— Ты вряд ли похож на человека, который постоянно наносит что-то на свою кожу без всякой причины. На секунду прекращая то, что он делает, он смотрит на меня и улыбается. — Ты невозможна, ты это знаешь? Я прикусываю губу. — Да. Через пару минут Нокс подходит с бутылкой "Джек Дэниелс" и двумя рюмками. Я внимательно смотрю на все это, прежде чем взглянуть на него. — Я заключу с тобой сделку, — начинает он. — За каждую твою рюмку я буду рассказывать тебе об одной из моих татуировок. — Это вряд ли справедливо. Если я захочу узнать их все, я окажусь в больнице с алкогольным отравлением. Он на секунду задумывается, прежде чем кивнуть. — Хорошо, одна рюмка за две татуировки. Когда я больше не спорю, он наливает немного алкоголя в каждый стакан. Я провел последние восемнадцать лет, не позволяя ни единой капле коснуться моего языка, но почему-то прямо сейчас я хочу. Я хочу испытать все с ним. Это похоже на то, что острые ощущения от чего-то нового окрыляют меня, но только когда он рядом, чтобы делать это со мной. Он протягивает мне рюмку и одаривает одной из своих душераздирающих улыбок. Даже весь в синяках, он такой чертовски горячий. — Твое здоровье. Мы глотаем жидкость одновременно, и она обжигает мне горло на всем пути вниз. Я морщусь, качаю головой и потираю языком небо, пытаясь избавиться от привкуса. — О Боже, это отвратительно. Нокс просто посмеивается. — Со временем к этому привыкаешь. — Он ложится спиной на пол и переносит весь свой вес на локти. — Ладно, Бэмби, ты это заслужила. Выбери две. Я осматриваю его тело, имея так много разных вариантов на выбор. Однако есть кое-что, о чем я уже некоторое время размышляю. — Черепа на твоем предплечье. Он смотрит вниз и проводит пальцем по покрытой чернилами коже. — Я получил это два года назад. Все они замысловато связаны друг с другом, и их всего пять. Они представляют Зейна, Истона, Гейджа, Стоуна и меня. — Вау, — выдыхаю я. — Это достойно восхищения. — Не совсем. Мы просто прошли через много дерьма вместе, и они всегда прикрывали мою спину. Я не сомневаюсь, что они всегда будут в моей жизни, поэтому мне показалось вполне уместным постоянно носить что-то о них на своем теле. Позволяя его словам просочиться внутрь, я уже вижу, что была права насчет него. Он намного глубже, чем люди думают о нем. Это гораздо больше, чем то, что вы видите на поверхности. — А воробьи? Его брови хмурятся, когда он наклоняет голову, чтобы увидеть их — по одной возле каждой ключицы. — Куда бы они ни отправились, воробьи всегда возвращаются домой. Они верны до мозга костей, а верность для меня имеет большое значение. *** К тому времени, как мы выпиваем по четыре рюмки, я так пьяна, что комната, кажется, кружится. В обмен на то, что я проглотил мерзкую жидкость, я узнала, что пальма на его бицепсе — это то, что он получил, когда был под кайфом на весенних каникулах, черная роза предназначена для того, чтобы показать, что в темноте есть красота, а молящиеся руки должны были прикрыть пенис, который его друг вытатуировал на нем, пока он был пьян и в отключке. — Это слишком хорошо, — смеюсь я, когда он показывает мне, где в ладонях спрятан пенис. — Да, чертовски весело, — стонет он. — Я не мог снять свою рубашку в течение трех гребаных недель, пока она не зажила достаточно, чтобы я мог ее перекрыть. — Оу. Бедный малыш. Он игриво смотрит на меня и наливает себе еще порцию, с легкостью проглатывая ее. — Это была хреново. Я лежу на диване и наслаждаюсь тем фактом, что чувствую себя спокойнее, чем когда-либо за долгое время. То ли это из-за алкоголя, то ли из-за моей компании, я не уверена. — Есть ли что-нибудь, что я еще не видела? Например, на внутренней стороне твоей губы или что-то в этом роде? Выражение его лица говорит мне, что есть, и он делает паузу, прежде чем ответить. — У меня есть одна на моей заднице. Я ахаю. — Нет, ты этого не сделал. Он встает и поворачивается, чтобы спустить штаны. Конечно же, в надписи корявым подчерком есть слова “Подросток-подонок” — черный цвет разительно контрастирует с его молочным оттенком кожи. — О Боже мой! Что, черт возьми, заставило тебя это сделать? — Я не могу скрыть шок в своем голосе. Пожав плечами, он натягивает штаны обратно на место. — Мой хороший друг получил свой первый набор для татуировки. Ему нужен был кто-то, на ком можно было бы попрактиковаться. — Итак, ты добровольно подставил свою задницу? — Ты видела это! Это ужасно. Я просто рад, что это в таком месте, где никто не видит. Я качаю головой, пытаясь сдержать смех. — Очевидно, что ты делаешь отличный выбор. Он ухмыляется. — Ты только сейчас до этого додумалась? Честно говоря, нет. Это то, что я знаю уже некоторое время, но никакие плохие решения, которые он принимал, не могли удержать меня от такого сильного влечения к нему. Впервые в своей жизни я чувствую, что нахожусь там, где мне предназначено быть. Как будто я не буду одинока вечно. Как будто кто-то мог бы любить меня такой, какая я есть. *** Я резко ударяю кулаком