— Куда мне поставить сумки? Совсем забыла, что Лука оставил их на диване. — Не знаю. Может, в гардероб? Он прошел мимо меня и поставил сумки на скамью в гардеробной. Три моих чемодана, а также две коробки для переезда оказались рядом. — Ты не знаешь, нужно ли одеться сегодня как-то по-особенному? Лука хочет отвезти меня в свой любимый ресторан, но не сказал, есть ли там дресс-код. Ромеро улыбнулся. — Нет. Определенно никакого дресс-кода. — Почему? Это KFC? Если быть точной, я никогда не ела в KFC. Отец с матерью никогда не водили нас в подобные места. Как-то раз Джианна, Лили и я уговорили Умберто отвезти нас в «Макдональдс», на этом мой опыт в данной сфере заканчивался. — Не совсем. Думаю, Лука хочет удивить тебя. В этом я сомневалась. — Наверное, мне следует их распаковать. Я указала на чемоданы. Ромеро держался на почтительном расстоянии. Он был хорошим, но вел себя профессионально. — Тебе нужна помощь? Совсем не хотелось, чтобы Ромеро прикасался к моему нижнему белью. — Нет. Я бы предпочла остаться одна. Перед тем, как он развернулся и вышел, выражение его лица наполнилось сочувствием. Я ждала, пока не убедилась, что он точно спустился вниз, прежде чем открыть первую коробку. Сверху лежало фото, на котором были мы с Джианной, Лили и Фаби. Я плакала в третий раз менее чем за двадцать четыре часа. Еще этим утром мы виделись, так почему было настолько одиноко? *** Когда почти через пять часов Лука вернулся домой, я уже переоделась в юбку и легкую блузку без рукавов. Несмотря на все усилия, глаза все еще были немного красными от рыданий. Возможности макияжа не безграничны. Лука сразу заметил, взгляд задержался на моих глазах, затем метнулся к фотографии моей семьи, стоящей на тумбочке. — Я не знала, которая сторона твоя. Если хочешь, могу переставить ее на другую тумбочку, — произнесла я. — Нет, все в порядке. Было ясно, что он истощен. — Встреча прошла успешно? Лука отвернулся. — Давай не будем об этом. Я умираю с голоду. Он протянул руку, я взялась за нее, и мы направились к лифту. Лука был напряжен и едва ли вымолвил слово, пока мы ехали в машине. Возможно, он ожидал, что я начну разговор. В любом случае мое эмоциональное истощение было слишком велико, чтобы прикладывать усилия. Когда остановились на светофоре, он взглянул на меня. — Выглядишь отлично. — Спасибо. Он припарковал машину на закрытой стоянке, где машины располагались одна над другой, и мы пошли по улице с небольшими ресторанами, которые предлагали все: от индийской и ливанской кухни, заканчивая суши. Лука остановился у корейского ресторана, удерживая для меня дверь открытой. Ошеломленная, я вошла в небольшое переполненное помещение. Маленькие столики располагались близко друг к другу, а бар в стороне предлагал алкогольные напитки с этикетками, которые я даже прочитать не могла. Официант подошел, и, увидев Луку, провел нас в дальнюю часть зала, усаживая за последний свободный столик. Люди за соседним столиком глазели на моего мужа с широко открытыми глазами, возможно, гадая, как он тут поместится. Я присела на скамейку, она была во всю длину зала, а Лука уселся в кресло напротив; человек, сидящий рядом, отодвинул свое кресло, чтобы у него было больше места. Интересно, они знали, кто он, или просто были вежливы? — Ты выглядишь удивлённой, — произнес Лука после того, как официант принял заказ на напитки и оставил нас знакомиться с меню. — Учитывая все, не думала, что ты пойдешь в азиатский ресторан. Это было все, что мне удалось сказать в переполненном ресторане, но Лука знал, что я говорю о Тайваньской триаде. — Это лучший азиатский ресторан в городе, и он не принадлежит азиатскому синдикату. Я нахмурилась. Он что, находился под защитой Семьи? — Он независимый. — В Нью-Йорке есть такие рестораны? Парочка за соседним столиком окинула меня подозрительными взглядами. Вероятно, для них наш разговор был более чем странным. — Несколько, но мы ведем переговоры. Я фыркнула. Лука указал на меню. — Тебе нужна помощь? — Да, никогда не пробовала корейскую кухню. — Маринованный шелковый тофу и говядина бульгоги восхитительны. — Ты ешь тофу? Лука пожал плечами. — Если оно приготовлено так как здесь, то да. Я покачала головой. Это было невероятно. — Просто закажи то, что считаешь лучшим. Я ем все, за исключением печени. — Мне нравятся женщины, которые едят нечто более существенное, чем салат. Официант вернулся и принял наши заказы. Я вертела палочки в руках, прикидывая, как лучше ими пользоваться. — Ты когда-нибудь пользовалась палочками? — с ухмылкой спросил Лука. Он что, издевался надо мной? — Родители водили нас только в свой любимый итальянский ресторан, и вообще-то, ходить куда-либо одной мне было запрещено. В моем голосе звучала горечь. — Теперь ты можешь ходить куда пожелаешь. — Правда? Одна? Лука понизил голос. — С Ромеро или со мной, или Чезаре, когда Ромеро занят. Конечно. — Вот, дай покажу. Он взял свои палочки и поднял. Я пробовала повторить его захват, после нескольких попыток удалось переместить палочки не опуская. Когда прибыла наша еда, стало ясно, что взять ими что-то гораздо сложнее. Лука наблюдал с очевидным интересом мои три неудачные попытки поднести кусочек тофу ко рту. — Неудивительно, что нью-йоркские девушки такие худые, если они все время едят вот так. — Ты красивее их всех, — ответил он. В попытке выяснить, был ли он честен, я внимательно посмотрела на него, но, как обычно, его лицо оставалось непроницаемым. Я позволила себе любоваться его глазами. Они были необычными: с более темным кольцом вокруг серой радужки, а точнее, сейчас они не были холодными, но я помнила, что такое возможно.