Ося решил заступиться за Валеру: — Это он просто с пережору такой тихий, а так-то — парень боевой. Помню, раз было дело в некой хатке — в одиночку хотел нас с Кренделем и Сибиряком задерживать… И Ося начал со смаком рассказывать историю своего знакомства со Штукиным. Когда все отсмеялись, Денис с любопытством посмотрел Валерке в глаза: — Слышал я уже эту тему, чуть в другом изложении. Так это ты был? Опер смущенно пожал плечами: — Я… — А я всегда говорил, что в уголовном розыске часто можно нормальных пацанов встретить, — авторитетно заявил, хлопнув Валерку по плечу, парень по прозвищу Ухарь. Прозвище это прилипло к нему не из-за разухабистости характера, а потому, что в давней драке кто-то ножом отхватил ему пол-уха. — Нормальных можно встретить где угодно, — философски заметил товарищ Дениса, известный в былые времена как Мулла. — И ненормальных — тоже. У меня вот вчера история вышла… Завернул я как-то не так на Дворцовый мост — торопился к матери, она спать рано ложится… Ну и как-то резко один «Мерседес» обогнал. Этот «мерсок» встает рядом со мной на светофоре, и оттуда нормальное такое лицо лет пятидесяти начинает что-то такое очень нервное мне говорить. Я хотел его успокоить и комплимент сделать, говорю, мол, у тебя такое лицо умное, а ты так кипятишься из-за ерунды… Ой… Он меня ка-ак подрезал, дорогу перегородил, из машины выскочил и ка-ак понес! Что он говорил! Я тоже вышел, стою, слушаю… А за ним, оказывается, джип с охраной ехал. Эти тоже повылезали, а дядя им указания дает — заколоть, застрелить! Ой-ей! Охранникам, по-моему, даже стыдно за него стало — стоят потупившись… А я так растерялся! Стою, слушаю его, как довоенную пластинку Утесова, а сам анализирую — кто же это такой? На жулика не тянет, на ветерана спортивного движения — тоже… Но лицо почему-то очень знакомое… А ему не остановиться, несет и несет! Я ему тихо так замечаю, что, мол, оказался я в безвыходной ситуации: если ударю его, то сяду за убийство, а если стукну по его гориллам — то сломаю руку, а они даже не почувствуют… Он не слышит и юмора понимать не желает, орет, мол, запишите номер машины и потом сожгите! Короче, я плюнул, сел в тачку и поехал. И тут до меня доходит! Я ж на этот весь базар не реагирую! Лет семь назад я бы выкинул его с моста или машину бы отобрал за язык его! А сейчас еду и посмеиваюсь… Хотя, конечно, в животе-то чего-то такое засвербело… Короче, потом, дома уже, пробил я номер его «мерсюка» по базам — так, из любопытства. Вы не поверите, пацаны, известный певец, можно сказать, кумир в прошлом. Про космодром пел… Во какое безумие иногда фраеров охватывает… А сейчас я все думаю — может, зря я ему в башку не выписал? Вдруг он решил, что я заопасался? Может, мне домой к нему заглянуть, а? — Брось ты! — махнул рукой Ухарь. — Месть отнимает покой. Тем более что этот хмырь явно кого-то в твоем лице оскорбить хотел, а не конкретно тебя. Случай выпадет — напомнишь… — А если не выпадет? — вздохнул Мулла. — Сука слюнявая… В лагере бы первым полотером в штабе был! — Так, все, угомонись! — скомандовал Денис. — Так хорошо сидели… И вот! Начали вспоминать за нафталин[80]. А все ты, Ося! Поехали-ка лучше мультяхи посмотрим. Возражений не последовало, и вся компания переместилась в один симпатичный бар, где на огромном экране можно было по заказу смотреть любые советские ленты. Денис обожал старые мультфильмы, любил смотреть их с друзьями и комментировать. Вдоволь нахохотавшись над изречениями Винни Пуха, компашка стала обсуждать футбольные перипетии. Штукин испытывал странное чувство легкости общения. Это было странно, но ему казалось, будто он всех знает очень давно. Потом Денис предложил прокатиться до Пушкина. Валерка начал было отнекиваться, вспомнив о свидании со Снежаной: — У меня встреча с девушкой. — Во сколько? — В