— Тела пострадали мало, — скрипучим голосом вклинился Рябов, подходя ближе к Королёвой. — Тела?! Вы сказали, тела?! Ее губы точно задрожали. Вишняков не мог это придумать, он точно видел. Она испугалась. Сильно. — Да. Я так сказал. — Рябов неожиданно приосанился перед перепуганной девушкой и даже опустил воротник, в котором прятал озябшие уши. — Пять тел, если быть точным. Четверо мужчин. Одна женщина. — Это не может быть Кира! Не может. — Она покосилась на руку Рябова, которой он взялся за ее локоть и потащил к пожарищу. — Она совершенно точно должна была улететь к родителям. И еще не вернулась. А если вернулась, то у нее наверняка украли сумку в аэропорту. Она такая растяпа! — Мы сейчас это выясним. Вы убедитесь, что это не она. И спокойно уедете отсюда, — пообещал Рябов, подводя ее к месту, где лежали погибшие, накрытые уцелевшей в огне ветошью. — Вы готовы? Он остановился возле крайнего тела справа. Из-под мешковины торчали носы грязных от сажи, замшевых женских сапог. Даже цвет угадывался — темно-зеленый, болотный. — Вы готовы? — Рябов оторвал свою руку от ее локтя, присел, ухватился за край ветоши. — Ольга, вы готовы? — Погодите! Погодите! — закричала она, ее взгляд остановился на обгоревшей обуви. — А как же паспорт, телефон? Как это все могло уцелеть, если сапоги… Если сапоги обгорели? Ее сапоги… Рябов с Вишняковым переглянулись. Сомнения почти отпали. Одной из погибших, одной из расстрелянных жертв, была Кира Новикова. Украсть в аэропорту сумку — да, могли. Но вот снять с нее обувь, пока она еще была жива, это вряд ли. — Все сумочки и пакеты были сложены в террасе. Ее огонь почти не коснулся. Пожарные вовремя приехали, — объяснил Вишняков. Рябов резким движением сорвал с мертвого тела холстину. Обернулся на Ольгу, сидя на корточках, спросил: — Она? Королёва выгнулась дугой, склонившись над погибшей девушкой. Ее руки с трясущимися пальцами странно заходили, словно пытались разогнать воздух над телом мертвой подруги. — Этого не может быть… — шептала она и шептала. — Этого не может быть… Кира! Зачем ты здесь? Как ты здесь, Кира?! — Она. Со вздохом подполковник Рябов вернул мешковину обратно. Выпрямился, вытер руки влажной салфеткой. У него всегда имелся запас в кармане. Взял Королёву за локоть и потащил подальше от страшного места. Странно, но она достаточно быстро пришла в себя. Заплетающиеся поначалу ноги вдруг обрели силу, походка сделалась пружинящей, и от руки Рябова она отделалась метра за два до своей машины. — Вам нужно будет потом подъехать в отдел, чтобы оформить все, — произнес Рябов, озадаченный такими быстрыми переменами в Королёвой. — Что оформить? — Она глянула на него холодно, отстраненно. — Ваши показания. — Я еще ничего такого вам не сказала, что бы вы могли приобщить к делу. Ее губы сложились кривой ухмылкой, снова превращая Ольгу в дерзкого избалованного подростка. — Надеюсь, что скажете. — Ноздри Рябова гневно раздулись, он глянул на Вишнякова. — Майор, займитесь свидетельницей. И подполковник Рябов ушел встречать группу. Они как раз подъехали. Вишняков достал блокнот, раскрыл его на чистой странице. Занес над ним авторучку. — Вы узнали в погибшей вашу подругу Киру Новикову? — задал он дежурный вопрос. — Да. — Вас удивило, что она оказалась именно в этом месте? — Да. — Почему? — Потому что, как я уже говорила ранее, она должна была улететь на праздники к своим родителям. Она отвечала спокойно, без истеричных вздохов или слез. И не сводила взгляда с того места, откуда ее только что привел Рябов. — Мы, конечно, проверим, но в ее сумочке не было найдено никаких намеков на авиаперелет. — Вишняков глянул на Ольгу исподлобья. — А имелась входная контрамарка в один из ночных клубов, контрамарка трехдневной давности. И скомканный чек из того же клуба. — Да? — Ольга наморщила лоб. — Что за клуб? Что за чек? Что в нем? Сразу скажу: ее это или нет. — Клуб «Соломея», в чеке два коктейля «Манхэттен», пиво и… — И луковые колечки, — закончила за него