— Ты хочешь сказать, что предпочитаешь именно этот вариант? — уточнило Александре. — Эй, приятель, здесь нет никаких абсолютов. Все идеи могут сработать. Но есть степень вероятности, которой лучше следовать, если хотите выиграть — и выиграть по–крупному. Помните, я делал первые шаги еще в горниле Уолл–стрит, во времена ее порочного взлета. Так что да, для меня идея Иреллы на первом месте. Золотой стандарт чистой наглости, если не сказать круче. — И для того чтобы что–то из всего этого сработало, нам потребуется твое сотрудничество. Что фактически дает тебе право вето. Деллиан с любопытством взглянул на их старого наставника. Он знал оне достаточно хорошо, чтобы услышать в его голосе недоверие. — Мы все хотим одного и того же, — сказал Энсли, — но я не уверен, что лобовой штурм сенсорной станции — хорошая идея. К тому времени у ублюдков будет серьезное подкрепление — именно потому, что это самый логичный следующий шаг для тех, кто победил оликсов на Баяне. Они до сих пор точно не знают, что я из себя представляю, потому что червоточина корабля Гостеприимства схлопнулась через минуту после того, как единое сознание отправило по ней корабль предупредить сенсорную станцию. Но они знают, что в системе Ваян есть нечто, что прикончило их корабли, поэтому они максимально усилят оборону и будут вести серьезное наблюдение. Но если половина из них отправится к нейтронной звезде, их силы разделятся, что увеличит наши шансы на успех. Возможен еще вариант, предложенный Элличи, — двинуться в анклав длинным обходным путем. У кораблей, идущих на релятивистской скорости, это займет всего двадцать лет, зато даст оликсам четыреста веков, чтобы усовершенствовать защиту. — Я думал, время в анклаве идет медленно, — сказал Деллиан. — Так и есть, если верить неанам. Но если подозреваешь, что опасный незнакомец уже идет надрать тебе задницу, то почему бы не вывести свои самые крупные, самые умные боевые средства за пределы пузыря медленного времени? Сорок тысяч лет работы над всяческим оружием — ну и кто бы такого не сделал? — Если ты полетишь прямо к анклаву, то захочешь, чтобы мы отправились с тобой? — спросило Александре. На этот раз Деллиан с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться. Недоверие наставника было почти осязаемым. — Конечно, мне бы хотелось, — ответил Энсли. — И не надо скромничать; от команды «Моргана» все равно именно это и ожидалось. Но сорок тысяч световых лет — это чертовски много, особенно теперь, когда у нас есть пара вполне приемлемых вариантов, не предъявляющих к вам, ребята, таких требований. И кто знает, с чем мы можем столкнуться по пути? Плюс еще путешествие в пятьдесят тысяч световых лет назад на Землю, если мы добьемся успеха. Так что я голосую за план Иреллы. Кенельм еще раз оглядело стол. — Что ж, на этом этапе мне хотелось бы провести предварительное голосование. С одним условием — план Иреллы не будет включать попытку создать сообщество настоящих людей у нейтронной звезды. Цивилизация–приманка должна быть такой же искусственной, как Ваян, — что, уверено, тоже будет великолепно, — добавило оне, одобрительно улыбнувшись Ирелле. — Кто «за»? Руки всех сидящих вокруг стола взметнулись вверх — даже рука Александре. — Дел? — шепнула Ирелла. И он смущенно осознал, что единственный не поднял руки. Просто… «Они с Энсли так легко переиграли всех. Почему же мне не по себе? Совсем как тогда, на Джулоссе, когда она вычислила, что на самом деле произошло во время аварии. Она не рассказала нам всего. О святые, неужто это потому, что она не доверяет нам сделать то, что нам в конечном счете придется сделать?» Он медленно поднял руку, сгорая под полными сочувствия ухмылками Элличи и Тиллианы. Но вспышка взрыва «Еретика–мстителя» затмила их лица… — Что ж, убедительно, — сказало Кенельм. — Мы попытаемся заманить оликсов к нейтронной звезде. «Черт возьми, на что мы все только что согласились?» ЛОНДОН декабря 2206 года Кое–что в Гринвичском центре службы безопасности «Связи» просто собирало на