Высунувшись из-за парапета крыши, огляделся, во дворе – баскетбольная площадка, обнесенная высоким, четырехметровым сетчатым забором. Порванная во многих местах сетка укреплена несколькими слоями «ягозы». Площадка забита людьми, как будто это были шпроты в банке – плотно прижавшись, друг к дружке, за сеткой стояло немногим больше сотни людей, разного возраста и пола. Рядом с баскетбольной площадкой стояло несколько грузовых машин, в чьих кузовах были размещены крупнокалиберные пулеметы «Утес». Когда прогремел взрыв, нескольких солдат, которые перегораживали выход людям, повалило на землю, мощной взрывной волной. Те из заложников, которые были ближе всех к выходу, и которые быстрее остальных пришли в себя после взрыва, бросились бежать прочь. Уложив автомат на край парапета, открыл огонь из автомата, бил короткими очередями, пытаясь достать, как можно больше бойцов противника, находящихся в непосредственной близости от мотков «ягозы». Мои пули не всегда попадали в противника, некоторые ранили и убивали заложников… ну, а как по-другому, пуля – она же дура? Укрывшись за парапетом, отполз метров на десять, прочь от того места, откуда стрелял – больше двигаешься, дольше живешь. Снова выглянул из-за парапета, открыл огонь… отстрелял рожок, снова переполз вдоль крыши дома. Противник догадался, откуда я стреляю, по парапету дома заколотили тяжелые пули калибром двенадцать и семь миллиметров. Эти «гвозди», пробивали парапет навылет, не оставляя ни одного шанса на то, чтобы выжить, спрятавшись за ним. Нащупав крышку люка, рывком поднял её и в самый последний момент успел провалится вниз… еще мгновение и пули «крупняка» разнесли бы в клочья мое бренное тело. Падение с трехметровой высоты не прошло даром, я со всего размаху ударился ребрами о перила, ограждавшие лестничный марш. Знатно так приложился, аж искры из глаз посыпались, да дыхалка сбилась, что, думал так и не смогу восстановить её. Судя по грохоту и сыпавшееся сверху штукатурке, «Утес» по прежнему, продолжал долбить по крыше, видно, сильно я разозлил стрелка. Неожиданно, внизу послышались торопливые шаги и возбужденный шепот. Кто-то подбирался ко мне снизу, по лестнице. Ребристое яйцо «феньки» само легло в руку, и как только, голоса стали совсем близко – два бойца противника, поднялись на четвертый этаж, Ф-1, полетела вниз. Сжавшись, я открыл рот и зажал уши руками. Взрыв гранаты в замкнутом пространстве – ужаснейшая вещь, может на раз мозги, через уши выдавить. Ба-бах! – басовито лопнула граната, троекратно усилившимся эхом, ударив по ушам. – А-ааа! – раздался снизу вопль, полный отчаяния и боли. Перегнувшись через перила, выпустил длинную очередь из автомата, щедро так, на полрожка. И тут же бросился вниз по ступенькам. Двое. Один погиб сразу, взрыв гранаты разорвал горло и перерубил позвоночник, практически отдели голову, которая теперь соединялась с телом, лишь небольшим куском кожи и мышц. Второй, тоже получил смертельные ранение – взрыв разворотил грудную клетку, вывернув ребра наружу, так, что было видно сердце… и как он только, с такой раной мог еще и орать?! Один автомат, валяется на ступеньках, в его коробку попало несколько осколков, превратив АК-74, в бесполезную железяку. Второго автомата не видно, видимо, скатился вниз по ступенькам. Быстро, охлопав карманы «лифчика» безголового трупа, выудил оттуда, четыре магазина. Еще, в виде трофея достались: часы, хищного виды штык-нож, от какой-нибудь иностранной штурмовой винтовки и три гранаты РГД-5. Используя найденный тут же шнур, поставил две растяжки… так, на всякий случай, вроде как сигнализация. На этой же площадке четвертого этажа, забрался в одну из квартир. Дверь плотно прикрыл за собой, запирая её засовом. Хорошо, хоть дверь оказалась самодельной, сваренной из пятимиллиметровой стали, не то, что нынешние китайские «бронедвери», которые можно