шесть. — Успеешь, — успокоил его Денис. — Девушка-то нормальная? — Не знаю, — пожал плечами Штукин. — Не понял еще. Но необычная. Она не питерская. Из Эстонии. Волков усмехнулся: — Ну, ежели из Эстонии — тогда, конечно… А то меня эти наши питерские светские львицы достали уже: «Мы не такие — мы не за деньги!» Ага. Но если ты ей утром не купишь сапоги за шестьсот зеленых, то она, мол, свою жопу не на помойке нашла… Разговаривая о бабах, они поехали к Денису домой на Гаванскую — всего лишь для того, чтобы забрать термос с чаем. Болтая и пересмеиваясь, вся компания завалилась в парадную, в маленький лифт они еле запихнулись впятером. Последними втиснулись Ухарь и Мулла. Все уперлись друг другу в подбородки, и лифт заскрипел потихонечку на шестой этаж. — Как зовут твой одеколон? — повел носом Ося. — Тройной аромат какой-то неведомой пачули, — засмеялся Денис. — Так мне одна девушка объяснила, но я все равно ничего не понял. Мы никогда не научимся жить стильно. — «Стильно» — это как в гангстерских фильмах? — поинтересовался Мулла. Денис ответить не успел. Лифт остановился, и в тот же момент началась пальба. Штукину показалось, что стреляют на лестничной площадке. Через бесконечно долгую секунду Мулла навалился на него. Вместо глаза у Муллы была какая-то черно-малиновая слизь. Ухарь навалился на Осю и задергался в конвульсиях. Умерев, Ухарь высунул язык. Только после этого Денис, Ося и Штукин опомнились и резко присели на корточки. Мулла и Ухарь мягко, словно матрасы, сползли на них. В кабине лифта стоял дым от выстрелов. Грохота самих выстрелов Штукин уже не слышал, он слышал гул и звон, словно кто-то что-то отбивал азбукой Морзе. В замкнутом пространстве начали летать какие-то щепки и куски пластмассы от обшивки. Ося сидел на заднице, неудобно скрестив ноги, и двумя ладонями держал голову Ухаря. Мертвая голова колотилась в его руках под градом пуль, впивавшихся Ухарю в спину. Штукин в коматозном состоянии смотрел на потолок кабины сквозь пыль и медленно, даже лениво как-то, думал о том, что ему страшно опустить взгляд. Потом он начал думать о том, вытащил ли бы он свой ПМ, если бы оружие было при нем. Мысль не переваривалась, она тянулась, как патока. Время словно остановилось. Денис осторожно взял за плечи Муллу и нырнул ему под грудь, практически обернув тело вокруг себя. До Штукина очень медленно дошло, что бьют из двух «калашей». Про такие варианты он только слышал, а еще видел в кино. Никто не считал выстрелы, но, когда все стихло, было ясно, что в кабину влетело шестьдесят пуль — по тридцать из каждого ствола. В наступившей тишине явно слышалось потрескивание в стенках кабины. Мулла и Ухарь лили кровь на пол. У Муллы из-под рубахи вывалились кишки. Ухо Ухаря лежало на плече Штукина, но Валерка об этом не знал. Денис медленно повернул голову к Осе, потом с трудом выпростал правую руку и приложил палец к губам. Палец был весь в крови. В этот момент с лестницы донеслись два характерных щелчка, потом — звуки передергиваемых затворов. Не надо было быть кадровыми офицерами, чтобы понять — стрелки вставили новые рожки. Трое живых в тесной кабине лифта сжались одновременно в инстинктивном желании стать меньше. Пауза дала им возможность понять, что их сейчас будут добивать. Штукин успел подумать о том, что Ухарь и Мулла умерли, даже не застонав и не вскрикнув. Они оба ушли на тот свет стоя, практически мгновенно. Выстрелы загрохотали снова, на этот раз пули летели кучнее. Ося сидел между Валеркой и Денисом, его развернуло пулей в плечо, потом еще несколько попали в бок и в голову. Ося тоже не вскрикнул. Штукину что-то слегка обожгло щеку — и это были все его потери. Денис же остался абсолютно невредим. По каким траекториям летели пули, какие силы ими управляли — об этом не знали даже стрелки. Выстрелы снова смолкли, на этот раз