— Нашла радиотелескопы, — объявила Кандара. Алик переключился на указанную Кандарой зону. В трех а. е. от кольца, сияя под светом звезд, виднелись пятиугольные додекаэдры, старшие братья тех, что висели на орбите звезды сенсорного аванпоста оликсов. Если размещались они через равные промежутки, их должно было оказаться сто пятнадцать. — Хорошо. Мы можем использовать их, чтобы усилить Сигнал наших передатчиков. Просто понадобятся только те, что направлены на участок пространства, где находится Сол. — Гендес почти закончил составлять звездную карту, — сказала ему Джессика. — Но, судя по видимым размерам ядра, мы находимся примерно в пятидесяти тысячах световых лет от дома. Число не нашло отзвука в душе Алика. В какой–то момент в течение этих четырех лет он смирился с тем, что никогда не вернется на Землю. На самом деле он, возможно, не продержался бы и нескольких часов после того, как они добрались до звездной системы анклава. Обустройство запасного убежища окончательно утвердило его в этой мысли. И все равно — пятьдесят тысяч световых лет! — Как вообще человеческая армада доберется сюда? — спросил он. — Если они поймают наш Сигнал, вероятность чего колеблется между ничтожной и нулевой, им придется пролететь пятьдесят тысяч световых лет. Что — и поправьте меня, если я ошибся в расчетах, — займет у них пятьдесят тысяч лет. — Для нейтрального наблюдателя, — поправил Каллум. — Но релятивистское путешествие сильно сократит этот срок для любого находящегося на борту корабля армады. — Да? Что ж, мы и будем этими нейтральными наблюдателями, и нам придется ждать сто двадцать тысяч лет, прежде чем кто–то появится. Проклятье! Это же безумие! — Ты хочешь сказать, что нам не нужно посылать Сигнал? — Черт возьми, не знаю. Вся эта миссия — одна гигантская ошибка. — Мы пошлем Сигнал, — отрезала Кандара. — «Еретика–мстителя» вот–вот отправят в какой–нибудь док на ремонт, а может, вообще захотят разобрать и переработать. — Ах да, конечно, — усмехнулся Алик. — Экологическая репутация оликсов известна всей галактике. Переработка отходов, блин. — Это неважно, — с ледяным терпением проговорила она. — «Еретик–мститель» скоро покинет этот ангар. Вот почему мы подготовили убежище. Так или иначе, оликсы узнают, что мы здесь. Итак, мы пошлем Сигнал, и, если люди не поймают его, возможно, это сделает кто–то еще. Неаны, быть может. Кто–то, кто способен на большее, кроме как убегать и прятаться. Мы чего–то добьемся. Я проделала весь этот путь не для того, чтобы предстать перед единым сознанием и сдаться, как гребаный трус. — Я и не говорю о сдаче, — сердито буркнул Алик. — Тогда почему бы тебе не сказать нам четко и ясно, что, черт возьми, ты хочешь сделать? — рявкнул Юрий. — Я не знаю, чувак. Послать Сигнал, полагаю. Просто… Это место. Они дробят планеты, чтобы использовать их! Я чувствую себя таким чертовски крошечным. И даже не говорите мне, что никто из вас этим не страдает. — Я с Аликом, — сказала Джессика. — Я только что нашла энергетическое кольцо. Проверьте экватор звезды. Удивление — от того, что она согласилась с ним, — боролось в душе Алика с тревогой. — Они построили его для этой звезды? Да тут же длина окружности больше тринадцати миллионов километров! Но дисплей подтвердил, что Джессика говорит правду. Темная лента вращалась над короной, притягивая миллионокилометровые вихри раскаленной плазмы, образующие огромные изгибающиеся протуберанцы. — Так и должно быть, — сказал Каллум. — Я проверил, сколько на этой орбите терминалов червоточин. Пока насчитал больше тысячи. Им нужен постоянный источник энергии. Сенсорные кластеры показывали слабое фиолетовое мерцание, следующее по собственной орбите в десяти миллионах километров от кольца. Некоторые