себя пыль. Что ж, еще один показатель, сказавший Кохаи Ямаде, насколько все плохо. До Блиц-2 это округлое помещение содержалось по стандартам операционной. Повсюду сновали маленькие чистильщики, пылесося и полируя каждую поверхность, а фильтры кондиционера удаляли из воздуха любые посторонние примеси. Но без регулярного обслуживания крошки–машины сбоили и в конце концов неизбежно выходили из строя. И теперь гринвичская башня «Связи» управлялась минимальным штатом, выполняющим всего две функции: контроль и обеспечение безопасности жизненно важных межзвездных порталов, снабжающих Лондон электричеством и продовольствием. Хозяйственное и сервисное обслуживание были «временно» приостановлены. На широких подлокотниках кресла Кохаи темнели многочисленные кольца, оставленные чайными чашками. Каждую смену он приносил с собой термос, печенье и бутерброды. Все щели были забиты крошками. Однако грязь пока никак не влияла на системы, что заставляло подозревать, что большая часть оборудования протянет дольше Блиц-2. Работа команды Кохаи заключалась в координации действий с Лондонским особым отделом и Обороной Альфа и отслеживании продолжающихся диверсий агентов оликсов. Благодаря на удивление точным данным, получаемым от Юрия, им удалось предотвратить одиннадцать попыток за последние два года, начиная от грубого штурма генераторных станций и заканчивая запуском вирусов в межзвездные порталы, поставляющие Лондону электричество. Единственным отрицательным моментом были ограничения, наложенные Юрием на взятие главарей. Кохаи видел в этом определенную логику — не дать оликсам понять, как много знают люди, и все равно его это дико раздражало. Кроме того, приходилось наблюдать за всем сразу, отслеживать сообщников, пытаясь получить представление о том, что именно планируется дальше. Этим утром он прибыл в центр рано, как обычно; то, что служило ему квартирой, раньше было офисом руководителя среднего звена на седьмом этаже башни. Кохаи подолгу работал каждый день; все равно ему больше нечего было делать. Свою жену (пятую) ему удалось переправить в безопасное место, в систему созвездия Кормы, откуда ее перевели на Бодард — первый из хабитатов исхода, построенный промышленными станциями на орбите Маламалама. Там она, защитившая шестьдесят лет назад докторскую диссертацию по ботанике, помогала стабилизировать биосферу хабитата, что занимало у нее по много часов каждый день. И почти каждый день они общались — он сообщал невеселые новости о том, как Лондон справляется с Блиц-2, она передавала ему сплетни из Нашуа, куда сбежало все семейство Зангари, — что было похоже на прослушивание какой–то запутанной интерактивной мыльной оперы, грешащей слишком большим количеством персонажей. Он поудобней устроился в кресле и пролистал «вахтенный» журнал. Ничего примечательного. Маленькая компания продвинутых юзеров из Бэлема пыталась получить доступ к файлам трансзвездного хаба «Связи» Ватерлоо. Неделю назад они отказались от попыток воспользоваться Солнетом и теперь изучали улицы близ оцепленной станции, выясняя, нет ли возможности подключиться напрямую к кабелям передачи данных. Им было это подано под видом похищения энергии — что в общем–то имело смысл, поскольку именно в Ватерлоо подавалось питание с 82-й Эридана, а электричество высоко ценилось в Лондоне эпохи Блиц-2. Но на самом деле целью миссии было внедрение вредоносных программ, и стояла за ней семья Пэйнор, удалившаяся с передовой, запутанными путями перепоручив операцию действующим вслепую капитанам и солдатам преступного мира. Только вот это больше не была семья; Оборона Альфа даже не знала, жив ли еще вообще кто–нибудь из них. Николаи оставалась в их кенсингтонском доме, поддерживая прикрытие для преступной деятельности семьи, одновременно организовывая непрекращающийся шквал диверсий. Не понимал Кохаи одного — как это так получается, что Юрию, кажется, удается узнавать о планах саботажа раньше кого–либо в Лондоне. Впрочем, он решил считать это частью легенды Юрия Альстера. У