Наверное, они каким–то образом запустили в транспортный корабль нейровирус неан и подорвали его единое сознание. Совсем как Соко тридцать лет назад. Завели его в ангар, когда мы отступали от Земли. В тот день была такая суматоха. Мы так и не поняли, почему они не атаковали все наши позиции одновременно. Они могли бы обстрелять этими своими смертоносными ракетами–порталами «Спасение жизни». Не чтобы уничтожить — тогда они перебили бы кучу своих, а они похвально сентиментальны. Но они могли бы вывести из строя генератор червоточин. Мы бы оказались в весьма затруднительном положении, одни–одинешеньки. Что ж, теперь мы знаем, что они затевали на самом деле. Всё в этом нападении было намеренно хаотичным, тысячи наших кораблей бежали от нападающих; даже единое сознание не анализировало подробно все маневры. Я оторвался от своей бесконечной задачи, проверил контейнеры с миллиардами людишек и потянулся дальше, к дивному союзу с единым сознанием. Оно в срочном порядке пересматривало память ангара. Этот корабль поднялся от Солт–Лейк–Сити, там люди атаковали особенно яростно. Воспоминания были неполными, неадекватными, изобилующими слишком большим количеством пробелов. Мы были глупы. Нет: оно было. Чересчур снисходительно. Теперь мы платим за наше сострадание, за то, что относились к людям с любовью и уважением. А тем временем их питаемые антиматерией радиоустройства транслируют наши координаты на всю галактику. И мы ничего не можем с этим поделать. Пока. Ближайшим кораблям туда два часа лету. Я не понимаю, зачем они устроили эту передачу. До системы Сол — пятьдесят тысяч световых лет. Не могут же они звать на помощь. Для нас это заминка, неудача, но не поражение. Наши доблестные корабли Решения вернутся к жалкому человеческому миру и заселенным планетам уже через тридцать лет. Все оставшиеся люди будут освобождены от их никчемных жизней, чтобы мы понесли их в объятия Бога у Конца Времен. Для тех же, кто уже у нас, не будет никакого «спасения». Так что… зачем? Зачем это? Зачем тратить столько усилий, вбухивать массу ресурсов — пожалуй, всё, что у них было, — только чтобы доставить сюда эти передатчики? Люди никогда не получат их сообщения. О. А им и не надо… Я полностью открылся единому сознанию. — Это неаны, — заявил я. — Они за этим стоят. — Почему вы так решили? — благосклонно спросило единое сознание. — Крайне маловероятно, что это послание будет обнаружено какой–либо группой людей, ускользнувшей от нашей доброты. Однако нам известно, что предательские гнезда неан рассеяны по всей галактике. Они, как и мы, прислушиваются к передачам недавно возникших видов. Они поймут, что означает этот сигнал и откуда он исходит. — Не только неаны, — неосмотрительно призадумалось единое сознание. Глубинные воспоминания из нейростраты корабля–ковчега. Мы увидели Като — красные пятна, портящие звездный ландшафт, разрушения, учиненные ими, когда они разгадали нашу истинную благородную миссию. Хуже того, мы почувствовали гибель доблестных единых разумов, когда боевой флот ангелов громил и жег наши корабли Гостеприимства. Печаль потери и по сю пору живет в мыслях каждого оликса. — Мы можем выяснить истинную цель этой передачи, — сказал я. — Люди, наверное, еще на борту. Их можно допросить. — Дестабилизированный транспортный корабль был уничтожен. Сымитировать это не способно никакое нейровирусное искажение; осуществлялась внешняя проверка. Я очистило себя от скверны и подтвердило свою абсолютную целостность. Остававшиеся в ангаре корабли летят в звезду. Их траектории отслеживаются. Иллюзий больше нет. Люди погибли вместе со своим кораблем. — Люди, посвятившие себя какой–то миссии, редко кончают жизнь самоубийством. Я знаю. Я хорошо понимаю людей. Очень хорошо. — Ваше знание человеческой психологии не оспаривается. Вы поделились им со мной, и теперь я использую ваши процедуры в своем анализе. Во мне им спрятаться негде. Квинты и обслуживающие организмы обыскали ангар и не нашли никаких следов человеческой деятельности. Их нет. Люди мертвы. Единое сознание глядит на меня с поистине неимоверной высоты. Оно, блин, даже не слушает. — Это не так. — Ваше нежелание признать мой авторитет вызывает беспокойство. — Я просто предлагаю вероятные возможности. Если люди на борту этого корабля, они попытаются выжить. — Если, если… А если, как вариант, кораблем управляет Ген 8 