Ничего удивительного, что после таких приключений она уже не воспринимала прикосновения Кирилла в бассейне как нечто преступное. Он всего лишь придерживал её за талию - что такого? Когда они выходили из сауны, Люба не ощущала такого неприятия к Кириллу, как прежде. Он казался ей близким, понятным - почти другом. Наконец-то она видела в нём обычного человека, а не воплощение зла. Он подвёз её домой на такси. Ни в "Триумфе", ни по дороге Кирилл не поднимал тему биопсии его отца, хотя Люба знала, что результаты придут послезавтра и, скорее всего, семья Каневых вся как на иголках. - Как ты? - спросила она Кирилла, когда они уже подъезжали к её дому. - Нервничаешь? - Немного, - признался он. Скорее всего, преуменьшил. Мужчины считают долгом прятать свои чувства. - В таких ситуациях очень помогает молитва. Успокаивает. - Какая? - Да хоть Отче наш или Иисусова. Просто повторяешь несколько раз, пока не полегчает... Заодно и папе поможешь, если будешь повторять с внутренней просьбой о его исцелении. - Пришлёшь мне текст? - Хорошо. Придя домой, Люба первым делом помолилась о здравии рабов Божиих Фeдора и Степана. Почему-то это не принесло обычного умиротворения, но она не обратила внимания, так как у неё было много дел. После того, как Люба отправила Кириллу тексты молитв, он написал ей: "Мама спрашивает, когда мы с тобой снова приедем. Ты ей очень понравилась. Я считаю, это твоя заслуга, что она пришла в пятницу в больницу поддержать отца. Честное слово, мне кажется, он тогда прослезился" Люба: "Точно не моя) такое только Богу под силу" Кирилл: "Даже если ты только орудие в его руках, всё равно это делает тебя бесценной для меня" У Любы по телу пробежали мурашки. Она бы и рада была поддержать милосердные начинания Светланы Георгиевны, но... Люба: "Прости, но у меня вряд ли получится навестить твою маму ещё раз. Ты же знаешь..." Кирилл: "А если в общественном месте? Сходим куда-нибудь в ресторан вчетвером: я, ты и мои родители..." Люба: "Ты не можешь представлять им меня как свою девушку" Кирилл: "Почему?" Люба: "Потому что это неправда" Кирилл: "Ты всё-таки встречаешься с тем другим, втайне от отца?" Люба: "Это неважно, встречаюсь или нет. Я люблю его" Ну а что? Надо расставить уже точки над i... Кирилл: "Ясно" И читалась в этих четырёх буквах такая вселенская тоска... В пятницу после уроков Люба опять сказала маме и брату, что пошла в гости к Лиле... а сама отправилась к Артёму домой. Их с отцом квартира блестела чистотой. На кухне был накрыт стол с роллами, пиццей и сладостями. - Вообще-то, сегодня постный день, - пробормотала Люба скептическим тоном. Артём обнял её сзади за талию и прошептал на ушко: - А у меня сегодня самый большой праздник за последние несколько лет. А может, и за всю жизнь. Лучше нового года и дня рождения вместе взятых. Мы с тобой вдвоём у меня дома… Они немного перекусили: хотя оба давно не ели, большого голода не ощущали. И всё из-за возбуждённых чувств - не зря ведь говорят, что влюблённые теряют аппетит и сон. - Ты покажешь мне свою комнату? - залившись краской, спросила Люба. - С удовольствием! - ответил Артём. Его щёки тоже слегка потемнели. - Только ты не подумай... - начала было Люба, но Артём её перебил: - Не подумаю, не волнуйся. Ты мой ангелочек, и все твои желания невинны. А для меня главное, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Его комната выглядела аскетично. Не из-за скудости обстановки, а из-за её исключительной практичности. Даже многочисленные плакаты играли обучающую и мотивирующую роль: там были изображены битвы на татами и рингах, удары, ликующие спортсмены... На стене над узкой кроватью висела полка с книгами - ничего художественного, только учебники по университетским предметам и руководства по стилям рукопашного боя. Напротив располагалось несколько вешалок с медалями - их счёт шёл на десятки. Люба подошла ближе и прочитала несколько надписей - там было указано, где и когда проходил турнир. - Сколько золота! - восхитилась она. Артём польщённо улыбнулся. - Я давно не сражался, но за тебя, кажется, готов и против Коннора Макгрегора выйти. Люба покачала головой и обвила руками узкую твёрдую талию Артёма. - Я вовсе не хочу, чтобы кто-то из-за меня получал травмы. Особенно ты. Он обнял её в ответ, ткнулся носом ей в волосы. - Чудо ты моё... - прошептал он, обдавая её горячим сладким дыханием. Губы его задели её ушко, и от интенсивности ощущений Люба вздрогнула. Её одновременно затягивало и пугало происходящее. - Пойдём, - потянула она Артёма обратно на кухню. - Мне нужно сесть. В его спальне не было подходящего места для двоих - только кровать и стул у письменного стола. На кухне они опустились на диванчик. Артём обнял Любу за плечи, взял её ладошку, стал гладить... Они провалились в какое-то безвременье. Мысли, чувства, даже окружающий мир - всё исчезло. Осталось только бесконечное ощущение друг друга - тепла, прикосновения кожи к коже, запахов... Люба не заметила, когда Артём начал её целовать. Сначала его губы прошлись по волосам - почти неощутимо. Потом переместились на лицо. Всё ещё невинно, осторожно, сухо. Он поцеловал её лоб, висок, скулу. Примерно на щеке Люба наконец осознала, что происходит, но... сил остановить это у неё не было. Щека оказалась исцелована вдоль и поперёк, Любу качало на тёплых волнах, голова кружилась. Губы Артёма подобрались к уголку рта, он замер на секунду, не отрывая их... И вдруг входная дверь с треском распахнулась. Бах! На порог, покачиваясь, ступил Фёдор Григорьевич. - Аа, голубки! - заплетающимся языком возвестил он. - Милуетесь? Умирая от стыда, Люба отшатнулась от Артёма. Закрыла пылающее лицо ладошками. Артём попытался привлечь её обратно, но она не далась. Встала с дивана. Артём тоже вскочил. - Бать, ты иди поспи, нам с Любой нужно поговорить. - А чем я вам мешаю? - возмутился Фёдор Григорьевич и неверной походкой направился к шкафу с чаем. - Сейчас кофейку заварим, потрещим... - Ладно, - вздохнул Артём и обратился к Любе: - Пойдём. Он хотел увести её в свою комнату, но она не пошла. Пришлось объясняться в зале. - Это не первый раз? - спросила Люба, чуть не плача. - Когда он снова начал пить? - Пить - это громко сказано... - Артём, я не слепая. - Только не вздумай взять на себя за это ответственность! - А на кого её взвалить?! Ты посмотри, что я делаю... Она прикрыла глаза. Совесть терзала её нещадно. - Что ты делаешь?! - процедил сквозь зубы Артём. - Позволяешь мне раз в день тебя обнять? Да ты великая грешница..! - И всё-таки результат налицо. - Ты здесь причём?! - заорал он не своим голосом. - Мой отец - алкоголик. И неудачник. Не потому, что с ним случилась беда или кто-то за него не помолился, а потому что он сам так решил. Решил не искать выход из ситуации, не брать на себя ответственность за неё, а забыться при помощи бухла. Люба положила руки ему на плечи, пытаясь остановить. - Не надо, Артём, не говори так про него... Артём положил руки ей на талию. - Я просто хочу, чтобы ты перестала переживать за всех и каждого и в каждой проблеме искать свою вину!