вскрыть обычным консервным ножом. Обойдя всю квартиру – стандартную двушку, где комнаты расположены «паровозиком», убедился, что здесь никого нет, а с балкона можно было еще и перебраться на соседний балкон, всего лишь, перекинь ног и все… уже в соседней квартире, жаль, что квартира на этой же площадке. Позицию, я оборудовал на кухне, окна которой, как раз выходили в нужный двор, где сейчас шел бой. С десяток солдат противника, укрывшись за грузовыми машинами, поливали из всех стволов крышу соседнего дома, откуда, короткими очередями бил пулемет. Заложников, в зарешеченной площадке для баскетбола не было… живых заложников не было, а вот мертвые были… причем, их было не мало, судя по размерам кучи из трупов, спастись, смогли не больше трети, остальные так и остались лежать на асфальте. Видимо, один из стрелков «Утеса» успел развернуть свой пулемет и сыпануть от души… щедро так сыпанул, практически в упор… по детишкам и бабам. Оперев автомат на подоконник, еще раз определил порядок целей… и открыл огонь. Бил скупо – короткими очередями по два-три патрона. Пулеметчик «Утеса» был целью номер раз. Пули попали ему, куда-то в район поясницы, а проще говоря, я специально зарядил ему три пули в задницу. Человеческий таз – такая часть организма, где не бывает легких ранений, ну если только по касательной пуля не чиркнула по ягодицам… и то, месяц потом походы в туалет, по большому будут казаться настоящей пыткой, ну, а когда несколько легких пуль калибра 5.45 бьют в крестец – это все!.. верная смерть. Корпус крупнокалиберного пулемета – это цель номер два. Хватит этой, двадцати пяти килограммовой «дурре», сеять смерть. Короткая очередь, следом еще одна… и от тела пулемета отлетает несколько железок. Все… отстрелялась молотилка! Ну, а дальше… россыпью, не жалея патронов. Упав на пол, сменил магазин, высунулся и снова открыл огонь. Работая поочередно с Боцманом и Дэном, нам удалось задавить перекрестным огнем, сопротивление бойцов противника, теперь, они, лишь изредка огрызались, спрятавшись за грузовиками. Еще немного и нам удаться дожать их окончательно….не удалось, в дело вмешался, этот треклятый БТР-3, песчаной расцветки. Восьмиколесная черепаха бронетранспортера, выползла из-за угла дальней от меня пятиэтажки и открыла огонь из тридцатимиллиметровой пушки. Крыша дома, откуда вел огонь Боцман, расцвела снопом частых взрывов, а автоматчики, которые еще мгновение назад прятались за грузовиками, открыли бешеный огонь по моей позиции. Пора и честь знать, сразу видно, что нам здесь не рады! Уходить через входную было нельзя, между этажей большие окна и, высунувшись на лестничную площадку, рискую получить пули….и не одну. Активно двигая руками и ногами, переполз в дальнюю комнату, и, выбравшись на балкон, перелез в соседнюю квартиру, благо оба балкона были не застеклены. Судя по обстановке и запаху в этой квартире жили алкаши – мебель, как будто с помойки, оттуда же были взяты ковры и половые дорожки, повсюду залежи пустых бутылок и какого-то мерзко пахнущего хама. Подбежав к входной двери, мельком глянул через окна кухни, и тут же упал на пол – три бойца, прикрывая друг друга огнем из автоматов, бежали к подъезду, в котором я прятался. Ёп! Это, он по мою душу. Плохо, из подъезда уйти некуда. Можно попытаться спрыгнуть с обратной стороны дома, но надо спуститься, хотя бы на второй этаж. Поздно, судя по звукам, доносящимся из подъезда, враг уже, где-то там внизу, и активно пробирается вверх. Что же делать? Повторить фокус с гранатами? У меня, как раз, две «феньки» осталось. Нет, не получиться, пока буду открывать свою дверь, которая оказалась, заперта на ключ, потеряю время… ключа, то нет, хоть, дверь и бумажная «деревяшка», выбить такую ногой, раз плюнуть, но времени совершенно нет, да и громкое это мероприятие – выбивание двери ногой. Что же делать? Лихорадочно прикидывая