Тьюринг? Если на борту находится неанский метачеловек? Нет. Прискорбный инцидент закрыт. Радуйся; мы вот–вот войдем в анклав. — Я радуюсь. Единое сознание врат следит за приближением враждебных кораблей чужих? — Конечно. Уже отдано распоряжение, дозорные сенсоры в звездной системе врат будут обновлены. Установят новые датчики ближнего действия, чтобы усилить наблюдение за ближним космосом. Теперь приступайте к своим обязанностям. Ситуация вернулась в обычное русло. Но это не так! Из–за этого высокомерного ублюдка нас всех убьют. Эти инопланетные паразиты всё еще на борту, прячутся где–то. И я собираюсь найти их. Я собираюсь доказать, что единое сознание ошибается. Я с удовольствием ткну его в это самодовольной мордой. Кто знает, может быть, полное сознание оликсов даже вознаградит меня, повысив до единого сознания — не на корабле Решения, а на ковчеге, как я и заслуживаю. Это было бы что–то. Разве оно того не стоит? «МОРГАН» Миссия «Последний Удар», год двенадцатый Деллиан, Ирелла и все остальные экипажи провели двенадцать лет в домене–торе. Двенадцать лет, пока фракция истории реконструировала тридцать кораблей флотилии. Они также усилили защиту нейтронной звезды, добавив концентрические слои датчиков и порталов на три световых года, готовясь к прибытию любых кораблей со стороны сенсорной станции оликсов, находящейся на расстоянии шестидесяти семи световых лет от них. Иммануээль изменил скорость течения времени, убрав ускоренный режим, превративший биосферу в древний восхитительный парк, и включив то самое медленное время, которое использовалось в анклаве оликсов. Деллиану пришлось признать, что это намного лучше, чем вновь погрузиться в анабиозную капсулу. — Так ты думаешь, они смогут переместить во времени флот, пока мы будем находиться внутри червоточины? — спросил он. В последний день перед тем, как отправиться к звезде анклава, они с Иреллой прогуливались по одному из лесов домена. Они проделывали это каждый день, наслаждаясь временной передышкой и погружением в обстановку, наверное, самую близкую к окружающей среде старой Земли. Как ни странно, лес казался даже более естественным, чем на Джулоссе. Деллиан решил, что это связано с древностью природы, которая сама по себе внушала уверенность. Некоторые деревья в лесу были настоящими столетними великанами. Так что они с Иреллой исследовали не слишком заросшие тропинки, иногда забирались на величественные деревья и заканчивали купанием в одном из больших каменных бассейнов. В целом это был приятный опыт — до сегодняшнего дня. Когда течение времени нормализовалось, чтобы они могли вернуться во внешнюю вселенную, им нанес визит андроид Энсли. — Комплексные ребята знают свое дело, — сказал белоснежный андроид. — Если все пойдет по плану, мы действительно будем у анклава через пару недель — по нашему времени. Можете в это поверить? — Нет, — безучастно ответил Деллиан. — Легко. — Ирелла сердито покосилась на него. — Да ладно тебе, Деллиан, — хмыкнул Энсли. — Только не говори, что тебе не интересно посмотреть, как они модернизировали оружие. Черт, если бы они сделали вам боевые скафандры, как у Янки из «Космического префекта — 3», я бы запихнул этого андроида в один такой и самолично присоединился бы к штурму «Спасения жизни». Потрясающие штуки. — Отлично. Хотя я понятия не имею, о чем ты говоришь. — «Космический префект — 3» — это была такая игровая матрица, когда мне было… Ну, когда у меня было обычное человеческое тело. Игра вышла, пожалуй, году эдак в две тысячи сотом. Моя память отчего–то магическим образом не улучшилась, когда меня переместили в корабль Фабрики; всё, что я помнил тогда, — это всё, что я буду когда–либо помнить. Но имейте в виду, теперь у меня отличный доступ ко всем этим воспоминаниям. — Так ты умирал? — спросила Ирелла. — Черт, нет. К тому времени я перенес немало полных клеточных перестроек. Мое тело пребывало в хорошей форме. Методы омоложения в хабитатах исхода были весьма неплохи. Уж получше тех, что на Сол. Мне поначалу нейроны–то повредили. Не то чтоб серьезно, но достаточно, чтобы изменить меня. Да уж, поверьте, у меня тогда выдалась парочка действительно психованных столетий. — Ты хочешь сказать, что твое первоначальное тело — настоящий ты — все еще где–то живет? Андроид задумчиво нахмурился: — Я не помню. Помню себя на койке в какой–то модной клинике; рядом