Ольга, прижимая кончики пальцев к вискам. — Это ее стандартный набор. Она всегда это брала, если посещала клуб. — И луковые колечки. — с кивком подтвердил Вишняков. И продолжил записывать. — Стало быть, три дня назад Новикова была в городе. — Стало быть. — Оля глянула на него сердито. — Но этого не может быть! — Проверим. — Этого не может быть, потому что три дня назад в «Соломее» зависала я. И Киры там не было. — Проверим. — Вишняков насторожился, прикусил кончик авторучки. — А с кем вы там… зависали? — В смысле? — Кто может подтвердить, что вы были там три дня назад и не виделись с вашей подругой? Вишняков поморщился. Приехавшие сотрудники рассредоточились по пожарищу. Растревожили птиц. Отвратительное карканье сделалось еще громче. — Все, кто был там, могут подтвердить, майор. А я не пойму, — она вставила кулаки в бока, подняла подбородок, резанула по нему взглядом, — вы это куда клоните?! Вы считаете, что это я… — Да ничего я не считаю, гражданка Королёва, — вздохнул он. — Просто отрабатываю версии, возможных участников, свидетелей. Если вы были там в одно и то же время с вашей подругой, то могли видеть, с кем она там была. С кем пришла. С кем ушла. — Да не было ее там! Точно не было! Это не такой уж большой клуб, чтобы в нем можно было затеряться. Танцпол человек на пятьдесят. Двадцать с небольшим столиков, — принялась перечислять Ольга, — освещение вполне себе. Никаких колонн и кабинетов. Не было там Киры. — А она могла просто не подойти к вам? — Как это? — Зашла с кем-то, увидела вас. Вы вроде хвастались, что перебрали там. И она как-то так… В общем, решила не показываться вам на глаза. Могло такое быть? — Нет. Вряд ли, — добавила она, немного подумав. И возмутилась: — Да с какой стати? С какой стати ей от меня прятаться? Она что, меня пьяную ни разу не видела? Видела. Я не буйная. Я веселая. — Ну, а если она была с кем-то? — И что? — И этот человек, что был с ней, не захотел показываться вам на глаза. Могло такое быть? Подумайте, Ольга, подумайте. Он что-то еще написал в своем блокноте и остановился в ожидании ее ответа. — Вы имеете в виду, что ее парень, то есть мужчина, мог не пожелать со мной познакомиться? Вы это имеете в виду? — Примерно. — Ой… ну не знаю! — Она прикусила нижнюю губу. — Вообще-то Кира нас со своими мужчинами никогда не знакомила. Что было, то было. — Почему? — удивленно округлил глаза майор. — Потому что почти всегда это были разведенные неудачники. Ноющие, требующие сочувствия. Я таких на дух не переношу. Люсенька тоже. — А Люсенька — это?… — Это наша третья подруга. Она сейчас со своим парнем за границей. — Оля покосилась на ряд мертвых тел, укрытых мешковиной. И со вздохом добавила: — Должна. Должна быть за границей. — Полное имя вашей третьей подруги и координаты, пожалуйста, — приготовился записывать Вишняков. — А заодно и ее парня. Оля продиктовала номер телефона и адрес Люсеньки. Говорить об Алексе отказалась наотрез. — Все вопросы к Люси! Я его видела три раза, — соврала она. — Но их точно нет в стране. Я звонила ей. Телефон отключен. — Проверим, — повторил в который раз Вишняков. — Проверяйте. А мне… Мне-то что делать? — Она широко развела руки, глаза наполнились слезами. — Надо ее родителям сообщить, наверное. Как-то что-то делать. Я не могу! — Сообщим, не переживайте. И не уезжайте никуда из города. — Он подумал и добавил: — Пожалуйста. Она отвернулась и пошла к машине. А он зачем-то пошел за ней следом. Чтобы поддержать? Помочь сесть за руль? Да ерунда! Эта Королёва была не из тех, кто вцепится в протянутую руку помощи. Процедуру опознания выдержала, как не всякий сильный духом мужик выдержит. Крепкий орешек. Очень крепкий орешек — эта Ольга Королёва, выкупившая себе место на стоянке, которое он так неосмотрительно несколько раз занимал. — Вам чего, майор? — удивленно округлила она глаза, обнаружив его за своей спиной. — Какие-то еще вопросы ко мне имеются? — Да, но это позже. Когда сможете заехать в отдел, чтобы подписать протокол?