– Отсюда неплохо смотрится, – сказал Дом. – Еще бы чуть-чуть короче и сошла бы за парня, – сказал Лось. Она нахмурилась и показала на парня, стоявшего рядом. – Ты же знаешь моего брата, да? – спросила она. Тот был на полфута выше и на несколько лет старше, но Доминик не помнил его имени. – Как сам, Дом? – сказал он. – Как жизнь, Хоакин? – поздоровался Лось, спасая Доминика от неловкого момента. – Рад тебя видеть, бро, – сказал Дом. – Так вы с Кам вступаете в полицию? Камилла уклончиво улыбнулась и оттянула ворот пропотевшей футболки, проветривая кожу под ней. – Вообще-то я всегда хотел стать морпехом, – сказал Хоакин. – Но теперь, когда все переходят в АВП, не думаю, что это еще реально. – Судя по тому, куда все катится, время морпехов закончилось, – согласилась Камилла. – Похоже, Американские военные патриоты – будущее вооруженных сил Америки. Дом нахмурился – хотя мама и просила его никогда так не делать. – И кто это сказал? – спросил он. Веснушчатые щеки Камиллы вспыхнули – она поняла, что затронула болезненную тему. – В новостях… и… – Морпехам еще далеко не конец. Отец сейчас в лагере беженцев у Пало-Верде, помогает выжившим, и по всей стране ищут террористов, которые это сделали. – Прости, я имела в виду… По улице снова загрохотала военная техника, и все в очереди повернули головы. На этот раз это были не грузовики, а два танка M1 «Абрамс». Они медленно ехали по середине улицы, стараясь не задеть машин, припаркованных вдоль обочин. Башни обоих танков были открыты. Наводчики разглядывали толпу, но дула своих M240 держали направленными вверх, подальше от гражданских. Доминик испытал прилив гордости за то, что на танках не было черной головы ворона – эмблемы АВП. Эти танки принадлежали морской пехоте. – Легки на помине, – сказал он. – Вот и они. – Мило, но какого черта они делают на базе АВП? – спросила Камилла, делая шаг вперед, чтобы присмотреться. Вслед за танками из-за угла выехала колонна «Хамви» песочного цвета – тоже морская пехота. Они остановились, и солдаты стремительно выскочили на тротуар. Лось схватил Дома за руку и потянул назад. – Нам лучше свалить, – сказал он. – Что-то не так. Хоакин взглянул на Дома: – Твой отец ничего не говорил про Лос-Анджелес? Дом покачал головой. Четверо морпехов подбежали к толпе. Один из них, примерно возраста Роналдо, приказал всем разойтись. – Что происходит? – спросил Дом. Бывалый морпех на долю секунды задержал на нем взгляд и махнул рукой: – Иди домой, парень. – Только когда скажете, в чем дело, – ответил Дом. – Мой отец морпех, и я хочу знать, что происходит. Мужчина посмотрел на него: – Тогда он велел бы тебе исполнять приказ. А сейчас убирайся, пока тут все не вышло из берегов. Полицейские снаружи ушли в свое здание, и морпехи побежали обратно к своему взводу. У Доминика не осталось сомнений. Близилась вторая гражданская война. Он чувствовал это так же отчетливо, как свое колотящееся сердце. Город катился к чертям, но это не удерживало богатеньких детишек от вылазок на пляж Аламитос. Некоторые из них были богаты даже настолько, что их родители нанимали им охрану. «Избалованные мелкие ублюдки», – подумал Винни, оглядывая пляж. Отдыхающих было меньше обычного, учитывая субботний выходной, но все же детей собралось прилично. И несколько семей пыталось отвлечься от гнетущей реальности, тяготившей их изо дня в день. Винни шел по тропинке, глядя на океан. Морской бриз приятно шевелил волосы. Хотелось бы ему просто наслаждаться погодой, водой и американочками. Но сегодня он пришел сюда ради дела, которое вызывало у него противоречивые чувства. Остановившись, он достал телефон и открыл приложение соцсети, по которой следил за Карли Сарконе. В ленте было выложено новое фото, и он присмотрелся к пляжу, пытаясь найти фон на изображении. Пока ничего не выглядело знакомым. Он убрал телефон и пошел дальше, к скамейке, где расположились остальные. Желтохвост курил, пуговица на воротнике его желтой рубашки была расстегнута, и на солнце сверкала золотая цепочка поверх волосатой груди. Доберман сидел в наушниках, беззвучно подпевая. Юный кандидат в солдаты Моретти был на пороге своего восемнадцатилетия – отметки, которую Винни прошел полгода назад. Но его лучший друг явно не вел себя как взрослый. Добермана больше интересовали гаджеты, чем разговоры окружающих. «Про миллениалов можно забыть, – размышлял Винни. – У “поколения игрек” реальные проблемы. К тому же, если Америка не выберется из хаоса, все поколения окажутся в дерьме». – Похоже, напряжение растет, – заметил Желтохвост, когда вдоль пляжа проехала еще одна колонна военной техники. Доберман вынул наушники. – В чем вообще дело? – Не знаю, – ответил Винни, – но возможно, нам стоит вернуться на склад. Желтохвост покачал головой: – Заткнитесь, слабаки. Мы никуда не уйдем, пока не найдем Карли. – Что вообще дон Антонио хочет сделать с этой девчонкой? – спросил Винни. Он подозревал, что знает ответ, но все же хотел услышать его из уст посвященного. Желтохвост окинул его взглядом и пожал плечами: – Какая разница? Он распоряжается – ты делаешь. Приказывает спрыгнуть с моста – ты прыгаешь. Велит выпить галлон крысиного яда – ты глушишь его залпом. – С чего бы ему приказывать мне такое? – спросил Винни. – Он и не станет, дубина… хотя я помню, как одному парню приказали выпить крысиный яд, еще в Неаполе, после того, как один из капо застал его за трахом с его женой. – Желтохвост сделал еще затяжку. – Это было уже после того, как ему отстрелили яйца, разумеется. – Господи, и кто это с ним сделал? – спросил Доберман. Желтохвост посмотрел на Винни: – Твой старик. – А-а, точно. Винни прищурился, но Желтохвост отвернулся, дав разговору повиснуть в воздухе. Неужели его отец и в самом деле это сделал? Винни прогнал эту мысль, не желая спрашивать, потому что интуиция подсказывала ему: это правда. И это служило хорошим напоминанием о том, что не стоит перечить посвященным. Винни был одним из самых молодых и перспективных солдат в семье и уже знал, что лучше не переходить дорогу никому из этих людей. В мире Коза ностры не было ничего страшнее предательства. С крысами обращались как с крысами.