Эмилья, кто–то из моей семьи — Гвендолин, безусловно. Потом я возродился в корабле. Но — два меня? Черт, нет, это было бы слишком странно. Я почти уверен, что не пошел бы на это. Есть только один я, вот этот — истинный Энсли Зангари, не принимающий замены. Ядро моей личности — точная копия моей первоначальной нейронной структуры, но большая часть мышления протекает в квантовых массивах; это дает мне быстродействие и сноровку в бою. Деллиан усмехнулся: — И что, это не слишком странно? — Эй, хватай всё, что может предложить тебе вселенная, парень. — Так твое тело мертво? Прости. — Да ладно. Оно прожило тысячи лет, без всяких притом махинаций со временем. Каждый из этих годов я прожил по–настоящему. И могу проделать это снова. — Погоди. Что? — Видишь ли, в данном случае моя личность как бы заморожена, заперта в том, в чем была в тот момент, когда ушло мое тело. Нейронное ядро корабля не обладает той неупорядоченностью, которой подвержен человеческий мозг. Я неизменен. Значит, когда все это закончится — и при условии, что я выживу, — у меня будет выбор. Я могу продолжить быть кораблем или могу клонировать себе новое тело и перенести в него мой разум. Я снова буду собой, точно таким же, как прежде. Деллиан рискнул взглянуть на Иреллу, заранее зная, что увидит: лицо, лишенное всякого выражения, ну разве что плоский нос слегка сморщится. Это не имело значения; он точно знал, что она думает. А как насчет души? — Похоже, преемственность тут — тема многоуровневая. Ты знал о той группе ультраутопийцев, что собрала Эмилья? — Отчасти. Я знал, что она и некоторые утопийцы первого уровня сформировали политическую группировку, этакое движение лоялистов. Воспоминания опять–таки не слишком точны. Знаю, что мы с Эмильей были обеспокоены отсутствием успеха в хабитатах исхода. Когда мы бежали с Сол, мы верили, что не пройдет и тысячи лет, как мы осадим анклав. Что ж, этого не случилось. К тому времени, как мы попали на Фабрику, мы поняли, что нам придется изменить подход к исходу. Наши технологии остановились в развитии, но были достаточно хороши, чтобы позволить людям адаптировать неанский подход к выживанию при оликсах. Я никогда не знал, кого она завербовала, но мы договорились о программе мягкого влияния с долгосрочными перспективами. Так мы сохраняли нашу цивилизацию, но медленно меняли цель, отвращая корабли поколений от планетарной жизни. Впрочем, должен признать, что я не ожидал, что это будет так мягко и так медленно. Люди вроде Кенельм… оне могло бы быть и чуточку поактивнее. — Не такое впечатление о тебе сложилось у меня на Ваяне, — сказала Ирелла. — Там тебя интересовало нападение на анклав, а не ведение защитной кампании, направленной на то, чтобы держать оликсов подальше от этой части галактики. Гладкое лицо андроида умудрилось изобразить нечто вроде задумчивости: — Ну, да. Может, я и не способен изменить своего мнения, но я и не Тьюринг с заранее заданными тактическими задачами. Все, что я когда–либо хотел, с того дня, как «Спасение жизни» объявилось у Сол, — это отправить этих ублюдков–оликсов в небытие. И это был мой величайший шанс. — А на Фабрике знали это, когда помещали тебя в корабль? — Эмилья знала. Но это не имеет значения. В этих краях полно других кораблей с Фабрики, которые способны причинить оликсам немало горя, если те начнут рыскать поблизости. — Сколько? — спросил Деллиан. — Не знаю. Это стратегическая информация. Но теперь нам известно, что есть не только я, Сигнал Лоло Мод тому доказательство. Счастливое совпадение, да? — Что? Что другой корабль с Фабрики победил оликсов? — Нет. — Пугающе пустое лицо андроида повернулось к Ирелле. — Что вы притормозили в полете. Эта флотилия, знаете ли, строилась не по правительственному заказу. Деллиан открыл было рот… — За каждый компонент отвечал подрядчик, запросивший самую низкую цену, — сообщил ему Энсли. — Так когда–то создавались все звездолеты. Летать на них было довольно интересно. Сидишь на вершине столба огня и ярости, гадая, какая же часть откажет первой. — Я хотела дать цивилизации нейтронной звезды как можно больше времени для развития до нашего появления, — сказала Ирелла. — Торможение, потом новый набор релятивистской скорости добавили к нашему полету годы. Некритический единичный сбой — вполне безобидный способ добиться этого. Деллиан стиснул зубы. Святые! Я должен был догадаться.