в дверь, ожидая, что кто-нибудь откроет. Если бы Нокс знал, что я здесь, он, вероятно, убил бы меня за это, но мне все равно. Ему это с рук не сойдет. Особенно не тогда, когда я — причина, по которой он это сделал. Картер открывает дверь, и его глаза расширяются, когда он видит меня. — Делейни? Что ты здесь делаешь? Я кладу руки ему на грудь и толкаю его так сильно, как только могу. Это мало что дает, но это уже кое-что. — В чем, черт возьми, твоя проблема? — Проблема? — Не прикидывайся дурачком со мной, Картер. Тебе это не идет. Его образ настолько правдоподобен, что я почти покупаюсь на это. — Лэйни, я не понимаю, о чем ты говоришь. — Ты, блядь, напал на Нокса. Ты заставил его думать, что он ждет меня, а потом ты и кучка твоих друзей устроили ему засаду, когда он был один. Единственное, чего я не могу понять, так это как тебе удалось отправить ему сообщение с моего номера, когда мой телефон никогда не покидал моего кармана. Он держит плечи расправленными, не выказывая ни малейшего раскаяния в том, что он сделал. — Что бы ни случилось с Воном, оно шло к нему чертовски долго. Я пытался сказать тебе, что он мусор из Норт-Хейвена и не оставляет ничего, кроме дерьма, куда бы он ни пошел. Тебе не следует связывать себя с кем-то подобным. — Пошел ты, — рычу я. — И держись, блядь, подальше от моего парня. Я вижу, как в ту же секунду мои слова достигают намеченной цели, потому что Картер закатывает глаза и закрывает дверь. Я не знаю, кем он себя возомнил, но я не собираюсь стоять в стороне, пока он идет и нападает на людей, пребывая в каком-то заблуждении, что я принадлежу ему. Я возвращаюсь к своей машине, когда мой телефон вибрирует у меня в кармане. Имя Саванны мелькает на экране. — Привет, Сев, — отвечаю я. — Как Нью-Йорк? — Невероятно, как и ожидалось, но я хочу попросить тебя об одолжении. Ты можешь забрать меня из аэропорта сегодня вечером? У Грейсона, очевидно, есть какие-то дела, которые он не может отменить. — Да, без проблем. Просто пришли мне номер рейса, чтобы я могла его отследить. Она вздыхает с облегчением. — Большое тебе спасибо. Все в порядке? Ты кажешься напряженной. Я сажусь в свою машину и провожу пальцами по волосам. — Я не знаю. Картеру удалось отправить сообщение Ноксу с моего номера, чтобы поговорить с ним наедине. Потом он и куча парней набросились на него. — Картер сделал это? — Шок в ее голосе очевиден. Она понятия не имела. — Ммм. Я просто не могу понять, как он заставил это сообщение выглядеть так, будто оно пришло с моего телефона. — Честно? Вероятно, он попросил Уайетта помочь ему. Этот парень может делать с компьютером практически все, что угодно. — Уайатт. Дерьмо. Я даже не думала об этом. — Итак, ты и Нокс? Делая глубокий вдох, я невольно улыбаюсь. — Да. Я и Нокс. Глава 15 НОКС Громовые крики людей угрожают заставить мои уши кровоточить. Здесь так громко, что я с трудом могу сосредоточиться, и все же это волнующе. Несмотря на мои травмы от говнюков, которые напали на меня прошлой ночью, Кэл решил, что я готов к бою, и не дал мне пропуск. Он сказал, что у него уже было слишком много денег, которые он поставил на меня, и он не мог позволить себе проиграть. Чертов придурок. С той секунды, как начался этот бой, я мог сказать, что мой противник думал, что у него это в кармане. Синяки на моем лице и груди заставляли меня выглядеть слабым, но это далеко от истины. Конечно, я могу быть немного раздраженным, но внутри меня больше сдерживаемой агрессии, чем когда-либо прежде. Если бы отец Картера не был окружным прокурором, я бы никогда не позволил ему уйти с дерьмом, которое он вытворил. Одно дело замахнуться на меня. Это я могу понять и даже уважать. Единственное, что я не могу уважать, это то, что его друзья держат меня неподвижно, чтобы у меня не было шанса дать отпор. Это жест киски, за который он должен заплатить, но я знаю, что я буду тем, кто отправится в тюрьму, пока он получит пощечину. Вот что привилегии и права делают для вас здесь. Кулак летит мне в лицо, но я вовремя уклоняюсь. Второй, который он бросает, я ловлю рукой и быстро бью его коленом в живот. Одна из замечательных особенностей этих боев заключается в том, что в них нет правил. Вы сражаетесь, пока кто-то не перестанет двигаться, делая все возможное, чтобы убедиться, что с вами этого не случится. Это просто, жестко и грубо. Мы вдвоем занимаемся этим, кажется, часами, и я должен отдать ему должное — он неумолим. Независимо от того, насколько сильно я бью, он, кажется, всегда приходит в норму. Он напоминает мне меня самого, с желанием побеждать и разочарованием, которые я использую в качестве топлива, чтобы привести его туда. К сожалению, для него, у меня гораздо больше опыта и гораздо лучшая подготовка. Итог, я лучше. Он делает два хороших удара по моему лицу, прежде чем я понимаю, что мне нужно покончить с этим. Если мы продолжим, я рискую устать — и если я проиграю этот бой, никто не знает, что Кэл сделает со мной. Это не то, что я хочу узнать.