— А когда надо? Она снова прикусила губу, а он некстати подумал, что ей, возможно, от этого больно. И захотелось тронуть ее за подбородок, чтобы вернуть ее зубки на место. — Чем быстрее, тем лучше, — тряхнул он головой, отгоняя шальные мысли прочь. — Не затягивайте с визитом. — Вы их найдете? — Голова опустилась, плечи дрогнули. — Вы их найдете, майор Вишняков? — Их? Вы считаете, что это не один человек? — А вы считаете иначе?! — Со злобным фырканьем она уселась за руль, потянула на себя дверь. — Как мог один убийца справиться с группой из пяти человек? Если только… — Если только что? Он придержал дверь, не давая ей закрыться. Стало интересно, что она скажет — эта дерзкая красивая девушка, временами напоминавшая избалованную старшеклассницу. — Если только он не собирал их несколько дней, держал тут связанными, а потом убил. Всех… Сразу… Глава 3 Люсенька смотрела на свое отражение в зеркале и не узнавала. Ее белоснежная нежная кожа покрылась отвратительным бронзовым загаром, местами шелушилась, местами вздулась волдырями. Ее личико напоминало маску. А шикарные рыжие волосы — ее гордость, предмет зависти всех знакомых девочек — сделались сухими и ломкими. Как она не хотела лететь на этот отдых! Как просила Алекса поменять направление. Выбрать курорт с более умеренным климатом и щадящим солнцем. Видимо, ее доводы оказались не такими убедительными, раз он не сделал так, как она просила. Они изжарились на этом отдыхе, подхватили инфекцию, провалялись в номере почти четыре дня. Ничего не ели и не пили. И часто скандалили. А еще Люсенька поймала Алекса за ужасным занятием, попыталась остановить его, была изгнана из душевой и проплакала оставшиеся дни отдыха. Плакала она и в самолете при посадке. Расплакалась, когда они выходили из аэропорта. И от этого, разумеется, ее внешность совсем не выиграла. Лицо сделалось совершенно неузнаваемым. Именно поэтому Алекс отказался ехать к ней. Усадил ее в такси, заплатил щедро водителю и сказал, что позвонит вечером. Вечером он не позвонил. Она решила, что он отсыпается после длительного перелета, и занялась собой. Маски, примочки, кремы, все строго по инструкции, в строгой последовательности. Немного помогло. Кожа лица и шеи немного посветлела. Люсенька даже порадовалась эффекту и спать легла в относительно хорошем настроении. Но утром, когда, не дождавшись звонка от Алекса, она сама ему набрала, настроение ее снова было испорчено. И слезы снова хлынули из глаз, сведя на нет все ее вечерние усилия. — Люси, я не приеду, — скороговоркой пробормотал Алекс, когда она до него дозвонилась, и странно хихикнул. — Почему? — Сердце упало в пятки, ей уже знаком был этот смех. — Алекс, ты опять?! Ты же мне обещал! — Люси, нам надо некоторое время побыть врозь. Понимаешь, я устал. — От чего? От кого? От меня? Но мы же пара, Алекс! — Я устал от нашей пары, Люси. Все, пока, пока, позвоню. Кто бы после этого не расплакался? Так мало этого, Алекс выключил телефон. Она же попыталась перезвонить, как-то объясниться самой. Попросить его объясниться. Так же нельзя — взять и оборвать все на самом пике. Но его телефон был вне зоны. Она не позавтракала. Снова завалилась в ванну с тремя слоями марли на лице, пропитанной специальным средством по уходу за кожей. Потом осмотрела результат в зеркале и расстроилась. Результата не было. Может, и к лучшему, что Алекс и она пока поживут раздельно. Не нужно ему смотреть на такую уродину, в которую она превратилась. Отсидится дома дня три-четыре, потом уже можно будет и в люди выйти. Надо будет позвонить девочкам, встретиться, обсудить все. Они так давно не виделись. Целую вечность, кажется. Неожиданно ее телефон зашелся хриплым голосом любимого Ольгиного шансонье. Надо же! Оля сама позвонила. Небывалый случай. Сегодня же… Люсенька скосила взгляд на стену, на вечный календарь из слоновой кости — подарок отца Алекса к ее двадцатой годовщине. Ну да, все верно. Сегодня рабочий день. А Оля, когда на работе, не то, что не звонит, на их звонки никогда не отвечает. — Да, дорогая, привет. С Новым годом! Прости, что не позвонила, как прилетела, — защебетала Люсенька, не давая подруге рта раскрыть. — И тебя с Новым годом, Люси, — вздохнула Оля. — Ты дома? — Да. — Алекс у тебя? — Нет, он вышел за продуктами. Собирался еще к родителям заскочить, — принялась врать Люсенька, жутко страдая в глубине души от того, что лжет любимой подруге. — Вот и хорошо, что его нет, — оборвала ее вранье, а заодно и муки совести Оля. — Я сейчас приеду. — Куда? — переполошилась Люсенька. — Ко мне?! — Да. К тебе. Есть серьезный разговор. — Но сейчас разгар рабочего дня, Оля. Ты же никогда… — Люсенька замотала головой в разные стороны. — Из всяких случаев бывают исключения, Люси, — снова перебила ее подруга. — Никому не открывай. Поняла? — Даже тебе? — попыталась