кого еще нашелся бы шпион на корабле–ковчеге оликсов? Он медленно прихлебывал чай. Настоящий индийский листовой чай, который тщательно собирал по кухням заброшенных административных этажей башни несколько недель после переезда сюда. Его запасов хватит еще месяцев на семь. Кохаи решил, что имеет право насладиться последним вкусом цивилизации — в качестве награды за то, что он охраняет Лондон. Он пил и улыбался, поглядывая, как отряд Бэлема околачивается в голых Юбилейных садах, пытаясь просунуть своих синт–мышей под запечатанную крышку люка. Они не знали, что уже окружены офицерами спецотдела в штатском, а под люком, в канализационной трубе, поджидают пять боевых наземных дронов. На линзы выплеснулось уведомление. Отдел Ген 8 Тьюринга зарегистрировал аномальную активность в районе доков Королевы Виктории. Нахмурившись, Кохаи велел своему альтэго найти дополнительную информацию. Особый отдел вел там наблюдение, но сосредоточено оно было в основном на жилищном комплексе «Икона». Без целевых датчиков и защищенной проводной линии связи вся эта территория оставалась бы невидимой. Покрытие Солнета было хуже некуда, муниципальные сенсоры тонули в грязи. Вот еще связанные файлы: надзор установлен потому, что там проживает Карно Ларсон. Уточнив запрос, Кохаи увидел, что этот человек классифицирован как лицо, представляющее интерес, — финансист, имеющий связи с несколькими крупными семьями, включая Пэйноров. — Дай картинку, — приказал он. Сенсоры показали молодого белого мужчину с длинноватым носом, медленно едущего на велосипеде по расчищенной тропке на восток, к Вестерн Гейтвэй. Добравшись до низкого ограждения зеленой зоны вокруг огромного выставочного комплекса, он, вихляя, пересек грязную площадь, бывшую когда–то лужайкой, после чего покатил дальше по широкой дорожке вдоль дока, объезжая древние краны, сохраненные как памятники первоначальному порту. Кроме прочего, проехал он и мимо комплекса «Икона», выходящего на большой док. Вокруг почти никого больше не было. Выставочный центр надежно отпугивал и жителей, и гостей. Через месяц осады он был отведен под официальное «убежище» для коконов. На первых порах толпы набрасывались на любые коконы, которые могли найти, и уничтожали их — в особенности те, что находились на открытом воздухе и кого не защищали семьи. Затем, когда постепенно стало ясно, что коконы не заразны и жертвы все еще живы — пускай даже извращенным и диким образом, что чужеродные клетки сохраняют их, правительство создало «зеленые зоны», куда их свозили и где они были в безопасности. Кохаи знал, что в выставочном комплексе доков содержится больше восьмидесяти тысяч коконов; сенсоры показывали ему темных глянцевых охранных дронов, патрулирующих периметр. Толстые синие пластиковые трубы качали воду из дока, поддерживая находящиеся внутри коконы. После двух лет уровень воды опустился на пару метров. Как и остатки Темзы, всю поверхность портового бассейна покрывал рваный ковер темно–зеленых водорослей — единственной растительности, уцелевшей в этом городе. Велосипедист разминулся с несколькими пешеходами, направлявшимися к угловому стеклянному зданию в западном конце дока, в котором Агентство питания гражданского населения оборудовало общественную кухню. Добравшись до конца прибрежной тропы, велосипедист повернул обратно к Вестерн Гейтвэй, повторяя круг. Уже в третий раз за утро. Кохаи наблюдал, как он, чуть–чуть не доехав до громоздкого блока «Иконы», спешился и покатил свой велосипед дальше. Иногда мужчина наклонялся, чтобы снять что–то с шин, или прислонялся к стене, глазея вокруг, или замирал рядом с краном, держась за толстые железные распорки. Так небрежно, так естественно. Но датчики видели, что каждый раз он оставлял «жучок» размером с пуговицу и все они были направлены на здание «Иконы». — Он что–то выискивает, — объявил Кохаи трем другим оперативникам, сидящим вокруг пузыря дисплея. Ген 8 Тьюринг уже провел процедуру распознавания лиц, но результата не получил. — Глубокий