пятна были ярче других; эти червоточины были открыты, корабли ныряли в них — и выходили из них наружу. — Черт побери, — проговорил Юрий. — Неужели все они ведут к сенсорным станциям? — Надеюсь, что так, потому что я определенно не хочу, чтобы они вели к другим анклавам, — и это так же точно, как и то, что в Глазго дождливо. — Сукин ты сын, во что же мы вляпались? — пробормотал Алик. — Именно в то, что, как мы знали, тут будет, — ответила ему Кандара. — Ну же, возьми себя в руки. Он насупился, хотя и понимал, что она, конечно, права. Впрочем, это совершенно не помогало. — Ладно, — сказал Каллум. — Итак, мы видим червоточины. А где ворота анклава? Алик проверил дисплеи и увидел, что фиолетовое мерцание конца червоточины съеживается за «Спасением жизни». Поток больших пирамидальных кораблей по широкой спирали обтекал ковчег. Единое сознание приветствовало их, возвращаясь к тому странному удовлетворенному состоянию, которое продемонстрировало по прибытии к сенсорной станции. Корабли тоже присылали свои приветы и поздравления, смешанные с жаждой информации. В ответ на их любопытство хлынул такой поток воспоминаний, что Алик даже не пытался с ним справиться. Он только ловил короткие кадры: Земля, люди, городские щиты, пылающие, точно гибнущие солнца, МГД-астероиды, распадающиеся в ядерном огне, страшные взрывы, ровняющие с землей кратер Теофила. — Ублюдки. Увиденное не улучшило настроения Алика. — Врата должны быть другими, верно? — сказала Кандара. — Червоточины уводят отсюда. Нам нужно что–то, что идет… внутрь космоса? — Я попробую поискать координаты в мыслях единого сознания, — сказала Джессика. — Подождите. Стая пирамидальных кораблей, поприветствовавшая их, шустро умчалась прочь, словно испугавшись чего–то. Несмотря на «жесткую» геометрию, было что–то пугающее в их птичьем поведении — как будто они не вполне контролировали свои действия, просто позволяя инстинкту направлять их. Потом Алик увидел, почему они улетели. Приближалась целая флотилия кораблей Решения. Казалось бы, размер должен был сделать их величавыми, движущимися с тяжеловесной уверенностью, но нет, они были быстры и проворны, непринужденно демонстрируя вселяющие страх силу и точность. Они сделали круг вокруг «Спасения жизни», салютуя достижениям ковчега, и пронеслись мимо, направляясь к черенковскому сиянию червоточины. — Они летят к Сол, да? — спросила Кандара. — Да, — кивнул Юрий. — Это займет у них какое–то время, — сказал Алик. — Десятки лет. — Да, — неохотно согласилась Кандара. — Так что люди смогут немного подготовиться. Построят хабитаты исхода. Наверное, они уже запустили пару десятков. — И через сто двадцать тысяч лет прибудут сюда, чтобы освободить нас. Кандара показала ему соответствующий палец, подкрепив жест раздраженным взглядом. Он знал, что по окончании дежурства его ждут огорчения и похлеще. — Я нашла ворота, — объявила Джессика. — Они в одной с четвертью а. е. от нас, на миллион километров вглубь кольца. Датчики послушно увеличили указанную ею область пространства. Алик буквально затылком чувствовал, как единое сознание определяет курс, ведущий к вратам, намечает полетные векторы. «Спасение» готовилось увеличить мощность главных генераторов и направить ее в гравитонный двигатель, который бездействовал, пока они находились внутри червоточины. Уловил он и другие мысли. Небольшая подсекция единого сознания начала распределять по пунктам назначения перевозимые в трюме корабли. Ни один из них уже не потребуется, когда они пройдут через ворота; их ждет долгое затишье — до прибытия в эпоху Бога у Конца Времен. В настоящий момент пересматривались оценки ущерба, чтобы выяснить, не ухудшилось ли в пути состояние судов. Те корабли, которые