все возможные варианты, решил принять бой… ну, а что еще прикажете делать? Засунув «феньки» между дверным полотном и нажимной ручкой двери, чтобы граната не упала, зафиксировал её тапочкой, которая валялась на полу в прихожей. Разжал усики, практически вытащив их, а к кольцу примотал тонкий шнур. Отбежав в комнату, так чтобы можно было укрыться за стеной, лег на пол, и обратился весь вслух. На лестничной площадке кто-то топтался, значит, растяжки, которые были натянуты, между перил и заминированный труп, не сработали. Ну, что ж, в этот раз мне противостоит опытный враг. В начале, я хотел, просто дернуть за свой конец шнура, чтобы осколочная граната взорвалась и вылетевшая на площадку дверь, навела там шороху, но, ведь, противник мог услышать звон отлетающего в сторону предохранительного рычага. Услышать и укрыться. Значит, что? Значит, надо замаскировать щелчок, отлетающего рычага. Уперев автомат в пол, и наведя его, на уровне колен, плавно нажал на спуск… и тут же дернул за шнур. Чтобы отстрелять автоматный магазин на тридцать патронов, АКСу надо всего три секунды. А замедлитель гранаты рассчитан на четыре секунды, то есть у меня была, целая секунда в запасе. Секунда – это конечно много, но я рисковать не стал и как только, натянувшийся шнур выдернул кольцо, тут, же перекатился за угол, вглубь комнаты. Бум! – ударил по ушам взрыв гранаты, а через несколько секунд раздался еще один взрыв, но на этот раз намного тише первого, как будто, гранату прикрыли чем-то тяжелым… например телом. Я выкатился из-за угла и расстрелял оставшиеся патроны в магазине, длинной очередью, стараясь направлять автомат вдоль стены. Металлический щелчок – магазин пуст. Последняя граната летит в затянутый дымом дверной проем. Я слышу, как ребристое «яйцо» осколочной гранаты скачет по ступенькам… слышат, это и враги, но никаких криков из подъезда не доноситься. Взрыв, где-то там внизу – то ли на третьем, то ли на втором этаже. Сорвавшись с места, как заправский спринтер, выпрыгнул на лестничный марш и, перескочив через мертвое тело, бросился бежать вниз по ступенькам. Еще одно тело, практически разорванное на две части, большая лужа крови, вперемешку разорванными внутренностями, кишки оказались намотаны на перила, видимо, осколок гранаты, резанул по животу и бедняга, навалившись на перила, оставил свои потроха на них. Не рассчитав ширину шага, попал ногой в лужу крови и, поскользнувшись на чем-то мягком и склизком, покатился вниз… это и спасло мне жизнь, совсем рядом, несколько раз, глухо «квакнул» пистолет – пули выбили кусок штукатурки из стены. Не видя ничего вокруг, дал длинную очередь впереди себя, веером посылая пули, чтобы нащупать неизвестного стрелка. Кое-как поднялся на ноги, сменил, опустевший магазин и снова открыл огонь. На один лестничный марш ниже, на площадке третьего этажа лежало тело – высокий, худой парень, с перебитыми ногами. Труп лежал в большой луже крови, а рядом с его правой рукой лежал пистолет Макарова. Ничего себе, как это он с такими ранами, умудрился еще и из пистолета стрелять, я бы, давно на его месте, от болевого шока кони двинул… а этот гляди еще и сопротивлялся… барахтался… уважаю! Умер, как настоящий воин! Я успел спуститься на второй этаж, когда со стороны улицы раздались частые выстрелы автоматической пушки БТРа. Даже в квартиру успел забежать, предусмотрительно, захлопнув за собой дверь… только, все это не очень мне помогло. Тридцатимиллиметровый снаряд пробил стену дома и взорвался на лестничном марше… осколки, с легкостью прошили насквозь «бронированную» дверь из Поднебесной и впились мне в спину. Упал… успев отойди от входной двери, всего на пару шагов. «Горячие» занозы впились в спину, глее-то в районе позвоночника. Перевернувшись на спину, поднялся на колени, тяжело держась за стену. Ноги еще слушаются меня, значит позвоночник, если и