анализ, — приказал Кохаи. Датчики наблюдения не были, конечно, первоклассными, но когда несколько из них фокусировались одновременно на одном объекте, они начинали вести детальное исследование. Первой засеченной ими аномалией оказалась разница в цвете кожи темных рук и белого лица. Велосипедист носил кожемаску. Именно в этот момент Кохаи серьезно заинтересовался им. Ген 8 Тьюриенг тщательно зафиксировал каждую черту, каждое движение маски, после чего приступил к осторожной виртуальной деконструкции. Кохаи следил, как всегда захваченный процессом, как постепенно, один за другим, снимаются ложные слои, под которыми обнаруживается совсем другая личность. — Ого, парень, — пробормотал он, когда на линзы ему выплеснулось досье Олли Хеслопа. Он знал это имя — имя одного из членов Саутаркского Легиона, подозреваемого в побеге во время рейда на Личфилд–роуд два года назад. — Где же ты прятался, Олли, и чем ты сейчас занимаешься? ЗВЕЗДНАЯ СИСТЕМА КОРМА декабря 2206 года Луи наблюдал за развертыванием портала корабля Ответного Удара, когда поступил вызов Элдлунд. Он вздохнул, мысленно посетовав на «удачно» выбранное другом время, но невольно улыбнулся, понимая, что означает этот вызов. — Мы готовы, — сказало Элдлунд. — Черепахи добрались до конца озера. — Уже иду. Луи отключил защищенный канал связи со станционным Ген 8 Тьюрингом, контролировавшим развертывание, и погружающий дисплей, окружавший его кресло, скользнул прочь, как разорванный ветром туман. Луи сидел в одном из трех кресел–кроватей в небольшом шестиугольном помещении, освещавшемся только излучением размещенного посередине пузыря дисплея, проецирующего шар космического пространства диаметром в миллион километров с угнездившейся посередине Землей. Крошечные янтарные значки скользили вокруг осажденной планеты роем светляков — каждый из них означал корабль оликсов, а «Спасение жизни» зловеще краснело на L3[4], прямо напротив Луны. Корабль–ковчег прилетел сюда сразу после начала вторжения, устроившись на стабильной парковочной орбите, где и принимал транспортные корабли, доставляющие новые коконы. На расстоянии двухсот тысяч километров медленно перемещались, занимая позиции, зеленые значки, еще не обнаруженные оликсами. После уничтожения основной базы на Луне кораблями Избавления Оборона Альфа рассредоточилась по ряду второстепенных локаций. Станция безопасности в системе Кормы была назначена центром управления операцией Ответный Удар. Это было логично; в Корме базировалось множество промышленных систем, первоначально ожидавших плана терраформирования планеты. Все они были задействованы в проекте хабитатов исхода, основным компонентом которого были новые расширяющиеся порталы, разработанные учеными «Связи» на основе машин оликсов, захваченных во время боев в Лондоне. В отличие от старых порталов фиксированного размера, которые приходилось подвязывать, эти могли увеличиваться самостоятельно. Имелись, конечно, ограничения; портал диаметром десять сантиметров не мог расшириться до ста метров. Но пятидесятиметровый портал вполне мог увеличиться до полукилометра. Последнее поколение, находящееся в данный момент в стадии разработки, предполагало расширение до шести километров — через такой портал вполне мог пройти хабитат. Когда фаза модернизации проекта «Еретик–мститель» завершилась, Луи перешел в команду развертывания, руководившую тайным размещением расширяющихся порталов Ответного Удара над Землей. Этот этап не был ни опасным, ни трудным, требовалось только присматривать за Ген 8 Тьюрингом, определяющим направления полета. Как дополнительное преимущество — мать считала, что именно этим он и будет заниматься во время самого Ответного Удара. То, что она тоже работала в системе Кормы над планом исхода, оказалось и благословением, и кошмаром одновременно. Она виделась с ним регулярно, что помогало ей успокоиться — и поддерживало легенду о том, что он все еще трудится помощником Юрия (что было отчасти правдой). Несмотря на то что она являлась одной из ведущих фигур