пошутить Люсенька. — Мне откроешь. Больше никому. Даже Алексу! — Но что?! Что такое случилось, Оля?! — Я же сказала, есть серьезный разговор, детка. Все. Жди. Если она сейчас начнет снова говорить ей гадости об Алексе, то она… То она, честно, уже не знает, как реагировать! Она ведь сама узнала о нем такое! А Оля и Кира неоднократно делали намеки на то, что Алекс балуется кокаином, но Люсенька предпочитала их не слушать. И когда на отдыхе пару раз заметила в ноздрях любимого белую пыль, то решила, что это от цветочной пыльцы. Алекс любил гулять по саду их отеля. А там все так буйно цвело, что она даже ни о чем таком не подумала. Но когда вошла в душ и обнаружила Алекса стоящим на коленях перед унитазом… перед унитазом с закрытой крышкой… То все сразу и поняла. И тут же вспомнила девочек. Как они пытались открыть ей глаза на правду. И от этого ей было больнее вдвойне. Они знали, а она нет! Они ужасались, а она предпочитала ничего не замечать. Дурочка такая. Так же нельзя! Люсенька переоделась из домашнего шелкового костюма в трикотажный, цвета спелой вишни, и пошла в кухню что-нибудь приготовить им с Оленькой. Ни она ничего не ела уже много времени, ни Ольга. Это она знала наверняка. Подруга вспоминала о еде, лишь когда ей об этом напоминали. А если учесть, что вчера закончились затяжные выходные дни, то страшно подумать, как Оля питалась все эти дни. Наверняка в холодильнике пусто. Звонок в домофон прозвенел, когда она уже успела взбить блендером овощную пюрешку — вкусную, красивую, воздушную. — Да, да, — пропела Люсенька нежно в трубку. — Открывай, это я, — скомандовала Оля. — Квартиру пока не открывай. Пока я не позвоню в твою дверь. Люсенька послушно нажала кнопочку. И недоуменно уставилась на свою входную дверь. Да что происходит-то, что?! Что такого могло случиться с ее подругой за эти дни? Она же никого и никогда не боялась. Она даже в машине никогда не пристегивалась, хотя гоняла с бешеной скоростью по дорогам. Она не опасалась вступать в перепалки с серьезными парнями в барах и клубах. Хотя их мышцы и оттопыренные пиджаки намекали на то, что парни сильны и, возможно, даже вооружены. Ольгу это никогда не смущало. Она была вздорной и конфликтной. Но это, конечно, же только с посторонними. С ними — с ней и с Кирой — она была совершенно другой. Она была спокойной, доброй, могла позволить себе быть слабой и не выпендриваться. — Люси, это я, — крикнула Оля с лестничной клетки и тут же скомандовала: — Посмотри в глазок! Люсенька послушно припала к дверному глазку. Перед дверью корчила рожи Оля. Она отперла. — Входи, дорогая. — Она обняла подругу, звонко расцеловала ее в обе щеки, позавидовала. — Боже, какой цвет лица! Какая ты умница, что никуда не полетела. А посмотри, что со мной! — А что с тобой? — Как-то равнодушно или устало — не понять — откликнулась подруга и принялась раздеваться. — Я вся обгорела! — воскликнула Люсенька с обидой. И пошла хвостиком за Ольгой, которая сразу прошла в кухню. Остановилась возле стола, где зеленым холмиком на блюде красовалось овощное пюре. Ткнула в него пальцем: — Что за дрянь, Люси? — Это овощи. И это мы с тобой сейчас будем кушать. — Люсенька поджала губы. — И о чем ты хотела со мной поговорить? Что-то серьезное? Подождет до после обеда? — Очень, очень, очень серьезное, Люси. И это не подождет. Ольга полезла за стол, на свое любимое место у стены. Даже руки не помыла! Безобразие! Люси не стала спорить. Положила перед ней упаковку влажных салфеток. Заставила протереть руки. Выбросила использованные. И затараторила: — Если ты пришла мне открыть правду об Алексе, то не старайся, дорогая. Я все знаю. — Что ты знаешь? — Оля откинулась назад, уперлась макушкой в стену. — Что он нюхает кокаин. — Люсенька поставила на стол тарелки, принялась размазывать по ним пюре. — Застукала его в душе. Сначала подумала, что ему плохо. Стоит человек на коленях перед унитазом. А потом смотрю, а крышка-то закрыта. А на ней белая пыль. И нос его тоже в пыли. — Его ноздри постоянно были в этой пыли, — отозвалась ворчливо Оля, с подозрением рассматривая зеленую массу, размазанную по ее тарелке. Ткнула пальчиком. — Это что, серьезно можно есть? — Можно и нужно. — Люсенька села напротив подруги, взяла в руки ложку, зачерпнула, съела, блаженно зажмурилась. — Только попробуй. Очень вкусно. — Не могу, Люси. — Оля решительно двинула тарелку по столу. — Я тут не за этим. И я не из-за Алекса приехала. Мне на него… Ладно, проехали. Если ты с ним рассталась, то большая молодец. — Кажется… — Голубые глаза Люсеньки наполнились слезами. — Кажется, это он со мной расстался. — Тоже молодец. Вовремя, — перебила ее Оля — Я здесь не за этим, Люси. У нас большие проблемы. — Да? Какого плана? — Люсенька осторожно промокнула пальчиком глазки. — Что за проблемы? — Кира… — выдохнула Оля.