поврежден, то не сильно, иначе, хрен бы я пошевелился. Подобрал автомат и, волоча его за ремень, добрался до балкона. Балкон оказался застеклен. Ну, ничего, справлюсь и не из таких передряг выбирался. Открыть створку получилось только с десятой попытки, пальцы никак не хотели слушаться, так и, норовя соскользнуть с грифа оконной ручки. И какой олух придумал, разделить трехметровый балкон на шесть равных, по ширине секций? Ну и как мне теперь, прикажите выбираться наружу, если ширина светового проема створки, всего сорок сантиметров. Архитекторы, мля! Дизайнеру, фуевы! Не могли, что ли подумать, что человеку «упакованному» в разгрузочный жилет с набитыми автоматными рожками и вооруженному автоматом, ну никак не протиснуться в такую узкую створку. Посмотрев несколько секунд на открытую створку балкона, сделал несколько шагов назад, зайдя в комнату и вскинув автомат к плечу, открыл огонь… бил одиночными. Пули, одна за другой, впивались в пластиковые перемычки, выбивая из них большие куски. Соседняя со створкой секция была «глухой», то есть не открывалась. Вместе с перебитой перемычкой, наружу вылетело и разбитое стекло. Прикладом автомата, сбил оставшиеся осколки стекол, и, уложив на получившийся проем, найденный в комнате плед, перевалил, свое, ставшее деревянным тело, через раму. Перевалившись через раму, повис в воздухе, держась одной рукой. Хотел примериться, чтобы приземление вышло, как можно лучше… не получилось, пальцы руки предательски разжались и я, как-то криво упал вниз… тут же, от удара потеряв сознание. Сколько провалялся без памяти, не знаю, но, по внутренним ощущениям, очнулся быстро… раз и готово – глаза открыты, а тело рывком поднято с земли. Встав на ноги, болезненно поморщился и, припадая на правую ногу, засеменил в сторону ближайшего дома. Надо уйти, как можно дальше. Спина, совсем онемела, как будто её облили холодной водой, а меня выгнали на сорока градусный мороз. При ходьбе, боль в правой лодыжке, но пока так себе, еле чувствуется, все-таки хорошая обувь с высоким, жестким голенищем – это спасение для ног, при вот таких вот, экстремальных прыжках. Обернувшись назад, увидел, что пятиэтажка, из окон, которой вел бой, горит. Из окон пятого этажа, вырываются огромные языки пламени. В огне что-то трещит и периодически взрывается. Пытаясь идти как можно быстрее, на ходу ощупываю свой арсенал: «гоша», два ножа, АКС-74 и три магазина, не считая того, что примкнут к автомату. Не густо! Ну, еще бы столько стрелять. Это только в боевиках, главный герой стреляет налево и направо длинными очередями, не меняя, ни разу магазин в автомате, в жизни такой фокус не проходит – при интенсивном бое, когда надо задавить противника огнем, десять магазинов, а это триста патронов, «улетают» в считанные минуты. А, вот дом, к которому, я шел через заросший травой двор. Арка-тоннель, пронизывающая дом насквозь. Осталось только пройти через арку, потом пересечь дорогу – улица Буденного… вуаля – первая «нитка» железной дороги, сразу за которой начинается гаражный кооператив, которым можно обойти стороной, а дальше поле, лесопосадка… и вторая «нитка» железной дороги, ну а там уже свои! Тут по прямой, не больше трех километров. Главное дойти… ну, я ж упертый… я всегда добиваюсь задуманного… Выбравшись из темного нутра арки, спрятался в густых кустах сирени, которая обильно росла вокруг многоквартирных домов. Дорога была пуста, справа и слева от меня разносились звуки боя: небо освещали зарево пожаров и взрывы, часто, темноту ночи, разрывали длинные следы трассеров. До гаражного кооператива было метров двести, надо перебежать широкую обочину, потом ленту двухполосной дороги, перебраться через большую, водоводную трубу, которая тянулась вдоль дороги, снова обочина, ну а дальше железнодорожная насыпь… и гаражный кооператив. Когда, я до него доберусь, можно будет вздохнуть с