А я поклонилась и послала ему лучистую улыбку. Разумеется, он знал, что я работаю у Виссариона, где развлекаю публику, преимущественно состоящую из шлюх, игрой на рояле, но при моем выступлении присутствовал впервые. — Салют, — сказала он, целуя меня в лоб. — Салют, — ответила я. — Судя по ностальгическим нотам, что ты исторгала из инструмента, на душе у тебя паршиво. — Я просто вошла в образ. — Да? — хмыкнул Ник. — Наверное, я тоже в образе, чертова погода вконец доконала. Как думаешь, если напиться, жизнь покажется веселее? — Не знаю, но можно попробовать, — пожала я плечами. — Давай попробуем, — согласно кивнул он. Ник огляделся, точно прикидывая, подойдет это местечко для его целей, и, к моему облегчению, решил подыскать другое. — Потопали, — сказал весело и подмигнул. Я пошла в подсобку за своей ветровкой, через полминуты там появился Виссарион. — Тебе необязательно идти с ним… — сказал он, то ли задавая вопрос, то ли сам на него отвечая. — Конечно, нет, но лучше пойти, — ответила я. Виссарион вроде бы собирался еще что-то сказать, но передумал, я кивнула на прощание и пошла к Нику. — Старикан меня терпеть не может, — заметил Ник, когда мы уже были на улице. — А ты знаешь людей, которые тебя обожают? — удивилась я. — С твоей стороны форменное свинство говорить мне это, — посетовал он. — Я тебя люблю, как свою бессмертную душу, а что имею взамен? Черствость и непонимание. Все вы, интеллигенты хреновы, не цените доброго отношения. — Я ценю, — заверила я, оглядываясь в поисках джипа Ника. Но его нигде не было видно. — Я пешком, — сообщил мой дорогой друг, заметив мое беспокойство. — Шутишь? — не поверила я. — Сегодня за долгие годы меня впервые потянуло прогуляться. — С ума сойти. А ты зарядку по утрам не начал делать? — Пока нет, но все неотвратимо к этому катится. — Ну что ж, жизнь засверкает новыми гранями, — пожала я плечами. — Куда пойдем? — Выбор за тобой, — усмехнулся он. Разошедшийся дождь погнал нас в ближайшую пивную, где собирался всякий сброд. Приличные люди данное местечко явно стороной обходят, но мой друг чувствовал себя здесь как нельзя лучше. В отличие от Ника, мне напиться никогда не удавалось. То есть правды в ногах, конечно, не было, и голова болела нещадно, но ясность мысли не оставляла, что я считала большой личной драмой. В общем, немного поэкспериментировав, с выпивкой я завязала. То есть выпить могла, но без особого желания, раз уж не приходится рассчитывать на спасительное безумие. Ник увлеченно вливал в себя водку и донимал меня ценными мыслями на тему смысла жизни. Все их я не раз слышала и оттого особенно не впечатлялась, поддакивала и ждала, когда Ник дойдет до того состояния, которое позволит благополучно транспортировать его домой. Обычно эта фаза наступала часа через три-четыре, но сегодня Ник проявил оригинальность и вскоре так увлекся собственными словесами, что стал забывать себе подливать. Я ерзала и думала о том, что такими темпами до нужного состояния он никогда не дойдет, а моего терпения уже кот наплакал. Но и этого Нику показалось мало. Он принялся цепляться к придуркам, что сидели за соседним столом, — четверо здоровяков переорали всех сидящих в зале, хотя горластых здесь было немерено. Судя по их поведению, парни Ника не знали, оттого и вступили с ним в баталию, пока в словесную. По части вывести людей из терпения Ник мастер, а эти были не из тех, кто особо терпелив, и дело уверенно шло к драке. Лично мне все равно, намнут Нику бока или нет, но парням следовало хорошо подумать, потому что по злопамятности и умению мстить долго и с удовольствием Ника тоже никто не превзошел. Должно быть, так думала не только я. Вот бармен шмыгнул к соседнему столу и что-то зашептал на ухо одному из парней. К чести того следует сказать, что здравый смысл в нем присутствовал, и он сбавил обороты, причем и на дружков подействовал самым благотворным образом. Но Нику уже не было удержу. Он заявил, что его девушка, то есть я, двоих таких придурков уделает на раз и прочее в том же духе, и смог-таки довести людей до белого каления. Я в перепалку не вступала, зная бессмысленность данного занятия. Если Ник что-то вбил себе в голову, избавить его от этой идеи можно только вместе с мозгами. Я отправилась в туалет, чтобы немного посидеть в тишине, а когда вернулась, меня ждал сюрприз. — Детка! — завопил Ник, раскинув руки. — Честное пари: мы вдвоем против этих говнюков. Покажи им, милая, что значит внутренняя свобода и твердость духа. По сравнению с этим их хреновая мускулатура… — Какая свобода? — простонала я. — Ты просто спятил! — Дорогая, я не могу отказаться от своих слов. Я поклялся, что мы сделаем их за один раунд. Двое против четверых. — Придурок, — констатировала я. — Смотри, чтобы твоя девчонка не оторвала тебе язык за болтовню, — весело пролаял бородач, а я поморщилась: ну что за черт его самого за язык