Мой телефон завибрировал на столике. Я схватила его, увидев, как имя Джианны вспыхнуло на экране. Счастье разлилось в моей груди. Мы разговаривали только этим утром, но для моей сестры не было редкостью звонить по несколько раз в день, и я не возражала. Только, услышав ее голос, я села, мое сердце заколотилось в груди как сумасшедшее. — Ария, — прошептала она, ее голос был хриплым от слез. — Джианна, что случилось? Что происходит? Ты ранена? — Отец отдает меня Маттео. Я не понимала, не могла. — Что ты имеешь в виду под «он отдает тебя Маттео»? — мой голос дрожал, и слезы уже жгли глаза, когда я слушала разбивающие мне сердце рыдания Джианны. — Сальваторе Витиелло говорил с отцом и сказал ему, что Маттео хочет жениться на мне. И отец согласился! Я не могла дышать. Я переживала, что Маттео не позволит, чтобы Джианне сошла с рук ее грубость по отношению к нему. Он был человеком, который не привык к отказам, но как отец мог согласиться? — Отец говорил, почему? Я не понимаю. Я уже в Нью-Йорке. Ему не нужно выдавать и тебя замуж в Семью. Я встала, не в силах больше усидеть на одном месте. Зашагала по террасе, пытаясь успокоить мчащийся пульс с помощью глубокого дыхания. — Я не знаю, почему. Возможно, отец хочет наказать меня за то, что я сказала то, что думаю. Он знает, как я презираю наших мужчин, и насколько я ненавижу Маттео. Он хочет видеть, как я страдаю. Я хотела не согласиться, но не была уверена, что Джианна ошибалась. Отец думал, что женщины должны знать свое место и что лучший способ сделать это с Джианной - связать ее с таким человеком, как Маттео. За его усмешками скрывалось что-то темное и злое, и у меня было ощущение, что Джианне имеет смысл не провоцировать его, пока он не сорвался. — О, Джианна. Мне так жаль. Возможно, я могу рассказать Луке, и он сможет изменить мнение Маттео. — Ария, не будь такой наивной. Лука знал все это время. Он - брат Маттео и будущий Капо. Такие дела не решаются без его участия. Я знала, что она была права, но не хотела принимать этого. Почему Лука не сказал мне об этом? — Когда они приняли решение? — Несколько недель назад, еще до моего приезда. Мое сердце сжалось. Лука спал со мной, заставил меня доверять ему и любить его и не потрудился сказать мне, что моя сестра была продана его брату. — Я не могу верить ему! — зашептала я резко. Ромеро наблюдал за мной через окна, уже встав с дивана. — Я убью его. Он знает, как сильно я люблю тебя. Он знает, что я бы не допустила этого. Я сделала бы все, чтобы предотвратить соглашение. Джианна затихла на другом конце. — Не ввязывайся в неприятности из-за меня. Слишком поздно, в любом случае. Нью-Йорк и Чикаго обменялись рукопожатием на этом. Это заключенная сделка, и Маттео не выпустит меня из своих лап. — Я хочу тебе помочь, но не знаю как. — Я люблю тебя, Ария. Единственное, что мешает мне порезать мои запястья прямо сейчас, - это знание, что мой брак с Маттео означает, я буду жить в Нью-Йорке рядом с тобой. Страх сдавил мое сердце. — Джианна, ты самый сильный человек, которого я знаю. Обещай мне, что ты не сделаешь ничего глупого. Если ты навредишь себе, я не смогу с этим жить. — Ты намного сильнее меня, Ария. У меня длинный язык и роскошная бравада, но ты несгибаема. Ты вышла замуж за Луку, ты живешь с таким человеком, как он. Я не думаю, что смогла бы это сделать. Я не думаю, что смогу. — Мы разберемся с этим, Джианна. Двери лифта открылись, и Лука вошел в нашу квартиру. Его глаза бросились от Ромеро ко мне, и он сдвинул брови. — Он здесь. Я позвоню тебе завтра. — Едва я бросила трубку, как ярость воспламенила меня. Я не думала, что смогу когда-либо ненавидеть Луку снова, даже на мгновение, но в эту секунду я хотела причинить ему боль. Я ворвалась внутрь, мои руки сжались в кулаки, когда я направилась к Луке. Он не двинул ни единым мускулом, только спокойно наблюдал за мной. Это спокойствие больше, чем что-либо еще, подогрело мой гнев. Я не была уверена, что он понимает, что я собираюсь сделать, но это не было нападение, как было очевидно из его реакции. Мои кулаки ударили его в грудь настолько сильно, насколько хватило моих сил. Шок пронесся по лицу Луки, все его тело выплеснуло напряжение. Боковым зрением я видела, как Ромеро сделал шаг в нашем направлении, очевидно не уверенный, должен ли он что-то сделать. Он был моим телохранителем, но Лука был его боссом. Конечно, у Луки не было проблем с тем, чтобы справиться со мной. Через мгновение он схватил оба моих запястья одной рукой. Я ненавидела, что он мог одолеть меня так легко. — Ария, что... Он не смог закончить, потому что я врезала коленом вверх, и только его быстрые рефлексы препятствовали тому, чтобы я попала в свою цель. Звук рыданий Джианны зазвучал у меня в голове, заставив меня потерять всякую рациональность, которая у меня была. — Выйди, — сказал Лука резко. Ромеро повиновался без протеста. Сверкающие глаза Луки встретились с моими, но я уже перестала