облегчением – останется всего ничего… широкое поле и лесопосадка, километра три пути, но там надо будет, всего лишь двигаться по активней, да на конечном этапе, не попасть под пули своих же, а то защитники холмов, могут сгоряча и пристрелить, на мне же не написано, что я – свой. Проклятый БТР-3, появился в тот самый момент, когда я пересекал дорогу, и откуда, только взялась, эта восьмиколесная черепаха. Еще минуту назад на дороге и возле неё никого не было, а как только я медленно передвигая ноги, ступил на дорожный асфальт – мощный луч поискового прожектора, совмещенного с оружейной башней, выхватил мое тело из темноты. Ох, как же я ненавижу этот бронетранспортер, в песчаной расцветке! Судя по бортовому номеру и компоновке оружейной системы, это была та же самая машина, которая уже дважды вступала в бой с моим маленьким отрядом. Видимо, пока всех не убьет, не успокоиться бронированная зараза. Бежать куда-нибудь не было смысла… да и желания. Боль в спине и ноге, притупила не только инстинкт самосохранения, но и элементарный здравый смысл. Резко остановившись, я пошире расставил ноги, и как только БТР приблизился ко мне на расстояние метров двадцати, открыл огонь из автомата… стрелял «от живота», держа АКС двумя руками. Легкая автоматная «пятерка», безрезультатно била в бронированный корпус бронетранспортера, рикошетя от него, высекая яркие искры. Яркий луч прожектора бил в лицо, заставляя болезненно жмуриться и закрывать глаза. Сменив пустой магазин, снова открыл огонь… смысла экономить патроны не было, все равно, сейчас умру… а так, глядишь, хоть врагу меньше боеприпасов достанется. БТР подъехал совсем близко ко мне… и остановился, почему-то из его пулемета и пушки не прозвучало ни единого выстрела. Живым, хотят взять! – догадался я, – поэтому и не стреляют. Жалко гранат нет, а то бы я сейчас им показал, где раки зимуют! – Давай, суки! Подходите! Папочка вас заждался! – громко выкрикнул я, отбрасывая бесполезный автомат в сторону… патронов нет, штык-нож, тоже куда-то запропастился. В обеих руках были зажаты ножи. Только бы они вышли! Ох, это было бы здорово, забрать с собой еще, хотя бы одного врага. Ох, как мне хочется вонзить острие клинка, в незащищенное горло или глаз противника, а потом, когда нож выбьют из рук или я не смогу выдернуть его обратно, вцепиться зубами в горло… и рвать его… рвать, так, чтобы соленая кровь врага, фонтаном била мне в лицо. – Леха, фуя, ты такой кровожадный? – раздался из темноты знакомый голос. Испанец?! Он как здесь оказался, да еще и на вражеском БТРе? – это была последняя мысль, перед тем, как мои ноги подкосились. – Командир? Командир? – верещал, чей-то высокий голос, над самым ухом. – Алексей Иванович, очнитесь! – Твою мать! Ты кто? – придя в себя, прошептал я. – Куравлев. Витька Куравлев, – радостно произнес голос. – Я – детдомовский, помните меня? Мы еще с вашей старшей дочкой в один кружок, на бальные танцы ходили. Вспомнили? – Вспомнил. Дочь все время жаловалась, что ты ей ноги оттаптываешь, медведь косолапый. – Ага. Точно! Это я. – Где мы? – спросил я, приподнявшись на одной руке и оглядевшись вокруг. Густой лес, кусты, заросли орешника и серая предутренняя хмарь в небе – верный признак того, что совсем скоро рассвет. Рядом, никого, кроме высокого, худого паренька, нет. Коротко стриженный, нос картошкой, а на лице россыпь веснушек… вспомнил – Витя, точно, он ходил с моей старшей дочерью в один и тот же коллектив бальных танцев. Я лежал на брезентовых носилках, которые сейчас стояли на земле. – Мы в лесопосадке, тут до железной дороги, всего – ничего, метров сто, не больше, – скороговоркой выпалил паренек. – Мы вас от самой улицы Буденного тащили, вас парни на захваченном БТРе нашли. Нас по рации вызвали, ну, мы вас и подобрали, а потом уже вручную и тащили, меняясь по очереди. – Где остальные? – Илья и Сашка, они