Люба в ужасе прикрыла лицо ладошкой. - Что же делать? Мне срочно надо домой... - Ты телефон мамы наизусть не помнишь? Она отрицательно покачала головой. Раньше помнила, но в Сочи родители заново подключились к мобильной связи, и эти номера она ещё не выучила. - Я пойду, сейчас... замотай поскорее, пожалуйста. - Куда ты собралась? - Артём начал злиться. - Сказано - покой. Спадёт вода, вызовем такси и поедешь. Люба опять покачала головой: - Это очень долго. Они с ума сойдут от беспокойства. - Ну тогда... я сам пойду и скажу им. Давай адрес. Люба закусила губу. - Понимаешь, дело в том, что я... - Она потупилась. - Я ходила сюда тайно... от папы. Если он узнает... - То что? Запретит ходить? Люба кивнула. Артём долго молчал, накладывая фиксирующую повязку эластичным бинтом. - Всё равно я не вижу другого выхода. Ты не можешь идти пешком в таком состоянии и по такой дороге. Только закончив перевязку, он сходил переодеться, а потом сделал Любе чай с чабрецом. И ушёл к её родителям. Дорогие читатели, как, по вашему мнению, отреагирует на появление Артёма Любин папа? Глава 12. Грусть Артёма Направляясь к Аникеевым, Артём грустил. Он привязался к Любе. Можно сказать, что занятия с ней стали для него такой же необходимостью, как и для неё. Она подпитывала его своей добротой, своим светом и радостью. Кроме того, Люба пекла изумительные пирожки с мясом и с капустой. Артём даже в магазине таких вкусных никогда не покупал, а максимум, на что способна Влада, - это погреть сосиску в микроволновке. Мама тоже не пекла, когда они жили вместе... Про Любины молитвы за отца и говорить нечего. Они бесценны. Но теперь, скорее всего, придётся расстаться. Отец станет строже следить за нею, и с какой-то точки зрения это правильно. Разве стала бы она такой светлой, если бы её воспитывали иначе? Но это будет большой потерей для Артёма. Он отчаянно пытался придумать повод для того, чтобы всё же видеться с нею иногда – и не мог. Параллельные миры, как-никак. Дом и квартиру он нашёл быстро. Правда, пока добрался, промок насквозь, с головы до ног. В такую погоду никакой зонт не спасает. Помявшись пару секунд, нажал на звонок. Открыла миловидная женщина средних лет с не очень длинной, но пышной причёской, как у Любы. Лицо её выглядело обеспокоенным. Из-за плеча Людмилы Владимировны выглядывал, очевидно, Виктор Леонидович – седой, высокий, крупный мужчина. Стройным его не назовёшь – очень уж здоровый – но пуза нет и следа. Лицо строгое. - Вам кого? – настороженно спросила Людмила Владимировна. - Здравствуйте. – Голос Артёма слегка дрожал. – Я… принёс новости от Любы. Женщина ахнула, покачнулась. Мужчина придержал её за плечи. - Не волнуйтесь, пожалуйста. – Артём поднял ладони вверх. – Она в порядке. Просто немного… ушибла ногу и потеряла телефон. - Где она? – рявкнул Виктор Леонидович. - У меня дома. - А ты кто такой? - Я Артём Канев. Я… - Это Любочкин тренер, - выдохнула мама, опуская глаза. - В смысле – тренер?! Какой ещё такой тренер?! - Я обучал Любу приёмам самообороны. Повисло долгое тяжёлое молчание. Потом Виктор Леонидович обулся, снял с вешалки в прихожей куртку, звякнул ключами в кармане. Бросил Артёму: - Пошли. И они пошли. - Вы на машине хотите ехать? – спросил Артём. – Там всё затоплено, и дождь ещё идёт… Вместо ответа, Виктор Леонидович осведомился: - Ты знал, что я запретил ей заниматься? Артём малодушно покачал головой: - Она только сейчас сказала. Мог бы взять часть вины на себя, а не сваливать всё на девушку… Но Артём понадеялся, что это хоть немного повысит его в глазах отставного военного, и он не будет резко против их с Любой дальнейшего общения. Ну а вдруг? Они вышли во двор, и Виктор Леонидович пикнул брелком. Здоровенный «Ниссан Патрол», весь в железе и с лебёдкой, приветственно мигнул фарами. Да уж, на таком и по наводнению можно ездить. - Тебе лет-то сколько, тренер? – усмехнулся Виктор Леонидович, усаживаясь в машину и заводя двигатель. – Разряд-то хоть есть? Артём тоже залез, на переднее пассажирское сиденье. - Я кандидат. Мне двадцать, но я с трёх лет занимаюсь. Батя тренер. - А что за спорт? - Тайский бокс. Но я и дзюдо занимался, и греко-римской, и каратэ немного. - А разряд по чему? - По боевому самбо. - Так почему моя дочь у тебя занималась, а не у бати твоего? - Он не тренирует девочек. Виктор Леонидович покивал: - Чего и тебе советую. Артём был с ним не согласен. Даже если бы он знал, что отец ей запрещает, Артём всё равно не отказался бы тренировать Любу. По крайней мере, после первого занятия. А если кто-то недоволен, то пусть пеняет на себя: это он не смог обеспечить дочери должную безопасность. Это он не вызывал у неё достаточно доверия, чтобы она открыла ему проблему. - Зачем она это сделала, ты можешь мне объяснить? – проворчал Виктор Леонидович. - Это вам лучше у неё спросить. Но в целом, девочки вроде неё часто чувствуют себя неуверенно и уязвимо. Единоборства помогают с этим справиться. - Девочки вроде неё и должны себя так чувствовать. А то развелось уверенных в себе феминисток, которые ни мужика, ни семью ни во что не ставят! А общество им потакает. И что в итоге? Разводы, неполные семьи, демографическая яма, несчастные люди. - Всё это правильно вы говорите, - неожиданно для себя согласился Артём. Он как-то не думал об этом под таким углом. Но: – Если только нет реальной угрозы. Тогда можно чувствовать себя уязвимой. - А какая над ней угроза? Я её привёз в хороший благополучный город. Кто ей здесь угрожает? - Это всё-таки лучше спросить у неё. Они добрались быстро и без приключений: вода немного спала, машин стало меньше. Кто-то смог уехать, кто-то оставил автомобиль на обочине. Где нельзя было проехать по дороге, «Ниссан» легко перебирался по высоким тротуарам. Войдя в дом, Виктор Леонидович арбалетной стрелой взлетел по лестнице. Люба испуганно съёжилась в кресле, увидав его. Артёму отчаянно захотелось заслонить её своей спиной от родительского гнева. Но Виктор Леонидович ничего не сказал, кроме: - Идти можешь? Она кивнула. Отец помог ей встать, обнял за плечи так, чтобы она могла опереться. Артём надел ей сапожки. И она навсегда покинула его дом, лишь молча кивнув на прощание. Артём заболел. Ещё с вечера у него начала раскалываться голова. Проводив Аникеевых, он сразу лёг в постель, даже не поужинал – аппетита не было. Утром проснулся поздно, с тяжёлой головой и ломотой во всём теле. Измерил температуру – тридцать девять и три. Это было странно.