не смогут больше летать, будут убраны, их единые сознания перенесут в пустое бионевральное ядро новых кораблей, а сами корабли выпустят в кольце, чтобы вакуум за миллион лет превратил их в газ и пыль — пыль, которая в конечном счете сольется с другими частицами, что идут на питание промышленного строительства. «Ладно, вот что я теперь буду называть рациональной переработкой», — с мрачной усмешкой подумал Алик. Такое долгосрочное планирование посрамило бы хабитаты исхода. — Нам нужно развернуть передатчики Сигнала, — сказал Юрий. — Если корабли в этом ангаре начнут пробуждаться, они могут заметить нашу активность. Насколько я понимаю мысли единого сознания, времени у нас осталось немного. Джессика повысила уровень искажения, заразив, насколько осмелилась, нейрострату, отвечающую за ангар, чтобы прикрыть их выход из «Еретика–мстителя». Алик и Каллум вели больше дюжины пауков–ползунчиков по проходам и коридорам, тянущимся к их пещере–убежищу, готовые поднять тревогу при появлении на пути квинты или кого–то из крупных существ. Установив наблюдение по периметру, они собрались уходить. Симуляция рубки растаяла в сознании Алика, и он, открыв глаза, увидел остальных, сидящих вокруг стола в главном отсеке жизнеобеспечения. По какой–то причине все они расселись в том же порядке, что и в рубке. Окинув взглядом тесное помещение со скопившейся в углах грязью и давно засохшими, втоптанными в пол пятнами раздавленной пищи, он с удивлением обнаружил, что как–то привык иметь хотя бы несколько метров личного пространства. — Ну что ж, — бесстрастно произнес Юрий. — Пошли. Скафандр, выданный инициатором, очень напоминал тот, что Алик носил во время тактических рейдов в начале своей работы в Бюро, — цельный костюм из серой ткани со странным размытым отливом, на котором очень трудно сфокусировать взгляд. Предположительно, столь же трудно будет и оптически чувствительным клеткам биологической решетки из труб–стволов и листьев, растянутой по ангару. Имелся и шлем — чуток поизощреннее старых противогазов тактических групп. Он представлял собой полусферу с тем же серым покрытием и без смотрового щитка, что давало полное оптическое размытие. Алик надел шлем и застегнул ворот. Изображение с камер шлема поступало непосредственно на линзы, что обеспечивало четкость, высокое разрешение и отличную возможность увеличения. Встроенные в шлем фильтры рециркуляции гарантировали, что выдыхаемый воздух не будет виден даже в инфракрасном излучении. Не совсем, конечно, полный скафандр, и все–таки, случись разгерметизация, он защитит их от вакуума, пока они не доберутся до безопасного места. Единственное, чего ему не хватало, это усиления брони. Это заставляло его нервничать — на каком–то глубинном уровне; инстинкт велел дать отпор, если оликсы загонят их в угол. Умом он соглашался с Юрием в том, что бой ничего не изменит, но от этого легче не становилось. Герметизируя скафандр, он увидел, как Кандара — стоя спиной к Юрию, — прежде чем застегнуться, запихнула за пояс громоздкий пистолет. Они обменялись понимающими взглядами, ухмыляясь, как дети, перехитрившие родителей. Люк «Еретика–мстителя» открылся. Алик заметил, как Джессика на секунду замерла на краю, потом загерметизировала шлем и шагнула на пол ангара. Юрий последовал за ней — с маленьким биологическим модулем жизнеобеспечения, который содержал узел нервных клеток оликсов, связанных с единым сознанием «Спасения жизни». Следующей спустилась Кандара. Алик махнул рукой Каллуму, потом быстро оглянулся, преисполненный сомнений, — слишком поздно, конечно. Они уже приступили. Медицинский дисплей выплеснул на линзы сообщение о росте частоты сердечных сокращений. Проигнорировав предупреждение, Алик шагнул