вперед ушли на разведку, потому что, мы немного в темноте заплутали и вышли, хрен знает где. А потом, в той стороне, куда они ушли, раздались выстрелы… и взрыв… а потом тишина, и вот уже почти час никого нет. Я вас, поэтому и разбудил, что не знаю, как дальше быть. – Понятно, – держась за ствол дерева, возле которого стояли носилки, я с трудом встал. – Надо вниз спуститься, выйдем из леса, и сориентируемся, куда вас черт, в темноте занес. Подставь плечо, чтобы я мог во время ходьбы опираться. Из оружия, что есть? – У меня «папаша» с двумя полными дисками, не считая того, что пристегнут и ТТешник с тремя магазинами. А еще есть ваш пистолет с глушителем, снаряженный полным магазином… вот, собственно говоря, и все. – Не густо. – Ага. Идти было тяжело, нога налилась тупой болью, а спину туго замотали бинтами, и она скорее не болела, а протяжно ныла, отдавая резкими уколами, при каждом резком движении. На ногах у меня был только один ботинок, а вторая нога красовалась тугой повязкой и одетой поверх неё теплым носком. Куртки и разгрузочного жилета тоже не было. Видимо, все выкинули во время перевязки, чтобы не замерзнуть меня укрыли теплым одеялом, в которое, я сейчас и кутался. «Гоша» лежал в одном кармане брюк, скрученный глушитель в другом. Держась за плечо подростка, мы спустились вниз, выбравшись из густой посадки. Перед нами было пологая, большая ложбина в низовье, которое раскинулось, заросшее камышами, русло ручья. Дальний берег ложбины поднимался, плавно переходя в распаханное под огороды поле… ну, а дальше была еще одна возвышенность, за которой располагался тот самый гаражный кооператив и первая «нитка» железной дороги. Сейчас мы стояли немного выше, чем тот дальний склон. До многоквартирных домов жилого района под названием «Марат» было километра три – четыре. Тот самый район, во внутренних дворах, которого, враг и оборудовал накопители для заложников. Длинные пятиэтажные дома, обращенные фасадами к улице Буденного, горели, пожары охватили не только отдельные квартиры, но и целые пролеты и части дома. Было очень много обрушений, вызванных взрывами и огнем. Уже, хорошо заметные, в лучах восходящего солнца, к небу поднимались многочисленные столбы дыма. Фактически, одновременно, было объято пламенем несколько десятков домов. – Витек, ты не в курсе, много заложников удалось вывести? – Точно не знаю, парни говорили, что почти тысячу, больше всего людей, освободили в последнем дворе, там, где недостроенный мост и супермаркет. Вроде как, турки, собирались людей вывести оттуда, и в тот самый момент, когда колонну с заложниками выводили, подскочил «бардак» и расстрелял всю охрану, а людей увели через Цементную слободку и Бочарку. Там, ведь до крепости «Керчь» всего пара километров. Ну, а там уже наши! Вот, как то так и получилось. – А где Испанец и остальные? – Испанец, вместе с Дедом, Сквозняком и еще тремя парнями, захватили БТР «троечку», на котором отправились «прокатиться» в сторону Феодосии. На сколько, я понял, Дед, пользуясь тем, что они на вражеском БТРе, хотел разведать подступы к городу. – А как, вообще, обстоят дела в нашей части города? – Плохо. Много беженцев, много раненных, много лазутчиков и диверсантов… и очень мало защитников. Оружия мало, лекарств мало. Трупы лежат, прям на улицах, их никто не убирает, да и некуда их убирать. Поначалу, еще отправляли беженцев на ту сторону, а потом Россия закрыла пролив. Вроде как, тысяч десять успели переправить, а может и больше, не знаю. В Аршинцево постоянно гремят взрывы и стрельба на улицах, по ночам лучше сидеть дома. Если, линию обороны на холмах поселка Партизанский, Телецентра и дач, в районе крепости «Керчь», мы худо-бедно держим, то до самого порта ЖРК и завода «Залив», где сосредоточенны основные массы беженцев – царит безвластие. Мародеры, какие-то уголовники, сброд всякий, много диверсантов.