тянет. — Ну, так что, дорогая? — веселился Ник, а я повторно буркнула: — Придурок. Разумеется, затея представлялась идиотской: четверо здоровенных парней в противниках, хорошо, если отделаюсь незначительными увечьями. Но послать Ника подальше было бы верхом неосмотрительности — как я уже говорила, по части злопамятности он числился в непревзойденных лидерах. Кончилось тем, что я, кляня Ника на чем свет стоит, потопала вслед за ним в ближайшую подворотню, на ходу обматывая пальцы носовыми платками и салфетками, позаимствованными в кафе. В подворотню за нами отправились все обитатели пивнушки, делая ставки, и, судя по всему, в нашу победу никто не верил, что, между прочим, правильно. Спасти нас могла только внезапность, поэтому я не спускала с Ника глаз. Как только мы вошли в подворотню, он молниеносно развернулся на левой ноге, правой заехал одному из противников в голову. Я зеркально повторила то же движение, и двое наших соперников рухнули на асфальт, так и не придя в себя до конца драки. — Это не честно, бой еще не начался! — завопили наши оппоненты, чем очень удивили Ника. — А кто говорил о честности? Бой без правил, а если кишка тонка, так и скажи. Под громкое улюлюканье мы начали драку. Свою задачу я видела в следующем: измотать парня, пока Ник разделывается со своим врагом. Примерно так оно и вышло. Несмотря на хорошую выучку, пройденную у Дика, и присущую мне изворотливость, пару раз здоровяк все-таки смог достать меня, и я разозлилась. Злилась я на Ника, а досталось, разумеется, парню. Должно быть, ему нелегко было преодолеть некий барьер и обрушить на меня со всей силой кулаки-кувалды. У меня барьеров не было, оттого действовала я как машина, с завидным хладнокровием. Парень, который теперь в основном защищался, раздражал еще больше, потому что стало ясно: он не боец. А если так, то какого хрена лезешь? Особенно эффектным ударом Ник отправил своего противника в нокаут и позвал: — Дорогая, тебе помочь? — Обойдусь, — ответила я и обошлась. Парень рухнул на асфальт, а народ слабо зааплодировал. Тут появилась милицейская машина, и зрители быстренько рассредоточились. Сердобольные граждане прихватили и наших противников, которые под дождем малость очухались. — В чем дело? — гаркнул толстяк-капитан, появляясь из машины, но, узнав Ника, голос понизил. — Ерунда, — ответил Ник, вытирая подолом рубахи разбитую рожу. — Хулиганы к девушке пристали, пришлось вмешаться. — А-а-а… — протянул капитан в полнейшем недоумении, но поспешил оставить данную тему. — Ну, как? — спросил Ник, когда мы двигали по улице в сторону моего дома. — Скажи, класс. — Никита Полозов, ты придурок, — ответила я. — Придумай что-нибудь новенькое, это я слышал раз двести. — Ты законченный псих. — Тоже не ново. А как насчет адреналина и прочего? — Пошел к черту. Ник замер, схватил меня за руку, а потом положил ладонь мне на грудь. — Без дураков, скажи.., вот здесь отпустило, ведь так? — Когда-нибудь тебе башку оторвут, — вздохнула я. — Вот уж тебе будет радость! — Он засмеялся, а я неожиданно подумала, что Ник прав. Стало легче дышать, а злость и ненависть к миру вдруг меня оставили. — Да ладно, — отмахнулся он. — Если б не твое упрямство, ты бы согласилась, что в хорошей драке что-то есть. В такие минуты особенно остро чувствуешь, кто твой друг. Когда мы стояли спина к спине перед лицом опасности, разве тебя не переполнял восторг? — От того, что мне сейчас нос сломают? — От того, что твоя спина надежно прикрыта, — ответил Ник с ухмылкой, однако глаза его смотрели серьезно. — Нам следует практиковаться чаще, — весело закончил он. Я только головой покачала. Конечно, Ник придурок, но вместе с тем было что-то в его словах, что заставляло задуматься. Может, я тоже спятила, как он? Он взял мою ладонь в свою руку, а я сжала ее и посмотрела ему в глаза. Наверное, на самом деле все просто: он человек и он рядом, а вокруг пустыня и долгая-долгая мука, оттого, что мир не станет иным. И в этом мире мы сейчас были вдвоем, мы ненавидели друг друга, но долгие годы никого другого не было рядом, и ненависть стала мучительной и сладостной, словно любовь. И меня захлестнуло чувство общности, едва не заставив заплакать, чувство странного братства, так что на миг показалось, что нет у меня никого дороже, чем он. — Белая горячка, — с прискорбием констатировала я. — Ты обо мне или о себе? — весело спросил Ник. — В комплексе. — Что твоя Машка? — продолжил он. Вопрос мне не понравился, и я обдумывала, как бы втолковать Нику, что это не его дело. — «Я могу протянуть руку и коснуться тебя, но между нами пропасть, которую не преодолеет птица», — процитировал Ник, а я удивилась: — Это что, стихи? — Ага. — Надеюсь, все-таки не твои? — Слава богу, нет. Я увлекаюсь японской поэзией. Ну, так что, ты наконец поняла, что твоя безумная, я бы сказал — подозрительно страстная любовь к подруге не более чем иллюзия?