следом за Каллумом на каменный пол, не в силах избавиться от ощущения уязвимости. Корпус «Еретика–мстителя» загораживал их от других поврежденных кораблей, выстроившихся в ангаре, а многочисленные дроны и скопления сенсоров сообщали, что квинт поблизости нет. И все–таки тревога не отпускала его, пока через несколько минут они не добрались до ведущей в пещеру трещины в стене. Оказалось, что он недооценил размера щели; толстые стволы–трубы занимали куда больше пространства, чем ему представлялось. Протискиваться мимо них было мучением, чреватым вывихом. А значит, выбраться быстро тем более не получится. К счастью, пещера за резервуарами–яйцами — темное, неправильной формы помещение, температура в котором была на несколько градусов ниже, чем в проходе, — соответствовала ожиданиям. Алик снял шлем и сразу увидел, как сгущаются в сухом воздухе облачка его дыхания. Он впервые вдохнул атмосферу ковчега — и сморщил нос от ощущения. Произведенная биологическими системами, она тем не менее оказалась на удивление безводной, хотя Алик и учуял мягкие экзотические запахи, подтверждающие ее инопланетное происхождение. И здесь точно было гораздо холоднее, чем на «Еретике–мстителе». Сам не зная почему, он почувствовал совершенно нелепое облегчение при виде поджидающей их на неровном каменном полу груды оборудования. Рядом стояло десять дронов–паучков и парочка обслуживающих созданий покрупнее, которых они использовали для переноски вещей. Люди сняли скафандры и натянули толстые туники, спасаясь от холода. Алик напомнил себе сварганить на одном из трех маленьких инициаторов, принесенных в пещеру, перчатки. — Все готовы? — спросил Юрий. — Отлично, приступим. Алик устроился поудобнее на одном из скальных выступов, позволил интерфейсу накрыть сознание симуляцией — и вновь оказался в причудливой рубке, где Джессика активировала приводные системы «Еретика–мстителя». Центральный дисплей показывал ангар со множеством стоящих там поврежденных транспортных кораблей. Пара существ покрупнее, обслуживающих оликсов, висела вниз головой на толстой потолочной трубе, перетирая жвалами мертвые листья. В глубине сознания далеким водопадом импульсов бормотало единое сознание «Спасения» — вечно присутствующее, но не на переднем плане. «Еретик–мститель» оторвался от пола и медленно развернулся; его нос, как стрелка компаса, искал вход в ангар. Поток мыслей единого сознания не нарушился; системы, наблюдающие за ангаром, просто не зарегистрировали движения. — Думаешь, нам действительно сойдет это с рук? — спросил Каллум. Алик, не сдержавшись, прыснул: ну что за детский оптимизм?! — Ни единого гребаного шанса, друг мой. — Помехи восприятия в нейрострате ангара держатся нормально, — сказала Джессика. — Единое сознание не знает, что мы движемся. Другие корабли знают, но это не их забота. Корабли независимы лишь отчасти. Сомневаюсь, что в их психике вообще предусмотрено какое–то нечестное поведение. — Может, нам следовало остаться на борту, — пробормотал Алик. «Еретик–мститель» двинулся вперед — сперва медленно, но постепенно увеличивая скорость. Алик завороженно смотрел на вход в ангар, залитый потрясающим сиянием галактического ядра. — Готовы к запуску передатчиков Сигнала, — сообщила Кандара. — Как только окажемся снаружи, — ответила Джессика. — Надеюсь, нам выпадет момент, когда мы будет уже далеко от края, а «Спасение» нас еще не заметит. Нос «Еретика–мстителя» уперся в невидимую полунепроницаемую мембрану входа, и Алик мог бы поклясться, что ощутил, как искусственно скомбинированные молекулы воздуха скользнули по его коже, словно промасленное перо, когда корабль выходил в открытый космос. И вот уже массивная каменная стена корабля–ковчега осталась позади.