бояться. Я бы умерла за Джианну. Я попробовала ещё один удар и на этот раз осчастливила пах Луки. Он зарычал и оттолкнул меня на диван, придавив мои ноги своими коленями и толкнув мои руки выше моей головы. — Ради бога, Ария. Что в тебя вселилось? Я впилась в него взглядом: — Я знаю о Джианне и Маттео, — выплюнула я. А затем сорвалась и начала плакать, сильные судорожные рыдания сотрясали мое тело. Лука выпустил мои запястья и откинулся назад, чтобы я могла двигать ногами. Он рассматривал меня так, как будто я была существом, которое он никогда не сможет понять. — Вот из-за чего это? — он прозвучал скептически. — Конечно, тебе не понять, потому что ты никогда не любил никого больше, чем свою собственную жизнь. И, наверное, не можешь понять, каково это, чувствовать, что твое собственное сердце разбивается при мысли о том, что человеку, которого ты любишь, больно. Я умерла бы за людей, которых люблю. Его глаза стали жесткими и холодными, когда он встал: — Ты права. Мне не понять. — Холодная маска вернулась. Я не видела, чтобы она была направлена против меня уже несколько недель. Я вытерла глаза и тоже встала. — Почему ты не сказал мне? Ты знал уже в течение многих недель. — Потому что я знал, что тебе это не понравится. Я покачала головой: — Ты знал, что я разозлюсь на тебя, и ты не хотел разрушать свои шансы трахнуть меня. — Я даже не покраснела, хотя никогда раньше не использовала это слово. Лука ожесточился. — Разумеется, я хотел трахнуть тебя. Но у меня сложилось впечатление, что ты наслаждалась нашими гребаными сессиями. Я хотела причинить ему боль. Он был так холоден. Конечно, это всегда было об обладании тем, что было его, о заявлении прав на мое тело. Ему было плевать на меня или кого-либо еще. — И ты волновался, что я не была достаточно хорошей актрисой, чтобы одурачить всех после нашей маленькой уловки с брачной ночью. Я даже тебя одурачила. — Я разразилась уродливым смехом. — Я заставила тебя поверить, что мне действительно понравилось это. Что-то мелькнуло в глазах Луки, что-то, на мгновение заставившее меня захотеть забрать свои слова, но затем его рот растянулся в жестокую улыбку. — Не лги мне. Я трахнул достаточно шлюх, чтобы узнать оргазм, когда вижу его. Я вздрогнула, как будто он ударил меня. Он только что сравнил меня со своими шлюхами? Я сказала самое ужасное, что только могло прийти мне в голову: — Некоторые женщины испытывают оргазм, даже когда их насилуют. Это не потому, что им это нравится. Это способ их тела справиться. В течение долгого времени Лука ничего не говорил. Его ноздри раздувались, грудь вздымалась, а руки сжались в кулаки. Он выглядел так, как будто хотел убить меня на месте. Затем произошла самая страшная вещь - гнев соскользнул с его лица. Оно совершенно лишилось эмоций, его глаза стали столь же гладкими и непроницаемыми, как сталь. — Твоя сестра должна быть счастлива, что Маттео хочет ее. Немного мужчин могут выдержать ее болтливость. — Боже, и это причина, не так ли? — сказала я с отвращением. — Потому что в тот день в отеле она сказала ему, что он никогда не получит ее горячее тело. Ему это не понравилось. Он не мог вынести того, что она была невосприимчива к его жуткому очарованию. — Она не должна была бросать вызов ему. Маттео - решительный охотник. Он получает то, что он хочет, — все еще ни единого проблеска эмоций в голосе Луки. Как будто он сделан изо льда. — Он получает то, что хочет? Это не охота, если он принуждает ее вступить в брак, прося у моего отца ее руку. Это трусость. — Это не имеет значения. Они женятся. — Он повернулся спиной ко мне, как будто увольнял меня. Лука не понял. Он не смог. Он не знал Джианну так, как я. Она не вступит в этот союз так спокойно, как я. Я рванула к лифту. — Ария, что, черт возьми, ты делаешь? Я оказалась в лифте прежде, чем Лука смог добраться до него, и спустилась вниз на один этаж. Я вышла в квартиру Маттео. Это было в основном зеркальное отражение наших апартаментов за исключением того, что это не был дуплекс. Маттео сидел в кресле, слушая какую-то дрянную рэп-музыку, когда увидел меня. Он поднялся, настороженно следя за мной, когда подошел ко мне: — Что ты здесь делаешь? Я толкнула ладонями его в грудь, когда он остановился передо мной. — Забери свое предложение. Скажи моему отцу, что ты не хочешь Джианну. Маттео рассмеялся: — С чего бы? Я хочу ее. Я всегда получаю то, что хочу. Джианна не должна была играть в игры с большими мальчиками. Я потеряла контроль и ударила его по лицу. Мой глупый итальянский темперамент. Я обычно контролировала его лучше, чем остальные мои родные братья и сестры, но не сегодня. Он схватил меня за руку, отпихнул назад так, что мой позвоночник больно столкнулся со стеной, и запер меня в западню между нею и его телом. Я ахнула. — Тебе повезло, что ты - жена моего брата. Подъехал лифт, остановился и открылся. — Отпусти ее, — прорычал Лука, выходя. Маттео сразу отступил и холодно улыбнулся мне.