь острием клинка в лицо Германа, защищенное забралом из сетки. Отбито! И Герман начал наступать, тесня его к выходу из зала. Сабля рассекла воздух и как молния поразила противника в бок. – Убит! Все! – Нет! Бой продолжается! – это крикнул один из тузов. Он ослабил галстук на толстой шее. – Я сказал, бой продолжается! К черту ваше судейство! И словно окрыленный приказом начальства, противник Германа ринулся в атаку, как лев, снова целя клинком в торс и горло, а затем нанес быстрый рубящий удар, который Герман отбил всей саблей, схватив ее левой рукой за острие, поднимая вверх, встречая этот рубящий могучий удар, способный в бою распластать противника надвое. А затем он с силой отбросил клинок противника, едва не выбив его. Сабля Германа описала полукруг и с размаха полоснула противника по левому боку в тот момент, когда сам он весь открылся, делая выпад и пытаясь достать Германа острием клинка в печень. Нелли едва не закричала, увидев, как Герман снова, как танцор, молниеносно отпрянул, вытянувшись, взмахнув свободной рукой, уходя от этого смертоносного выпада. И как раз в этот момент его сабля и поразила бок противника. Смертельный удар. Даже при тупом клинке таким ударом можно ребра сломать при плохой защите. – Все, все стоп! Бой окончен! – закричали те, кто судил и считал удары. Но поединщики словно и не слышали этого. – Эй, разнимите их! – Да разнимите же их! Никто из зала не кинулся разнимать. Большие тузы орали на своего, подбадривали. Зал «Аркадии» гудел. Противник Германа с хриплым воплем бросился на него уже как в рукопашной. Они сошлись вплотную. Герман схватил его руку с саблей в кожаной шипастой перчатке, останавливая выпад, и его сабля снова снизу с силой поразила противника в область подмышки. – Трижды убит! Бой окончен! Парни, прекратите! Герман, чистая победа! – орали судейские, уже напирая горлом на больших тузов, недовольных проигрышем своего ставленника. Герман оттолкнул от себя противника. Снял шлем. И в этот миг… Нелли увидела, как его противник, выкрикнув матерное ругательство, вдруг в бешенстве полоснул его клинком по лицу. Герман успел отпрянуть и на этот раз, но тяжелый удар пришелся в ключицу. Зал взорвался гневными воплями. А Герман отшвырнул его к стене ударом кулака в перчатке. Там в стене зала была деревянная дверь. Противник шмякнулся об нее спиной. Хотел отскочить, но не успел. Сабля Германа Лебедева сверкнула в электрическом свете. Выпад и… Острие пусть и тупой сабли с силой пропороло куртку в металлических заклепках, скользнув по боку, и вонзилось глубоко в щель между дверью и дверным косяком. Противник рванулся, однако… Герман своим ударом приколол его за куртку к двери, как жука прикалывают булавкой к музейному стенду. А потом он повернулся и под вопли восторга «Аркадии», под хохот, аплодисменты, под брань больших тузов, проигравших деньги на ставках, покинул зал. Нелли продралась сквозь толпу. Она не узнавала себя, она забыла и про своего бойфренда, и про грядущую свадьбу. Про все свои планы на жизнь. Она не видела ничего, кроме него… Как он уходит от всего этого прочь… Вот и скрылся за дверью раздевалки. Она скользнула туда. К нему. Он стоял спиной. Смотрел в окно на темную ночь, на огни «Аркадии». И я, и я, и я бывал в Аркадии… – Что ты все ходишь за мной хвостом? Черный Лебедь не видел ее, но как-то узнал, что это она – косоглазая Нелли. – Я… ой, как вы его… Он повернулся. Он был так красив в этот миг. У Нелли снова заболело сердце, как в тот летний день у конюшен, когда она пряталась в кустах, подглядывая за тем, как он поднял Анаис на руки, как поцеловал ее. Почему ей, а не мне… Этот потрясающий микс мужества, мужской красоты, стати, гнева, мощи, страсти, тестостерона, отваги. Серые глаза – за один их взгляд не страшно сгореть и восстать, как феникс из пепла, превращая всю свою прежнюю маленькую девичью жизнь с житейскими мечтами о свадьбе и обручальном колечке в дрова для этого костра. Нелли смотрела на его пояс из металлических колец, на пряжку – череп там… внизу… сами знаете где. Она видела – он возбужден после боя, на взводе. – Ладно, – сказал Черный Лебедь. – Иди сюда. Иди ко мне. Она подошла. Она снова думала об Анаис. Даже глаза закрыла, грезя, как он… Черный Лебедь вот сейчас тоже обнимет ее, вскинет ее на руки. Как Анаис тогда. Высоко. И поцелует страстно.