в управлении производственной программой хабитата исхода и часто присутствовала на совещаниях по Ответному Удару, миссия «Еретика–мстителя» выходила далеко за пределы ее компетенции. И Луи был благодарен за это — потому что, если бы она узнала, чем он на самом деле будет заниматься в процессе Ответного Удара, ему пришлось бы чертовски дорого заплатить. Он шагнул через портал в сверхсекретный офис команды «Нокдаун». С учетом того, что это был самый важный аспект Ответного Удара, доступ сюда разрешался всего пяти людям. Комната была почти такой же, как та, что он только что покинул, за исключением того, что в кресле перед пузырем дисплея сидело Элдлунд. Проекция тут была мрачноватой — плоский пустынный пейзаж, укрытый зернистым туманом, озаренный сверху ярким мигающим светом. — Хорошо выглядишь. — Элдлунд лучезарно улыбнулось Луи. — Э, да. Спасибо. И ты. Пришло сюда прямо с вечеринки? Оне было одето в длинное струящееся платье — лиловое, бархатное — с длиннющим разрезом сбоку. На миг Луи задумался, кто же тот счастливчик, с которым у Элдлунд было свидание. Элдлунд рассмеялось: — Ты очень мил. Ну, как там Гвендолин? — В порядке. Занята. Как и все мы. Интереса Элдлунд к матери Луи сам Луи никак не мог понять. Конечно, она мила, но она — его мать. Они с Элдлунд очень сблизились за последние два года, так что принять эту влюбленность Луи было ужасно трудно. — Не совсем как мы, — поддразнило Элдлунд. — Учитывая, куда мы направляемся… — Да, но она не должна ничего узнать. Она ударится в панику, а я этого не вынесу. — Безусловно. Стресс добрался и до меня. — Эй, с нами все будет в порядке. Наши скафандры самые лучшие, и я тебя прикрою. Всегда. — Знаю. Взаимно, кстати. — Оне посерьезнело. — Наши «проныры» покинули залив Гилберта. Луи сканировал пузырь, пока его альтэго извлекало информацию из сети Нокдауна. На этом этапе операции их задачей было разместить порталы по окружности Солт–Лейк–Сити, где приземлялись корабли оликсов, готовясь к обрушению городского щита. Подобраться туда физически было делом нелегким — с учетом сенсорной технологии оликсов. Биоборги, которых Кандара пыталась использовать в качестве отвлекающего фактора во время провалившейся миссии по хабитату Макдивитт, доказали, что оликсы способны распознать подделку, так что команда «Нокдаун» выбрала для своих «проныр» биологический подход. «Проныры» Нокдауна с восьмибуквенной ДНК в составе очень напоминали черепах. Сорок сантиметров в длину, они больше трех месяцев росли в особых чанах. Но вместо коротеньких медленных толстых ножек, которыми обладали «подлинники», их снабдили длинными извилистыми конечностями, двигающимися как змеи, что делало их относительно быстрыми. Покрывающие панцирь клетки–хамелеоны позволяли «черепахам» сливаться с ландшафтом. Луи сомневался, что это потребуется, с учетом того окружения, в котором им придется действовать, но биологи оседлали волну успеха, так что объекты прошли проверку без возражений. Внутренние органы «проныр» были более–менее стандартными, хотя «черепахи» могли выдерживать куда более высокие температуры, чем обычные животные, а мозг им заменяла сложная сеть бионейронных схем. Пятисантиметровый расширяющийся портал размещался в полости под самым панцирем, обеспечивая безопасную связь. — Покажи, — велел Луи Ген 8 Тьюрингу. Пузырь дисплея переключился на простую карту Солт–Лейк–Сити, сосредоточенного вокруг залива Гилберта. Изображение с датчиков поступало неоднородное, напоминая лоскутное одеяло; оликсы уничтожили все низкоорбитальные спутники–шпионы, но большинство высокоорбитальных скрытых систем Обороны Альфа функционировали и обеспечивали приличное разрешение. Визуально почти весь штат Юта обволакивал вихрящийся облачный покров, подобный юпитерианскому, в центре которого флюоресцировал фиолетовым Солт–Лейк–Сити. Из перисто–кучевого кургана то и дело вырывались зигзаги молний, врезаясь в толкучку вторичных торнадо, беснующихся над озерами и горами вокруг города. Элдлунд передернуло от этого зрелища: