Кирилл не стал больше возвращаться к этой теме, но настроение его изменилось, он стал хмурым и задумчивым. Через полчаса они уехали. — Расскажешь, мне, что тебя связывает с тем типом? — спросил Егор, когда мы лежали на диване и смотрели телевизор. — Каким ещё типом? — душа метнулась в пятки от страха. — Егор у меня никого нет и не было, я тебе не вру... — взяла его ладонь в руки, прижала к сердцу. — Никогда больше не совру, всё буду тебе рассказать, правда. — Верю, что не было, тогда кто он? — приподнялся на локти. — Я вас видел в сквере, вы гуляли с Аришей. Выглядели, как пара. — А ты про это? — выдохнула с облегчением. — Это Вова мой друг с общежития. Он живёт в другом городе, приезжал в гости к сестре, захотел встретиться, — всё рассказала Егору, как мы познакомились, как он мне помогал, даже о предложении сказала. Больше не хочу никаких тайн. — Он приехал со своей девушкой, она плохо себя чувствовала после дороги, осталась в отеле. — А ты? — Что я? Я же сказал, не знаю эту беременную. Доча проснётся, поедем смотреть квартиру. Как раз ремонт закончился несколько дней назад. Хотел сделать сюрприз, но раз ты уже знаешь, нет смысла скрывать. В ближайшие дни нам предстоит переезд, на новую квартиру. Я купил её для нас... нашей семьи. Она очень красивая, большая и светлая. Тебе понравится, — притянул меня к себе и поцеловал. Каждый поцелуй с ним, для меня, как первый. До звона в ушах. До дрожи рук. До ватных коленок. Теряю связь с реальностью, уношусь в небо, прощаясь с серой действительностью. Егор не намерен тормозить, лишь разгоняется, орудуя своим языком, играя с моим неприличные игры. Мы можем не двигаться, но за нас говорит дыхание. Оно смешивается, становится горячим, пускает в кровь дозу адреналина. Перед глазами калейдоскоп схожих эмоций... Ярких, незабываемых. Они пьянят. Просто задыхаюсь. Тону. Егор тянет меня за халат, обнимает одной рукой. Сама бросаюсь в омут, обнимаю его руками за шею. По перепонкам бьёт дверной звонок. Я плачу, когда поцелуй обрывается, а губы Егора шевелятся в попытке мне что-то сказать. — А? — Говорю, в дверь звонят. Пойду открою. Глава 71 Когда Егор открыл дверь, в квартиру зашли папа, Ирина и Аня. Аня сразу кинулась ко мне в объятья. — Ника! Как я по тебе соскучилась, — со всей силы прижалась к груди. — Тшшш, — закрыла рот указательным пальцем. — Разбудишь племяшку. Я тоже по тебе очень соскучилась, белка, — Аня натуральная блондиночка, я шуточно называю её белкой. — Я хочу посмотреть на неё. Дашь мне её подержать? А когда она проснётся? Почему ты так долго не приезжала? — Аня с порога засыпала меня вопросами. Дети в её возрасте очень любознательные. — Конечно дам, только осторожно. Здравствуй, пап, — прижалась к сильному плечу отца. Так давно его не видела. — Здравствуй, дочка, — крепко обнял и поцеловал в голову. — Ника, доча, прости меня пожалуйста, — Ирина практически вырвала меня из объятий отца, вцепившись сильной хваткой. Этих объятий не ожидала. — Я тогда всё на эмоциях сказала, потом только поняла, что погорячилась, — смахнула невидимую слезу. — Прости дочка. Где там моя вну-чка! — крикнула, — так не терпится её пожулькать. — Жулькать будете бельё. Вас же попросили вести себя тише, ребёнок спит, — Егор сделал ей замечание. Театр одного актёра, это понимали все присутствующие, не считая Ани. — Батя здорово, — протянул руку отцу. — Когда приехал? — Сегодня утром, сразу к вам. Не помешаем? — Бать, ну ты чего. Проходите, располагайтесь, вещи можно в моей комнате оставить. Ирина осеклась, после замечания, замолчала, отошла в сторону, закусив нижнюю губу. Родители занесли сумки в комнату и вышли в гостиную. Аня осталась смотреть мультики. — Ну, давайте поговорим, — предложил папа. — Мне Ира поведала, почему соврала. Давай, — посмотрел на неё с укором, — расскажи детям. — Серёжа, может ты сам, — шмыгнула носом. — Мне сложно говорить, и очень стыдно, — направила на него молящий взор. Ну, какая актриса! Мне не хотелось слушать её оправдания, я знаю, что истинную правду она не расскажет. Она наверняка уверена, что юрист до сих пор меня не нашёл. — А мы уже знаем правду... только не ту, которую она преподнесла тебе, — обратилась к отцу, — а настоящую, Ирина Геннадьевна, — сказала, с едва заметной болью, промелькнувшей в голосе. — Вот, как... — было заметно, что Ирина несколько озадачена моим заявлением. Скорбь на лице, заменила дежурная улыбка, больше напоминающая оскал. — Ник, может расскажешь свою версию, — попросил отец. — Малышка, давай я сам, — Егор вызвался помочь, понимая, как мне тяжело и сложно в очередной раз всё пересказывать. Я кивнула. Егор начал свой рассказ, все слушали молча не перебивая. И лишь когда он замолчал, взглянув на Ирину, презрительным взглядом, она прервала молчание. — Этот лысый чёрт, меня оговорил. Он всегда, меня недолюбливал. Настраивал Сашу против меня. У меня в тот день был аврал на работе, конец месяца, отчёты надо сдавать, а тут он со своими расспросами. Впопыхах и сказала неверно номер, а институт, я правда название и адрес не помню. Мы же приезжали на машине, — она нервничала, это было очень заметно. Жестикулировала руками, глаза бегали по сторонам, словно ища поддержку в присутствующих. Не найдя её, она встала из-за стола, пересела на диван. — Ира, ты понимаешь, что это значит, — папа был в шоке от услышанного. — Я не пойму, чего тебе не хватало?!... Чего?... У тебя ведь всё есть... Ты решила девочку сироту пустить по миру, отобрать у неё единственное, что осталось от её родителей. Бля-ть я не понимаю... Как я мог так в тебе так ошибиться? — он взялся за голову. — Девочку сироту?!... Благодаря мне у неё есть мать и отец! Ты знаешь, что мать не та которая родила, а та которая воспитала. У неё всё было. Да, я могла вообще сдать её в интернат и не париться. — Ага, и лишиться хорошей такой денежной поддержки, — Егор встрял в диалог. — Я видел какие там суммы выплачивались. Да, на них можно было жить припеваючи не работая, ещё два раза в год ездить отдыхать на море. — Что ты понимаешь? Когда будут свои дети, тогда ты поймёшь. Питание, одежда, школа, — начала перечислять, — лекарства, игрушки — это только самое необходимое, не считая непредвиденных расходов. — Вы может ещё не поняли или не догадались, — Егор обратился к отцу и Ирине, — Ариша моя дочь. Ника родила от меня и скоро, у нас будет ещё один ребёнок, — взял меня за руку, посмотрев с теплотой. — Что? — Ирина вскрикнула, скривившись в лице. — Вот это новость! — папа подскочил с места. — Ну, вы молодцы! — обнял меня, Егора. — Поздравляю! Когда свадьба? Сын ты не тяни, дети должны рождаться в браке, — он был искренне счастлив, это было написано у него на лице, что не скажешь, про Ирину. — Ты совсем дура! Такая же малахольная, как твоя мамаша, которая родила, зная, что... — зло посмотрев на меня, выплюнула Ирина. — А ты... — перевели взор на Егора. — Что ты в ней нашёл? Не кожи, не рожи... Она тебе ещё десятерых родит, чтоб тебя рядом удержать. Ха-ха. Ну, ты попал!... — брызгалась ядом. Я, как вкопанная сидела на своём стуле от ужаса, через раз моргая. Егор ушёл в комнату, Ариша проснулась. — Закрой рот! — отец не выдержал, подлетел к ней, схватив на локоть. — Ты чё несёшь, ненормальная? Не смей оскорблять моих детей... — А я не хочу больше молчать, — отдёрнула руку. — Я прекрасно понимаю, что мои дни в вашей прекрасной, — махнула кавычки, — семейке, сочтены. Думаешь я не знаю, что ты подал на развод, что у тебя, молодая баба в Москве? Мне всё известно. Этой, — кинула ненавистный взгляд на меня, — мать больше не нужна, у неё есть огромные бабки, за которые можно купить, хоть чёрта лысого. Ирина ещё много говорила, оскорбления так и сыпались из её бранного рта. Всё стояли молча и в шоке, пока из комнаты не выбежала Аня. — Ма-ма, — плача кинулась к Ирине. — Не уезжай, пожалуйста. Я хочу с тобой! — у неё началась настоящая истерика. — Мама! Мамочка! Забери меня с собой! — Аня успокойся, — погладила по голове её. Папа подошёл, хотел взять её на руки. Она начала брыкаться, кусаться, плакать ещё громче. — Нет, не трогай меня. Это ты... ты... Всё из-за тебя, — она упала на пол, вцепившись в ноги Ирины, — не бросай меня! — Ты чё ребёнку сказала, ссс... стерва? — Правду сказала, что папа завёл новую молодую тётю, и скоро от нас уйдёт. — Ты совсем больная, нет у меня никого. Чего не скажешь о тебе. Ты хочешь, чтоб я всё твоё грязное бельё при детях вытряс. — Ой, делай, что хочешь, мне уже всё равно. Да и пора мне, у меня скоро самолёт, — взяла сумку, направилась к двери. — Мамочка, пожалуйста, — мне удалось взять Аню на руки, немного успокоить. Увидев Ирину с сумкой, она опять начала плакать. — Можно мне с тобой... — от плача её начало трясти. — Аня, я же тебе говорила, сейчас нельзя. Ты пока останешься с отцом, а когда я устроюсь, то заберу тебя. Мы же всё давно обсудили. — Ты сказала ребёнку, что бросаешь её? — отец обратил на неё яростный взор. — Конечно, я должна была предупредить. Она уже взрослая, всё понимает. — подошла к Ане, присела на корточки, стерев слёзы с её щёк. — Не плач, ты же у меня взрослая девочка. Я за тобой вернусь, обещаю. Слушайся папу. Помни чему я тебя учила. — Держу Аню, её дрожь передается, меня начинает трясти, чувствую, как ком в горле становится всё больше. Ирина обняла Аню, поцеловала, подошла к папе, что-то шепнула ему на ухо. Лицо отца поменялось на глазах, отчетливо прослеживалась мимика печали и боли. — Hoşça kal! — [хошча кал] — кинула фразу у порога, которую никто не понял и покинула квартиру. Эпилог Егор