окончательно. Валера подумал, что вот такое не снимали в кино даже и за океаном. Он услышал быстрые шаги по ступенькам вниз. Еще, еще… Звуки шагов затухали, а потом хлопнула дверь парадной. Через секунду после этого завозился Денис, пытаясь отвалить от себя то, что осталось от Муллы. Мулла от этих движений распался на части. Денис поскользнулся в кровавой жиже и ударил рукой по кнопке своего этажа. Двери лифта и не подумали открыться. Денис шумно выдохнул и снова сел, точнее, упал на корточки. — Я… один? — спросил он треснувшим голосом. — Нет, — отозвался Штукин. Денис повернулся к оперу, и они встретились глазами в полумраке — электрический свет в кабине погас еще на первых обоймах, но лучики из десятков пробоин разгоняли темноту. — А-а, — захрипел Денис, которого, видимо, вдруг охватило чувство вины. — Клянусь, я не знаю, что это было. — Верю, — еле шевельнул губами в ответ Штукин. В этот момент мобильный телефон Дениса начал играть мелодию из «Крестного отца». Волков, матерясь, вытащил трубку и нажал кнопку приема: — Да! Валера услышал, как в мобильнике застрекотал женский голос: — Денис, привет, тут в этом Тунисе ничего хорошего нет! Море холодное еще… — Это кто? — шумно сглотнул Денис. В трубке явно заплескалось обиженное удивление: — Ты что, Денис? Это же я, Эльмира! — Так, Эльмира… Все потом. Не до тебя. Все. Потом, я сказал! Денис нажал на кнопку отбоя и чуть ли не простонал: — Дура… Море, понимаешь, холодное у нее. Штукин и Волков завозились, стараясь отвернуться от кусков мяса и одежды, свисавших со всех сторон, потом снова обмякли. — Так, — сказал Денис. — Спокойно. Я сейчас отзвонюсь шефу, и все будет… Скоро приедут. Милиция заставит нас быстро вытащить. Ты закрой глаза — отдохни. Валерка послушно закрыл глаза и слушал, как Волков четко и собранно докладывает по телефону, судя по всему, самому Юнгерову. Денис сказал, что он в лифте с тремя мертвецами и одним живым малознакомым опером. Юнгеров что-то забасил в ответ, но слов Штукин разобрать не мог. Разговор не занял много времени. — За что я бесконечно уважаю шефа, — сказал Волков, убирая трубку, — так это за то, что он всегда мгновенно все просчитывает, при любом форс-мажоре. У него как раз в экстремальных ситуациях мозг работает без эмоций. Работает только на то, чтобы тушить пожар. И только потом — на выяснение, кто поджег. Слышишь, опер? — Слышу. — Шеф сейчас пришлет двух адвокатов, водителя и распоряженцев. Врачам тут делать нечего, а хоронить уже надо начинать… Штукин осторожно пошевелил руками и ногами, он вдруг подумал, что просто может не чувствовать боли ранения от шока. Потом Валерка ощупал себя — нет, вроде все-таки цел. Неужели цел? — А зачем… два адвоката? — с трудом сформулировал вопрос Штукин. Он спросил, просто чтобы не молчать. — Один — мне, другой — тебе. Будет масса вопросов от ментов. — Это точно. Денис вздохнул и сказал через паузу: — У тебя могут быть… неприятности. — Могут. Даже наверняка будут. — Извини. — За что? Ответить Денис не успел — зазвонил телефон Штукина. Это звонила Снежана: — Привет. — Привет. — Мы сегодня встречаемся? Чтобы дружить? Валерка обвел взглядом кабину и подумал о том, что почти незнакомой девушке из Таллина ничего не объяснишь, тем более по телефону. Как такое объяснить? — Я… У меня проблемы. Серьезные. Я не знаю еще, когда освобожусь. — Жаль, — сказала Снежана. — Я ночью уезжаю к себе обратно. Счастливо тебе. Если еще раз приеду в Петербург — я тебе позвоню. Если только… — Если номер телефона не забудешь? — Нет, если… неважно. Ну, пока. И прежде чем Валерка успел хоть что-то сказать, в трубке запиликали гудки отбоя. — Понятно, — вздохнул Денис. — Это та, в которой ты еще не разобрался? Из Эстонии? — Да, — кивнул Валера. Волков усмехнулся: — Она не спросила, что у тебя случилось, не надо ли чем-то помочь?